Когда добралась до того места, где Кай разрубил змею, нашла парня, который свернулся клубочком и безутешно рыдал.
— Я ее убил… У меня не было выбора… Я ее убил…
Я присела на корточки рядом с ним и крепко обняла, пытаясь утешить.
— Не беспокойся, все хорошо. Это была только иллюзия, ты никого не убивал.
— Убивал… Я ее убил.
— Кого ты убил?
— Луизу, мою сестру.
Парень еще громче зарыдал, и я прекратила расспросы. Качала его у себя на руках и успокаивающе гладила по голове. Когда человека столь сильно поглощает горе, стоит просто выплакаться. Кто бы что ни говорил, но сопротивляться боли бессмысленно. Пока ты не примешь потерю, пока не выплачешь все слезы, легче не станет.
Только когда Кай успокоился, я ему все объяснила. О страхе и первом барьере. Между тем уже совсем стемнело, поэтому продолжать путь было бы настоящим безумием. Поэтому мы молча собрали сухих веток и устроили зону отдыха. К счастью, у нас были хлебцы и спальные мешки, а воду нашли неподалеку. Утолив жажду и голод, мы забрались в мешки и, рассматривая звездное небо, наконец решили поговорить.
— Луиза была моей младшей сестрой. Мы — двойняшки, она родилась на две минуты и позже. В детстве все было, как в обычных семьях: драки, дружба, общие тайны. Однако, когда ей исполнилось десять, все резко изменилось.
Лу часто устраивала истерики, с причиной и без. Вела себя агрессивно, даже жестоко. В школе постоянно на нее жаловались: то она кому-то испортила учебники, то толкнула одноклассницу, то наколдовала какую-то болезнь. Каждый раз становилось все хуже, поэтому родители решили перевести ее на домашнее обучение. А чтобы Лу было не так одиноко, то и меня забрали из школы. Сначала я обижался и злился, но потом смирился.
Тогда ее состояние начало ухудшаться не по дням, а по часам. В конце концов все дошло до того, что Луизу не просто закрывали в комнате, а поили специальными снадобьями, которые заглушали силу, и привязывали к кровати. Только так и мы, и она жили в безопасности.
Через несколько лет, когда мне исполнилось шестнадцать, родители уехали в важные командировки. У деда тогда появились срочные дела, и мы с Луизой остались одни. Поскольку наша прислуга заходить к ней не решалась, в тот вечер пришлось мне самому прийти к ней с ужином. В детали вдаваться не буду, но она как-то освободилась от пут. В тот вечер сестра чуть не убила меня, но я успел выставить щит и нанес смертельный удар в ответ.
Иногда она мне снится, кричит, проклинает меня за то, что я сделал. За то, что мы все с ней сделали…
— У вас не было выбора, — ответила я. — Каждый на твоем месте поступил бы так же.
— Возможно да, а возможно нет.
Больше мы с Каем не разговаривали… Каждый погрузился в свои воспоминания и мысли. В конце концов я почувствовала безумную усталость и уснула, вслушиваясь в треск костра и шелест деревьев…