И тогда вызвали худощавого паренька в теплой куртке и шапке-ушанке.
Майор Рацимор, указывая на улыбающегося юношу, сказал Ворму:
- Вас сбил младший лейтенант Юрий Гольберг - самый молодой у нас летчик.
- Нет-нет, этого не может быть! - сверкнув глазами, сердито возразил гауптман. - Меня мог сбить только сам Покрышкин! - И его лицо стало непроницаемо надменным.
И тогда Юрий принятыми у летчиков жестами рук показал, как заходил в атаку, как наносил удар.
Бруно Ворм, вскинув брови, возмутился:
- Это не по правилам!
Майор Рацимор, не гася в глазах смешинок, перевел фразу. Раздался взрыв хохота.
Ворм, играя желваками, потупил взор. Он чувствовал себя подавленным, ничтожным. Горько было ему, сыну отъявленного эсэсовца, асу с железными крестами, сознавать все происшедшее.
В это время у нас на аэродроме находилась группа работников кино. Оператору удалось запечатлеть сцену допроса Ворма. Эти кадры и вошли потом в фильм "В небе Покрышкин".
Недавно я вновь просматривал эту киноленту. И во всех подробностях вспомнил эпизод, который длился на экране всего лишь несколько минут.
ДВУХЭТАЖНОЕ "ЧУДО"
Фронт неудержимой лавиной катился на запад. По всему уже чувствовалось, что война на исходе. Но враг еще упорно сопротивляется, надеется на чудо. И снова идут ожесточенные схватки, снова гремят бои.
Перед началом Берлинской операции круглые сутки, днем и ночью идет хорошо скрытое невиданное сосредоточение и перегруппировка войск. По автострадам, по шоссейным и железным дорогам спешат полки и дивизии, перебрасывается боевая техника, подвозятся боеприпасы, горючее, провиант.
Фашисты идут на все, чтобы выиграть время. Поставлены под ружье "фольксштурмовцы", народу преподносятся легенды о "новом", "совершенно секретном оружии", которое спасет Германию. Что это за оружие? Не "фаустпатроны" ли имеются в виду? Или реактивные самолеты Ме-163 и Ме-262? А, может быть, вот это, двухэтажное "чудо"?
...Одному из полков нашей авиадивизии была поставлена задача частью сил из положения дежурства на аэродроме во взаимодействии с зенитной артиллерией прикрыть особо важные участки автострады Бреслау - Берлин, а также другие коммуникации этого района. Вылеты производились по данным обнаружения радиолокационной станции "Редут". Летчики дежурили, находясь в кабине самолета в готовности номер один,
Как-то после полудня операторы обнаружили на индикаторе отметку от цели. Определили: она идет к охраняемому нами участку автострады. На ней километрах в пятидесяти от аэродрома находился трехэтажный виадук: здесь пересекались две автострады и железнодорожная линия.
С командного пункта дивизии приказали поднять дежурную четверку истребителей 100-го полка на перехват цели. Повел их капитан Михаил Георгиевич Петров.
Начальник разведки дивизии майор Новицкий, четко управляя четверкой Петрова, быстро подвел ее к цели.
И тут в динамике раздался непредвиденный никакими положениями удивленный возглас Петрова:
- Ого-го! Что за чертовщина? Каракатица какая-то!
- Что вы там увидели? - поинтересовался Новицкий.
- Такого мы еще не видели! - сообщил, Петров. И уточнил подробности: Летит бомбардировщик "юнкере", а у него "на спине" сидит истребитель "мессершмитт". Все моторы работают. Прикрытие - восьмерка "мессеров".
В эфире образовалась непродолжительная пауза. Действительно, что бы это могло значить?
И снова голос Новицкого:
- "Сотый" приказал быть поосторожнее. Бить только по истребителю, да поточнее. Близко не подходить!
- Вас понял! - ответил Петров и передал второй своей паре приказ связать боем "мессеров", а сам с ведомым пошел в атаку на "каракатицу". Довернув свой самолет влево, Петров со снижением стал заходить в хвост "двухэтажному" самолету. Фашистский летчик заметил это и перевел "каракатицу" в пикирование. Петров полностью дал газ, и расстояние до цели стало быстро сокращаться. Вот уже и дальняя дистанция открытия огня. Но не успел Петров открыть его, как "мессершмитт", "сидевший" на "юнкерсе" стал отделяться от него. Скорость у "мессера" в этот момент небольшая, и Петров тут же воспользовался этим обстоятельством - "подловил" фашистский самолет в перекрестие прицела и дал длинную очередь. "Мессер" тут же вспыхнул и стал падать. А через некоторое время на земле, недалеко от автострады, сверкнула яркая вспышка, затем раздался небывалой силы взрыв. Это в клочья разнесло начиненный взрывчаткой "юнкерс"...
В этом бою был сбит еще один "мессершмитт". Его "снял" ведущий второй пары Старший лейтенант Синюта.
Возвратившись на аэродром, капитан Петров доложил о результатах этого боя и подробно рассказал о вражеской уловке.
Комдив направил майора Новицкого и еще двух офицеров к месту падения "юнкерса". Часа через полтора они были там и увидели потрясающую картину: далеко вокруг лес был повален мощной взрывной волной. С автострады, до которой было метров 250, той же волной были сброшены две повозки. Никаких деталей от самолета ни в воронке, ни вокруг нее не оказалось. Несколько тонн взрывчатки, которой был загружен "юнкерс", сделали свое дело - разнесли в прах бомбардировщик. А виадук остался цел и невредим. И сосредоточение наших войск, готовившихся к Берлинской операции, по-прежнему шло ускоренными темпами.
Возвращаясь в дивизию, майор Новицкий говорил своим спутникам:
- А наш комдив не ошибся, предупредив летчиков, чтобы проявляли осторожность и близко не подходили к "каракатице", как окрестил эту цель Петров.
Все дружно рассмеялись.
В тот же день всех летчиков дивизии предупредили о возможности встречи с подобными целями, разъяснили, что они обладают огромной взрывной мощностью, а потому поражать их надо с большой дистанции.
Многих интересовали подробности. Было разъяснено:
противник использует бомбардировщики Ю-88, загружает их большим количеством взрывчатки, а затем на бомбардировщик крепят истребитель. Управление обоими самолетами осуществляется летчиком с истребителя. При подходе к цели пилот переводит свою "двухэтажную" машину в пикирование на цель, затем истребитель отцепляется от бомбардировщика и уходит. А на земле - взрыв. Если, конечно, удастся долететь до цели...
ПРОЩАЙ, АВТОСТРАДА!
Фронт лавиной катился к Берлину. Мы ежедневно видели с высоты, как все ближе и ближе к фашистскому логову подбиралась полыхающая огнем, окутанная дымами передовал линия боев. А из глубины, из далеких и близких тылов спешили к ней, как вешние ручьи, потоки войск, подтягивались резервы, мчались танковые колонны, тянулись обозы. Автострада жила, .и сколько видел глаз - до далекого горизонта - вся она была в движении. Было ясно: готовятся неотразимые, решающие удары по врагу.
Перед войсками 1-го Украинского фронта на 1 апреля 1945 года противник имел 750-800 самолетов, в том числе: 200 штурмовиков, 280-300 истребителей, около 150 бомбардировщиков и до 80 самолетов-разведчиков. Кроме того, на усиление своей авиации на этом участке противник мог перебросить из северо-восточной части Германии по 1-2 группы разведчиков, бомбардировщиков и штурмовиков.
По данным авиаразведки, показаниям пленных и агентурным сведениям были установлены пункты базирования вражеских военно-воздушных сил, тип и количество самолетов на аэродромах.
А всего к началу наступательной операции наших войск противник сосредоточил перед 1-м Украинским фронтом до 1200 самолетов, из них 800-900 истребителей, преимущественно "Фокке-Вульф-190", и 200-300 бомбардировщиков.
Вследствие стремительного наступления Советской Армии противник нес большие потери в живой силе и боевой технике, лишился многих аэродромов и вынужден был перебросить свою авиацию в тыл, в частности в район Берлина. Истребители группами несли патрульную службу, прикрывая Ратенов, Берлин, Бауцен, наносили бомбардировочно-штурмовые удары по нашим наступающим войскам. Из центральных районов Германии ближе к фронту были переброшены новинки гитлеровской авиации - реактивные самолеты типа Ме-163 и Ме-262. Их мы заметили в районе Праги, Градец-Кралевски. Применялись они главным образом поодиночке против наземных войск и особенно против наших самолетов-разведчиков, но с советскими истребителями, как правило, в бой не вступали, а предпочитали, используя свою большую скорость, уходить от преследования.
Линия фронта отодвинулась уже на значительное расстояние, и чтобы достичь ее, приходилось тратить много времени, а патрулирование сокращать. Ведешь бой - и поглядываешь на стрелку бензиномера: хватит ли горючего, чтобы домой добраться.
Возникла настоятельная необходимость перебазироваться ближе к передовой.
...На предварительно намеченную точку юго-западнее Котбуса была отправлена специальная передовая команда. Вскоре ее начальник доложил: точка подходящая. Покрышкин приказал: готовиться к перебазированию.
В тот же день было созвано партийное собрание. Разместились на бугорке, поросшем молодой травой. Поставили для президиума стол. Рядом шумели огромные сосны. От автострады плыл непрерывный гул интенсивного движения. Настроение было приподнятое. Повестка дня - самая злободневная: штурм Берлина. Коммунисты капитан Пыжиков, старший техник-лейтенант Яковенко, лейтенанты Березкин, Душанин и другие наши товарищи горячо говорили о том,. что можно сделать, чтобы наши удары по врагу были еще ощутимее, что предстоят бои, в которых противник проявит максимум упорства, ожесточенного сопротивления. Мы должны его сломить, добить в собственном логове.
Состоялось также и полковое комсомольское собрание, на котором летчики, техники, механики заявили о своей решимости до конца сокрушить гитлеровскую военную машину. Это была общая задача. А частная, первоочередная состояла в том, чтобы организованно перебазироваться на новый аэродром, проявить максимум дисциплинированности, подготовиться к активным боевым действиям с нового места.
Вскоре летный состав уже изучал кроки, снятые с площадки, с которой нам предстояло летать в бой. Мы внимательно читали карту, прокладывали маршрут полета, знакомились с районом боевых действий.
Технический состав тщательно готовил материальную часть, сворачивал мастерские. Станки, ящики с инструментом, запасными частями грузились на машины, которые брали курс на Котбус.