Вячко крутил головой по сторонам, пытаясь припомнить, с какой стороны находился постоялый двор.
– Погодите, – Синир завязал порты, хмурясь. – А где Неждана?
– То есть ты об этом только сейчас задумался, когда уже голой жопой посверкал? – хмыкнул Зуй. – Ну молодец.
– И вправду, где она? – Вячко даже не смог вспомнить, выходила ли она вместе с ними из корчмы.
– Нужно вернуться за ней, нечего девице одной бродить ночью, – сказал Синир.
Вячко усмехнулся, но промолчал. Можно было подумать, что скренорец не видел Неждану в бою, будто не знал, на что она способна. Стоило пожалеть дурака, который осмелится её обидеть.
– Ещё бы вспомнить, откуда мы пришли, – пробормотал княжич. – Отсюда?
– Нет-нет, с этой стороны, – уверенно заявил Зуй. – Я эту землянку помню. Видите, какая оно кособокая?
– Вы слепые? Мы пришли оттуда, – показал совсем в другую сторону Синир.
Так они и стояли, спорили, пока не решили всё же пойти по пути, выбранному Вячко, но так и не нашли ни корчмы, ни постоялого двора.
– Как леший нас водит, – пробормотал с суеверным ужасом Зуй и осенил себя священным знамением.
– Помолчи, – рыкнул Синир. – Накаркаешь.
Вокруг тянулись избы и землянки одна за другой, и Вячко готов был поклясться, что все они были похожи как близнецы и не было между ними никакой разницы. Длинными тенями и заснеженными дорогами водил их по кругу Лисецк, и городская стена будто становилась всё дальше и дальше, как бы они ни старались подойти ближе.
– Может, постучимся к кому, спросим дорогу? – вдруг слабым голосом предложил Зуй.
– Нас тогда весь город на смех поднимет, – покачал головой Вячко. – Не дети малые. Что мы, в городе корчму не найдём?
Синир остановился на перекрёстке, посмотрел по сторонам и махнул рукой.
– Идём за мной, я знаю куда.
Вячко на этот раз не стал возражать, пошёл следом, когда позади раздался голос:
– Куда вы пропали? Я вас ищу-ищу, а вы как сгинули.
На перекрёстке стояла Неждана.
Мужчины переглянулись, и пусть не могли они разглядеть толком лиц друг друга, но поняли друг друга без слов. Выставлять себя пьяными дураками они не желали.
– Да мы так, гуляли перед сном, – произнёс Вячко. – Идём уже спать.
– Хорошо, коли так, – княжичу показалось, что она улыбалась. – Холодно, однако. Пошли?
Девушка повернулась, зашагала быстро, выбирая другую улицу, и уже через три двора они вместе оказались на пороге постоялого двора.
– Что за… – послышался тихий шёпот Зуя, но больше он ничего не сказал.
Им открыл сонный хозяин. В зале было темно, не горело ни лучины, и все поспешно стали расходиться по своим комнатам, только Вячко не торопился спать.
Неждана тоже медлила, крутилась рядом, словно кошка, норовя ускользнуть в любой миг. Но когда закрылась дверь за Синиром и Зуем, которым выделили одну ложницу на двоих, девушка направилась дальше, не сказав ни слова.
– Ты уходишь? – вырвалось у Вячко с лёгкой обидой.
Неждана замерла, обернулась медленно, будто нерешительно.
– Разве ещё не всё, княжич? – с недоумением спросила она, но в голосе сквозило лисье лукавство.
Вячко почти разозлился на её игры, почти уже решил развернуться и уйти, оставив Неждану одну наедине с её уловками, но сдержался, протянул руку, схватил за ворот рубахи и притянул к себе. Она едва не упала к нему в объятия.
– Играешь? – улыбнулся Вячко почти так же хитро, как делала это ведьма с болот. – Доиграешься…
Он поцеловал её, утягивая в ложницу, сбросил на пол её полушубок, сжал девичьи ягодицы, отчего Неждана игриво взвизгнула.
– Да я и не знаю, чего от тебя ждать, огонёк, – проговорила она между поцелуями, стаскивая с него рубаху. – Сам-то ты, как глыба льда, весь день и не посмотришь на меня.
– Зато ты с Синиром всё переглядываешься, – вырвалась наружу глупая ревность.
Она засмеялась тихо, а ловкие пальцы уже развязывали шнуровку порт.
– А хотела бы смотреть только на тебя. Особенно сейчас. Зажги свечи.
Глава 19
Изгоним же последний стужи след
Из наших душ и обратимся к Солнцу.
«Снегурочка», А. Н. Островский
Ратиславия, Лисецк
Месяц трескун
– Не хлюпай носом.
– Я не хлюпаю, – хмуро ответила Дара и поднялась через силу, чувствуя, как ломило тело от сна на сундуке.
На пустой перевёрнутой бочке стояло корытце, а в нём стыла вода. Дара умылась, стёрла с лица следы бессонницы. Она почти не сомкнула глаз, всю ночь и весь день она проваливалась в сон и тут же просыпалась.
– Рыдать будешь? – допытывался Дедушка.
Даре и смотреть на него не требовалось, чтобы понять, что он усмехался. Она промолчала.
– Мне гребешок нужен, – сказала она. – Сходи, пожалуйста, купи.