Неждана склонилась над огнём, сверкнуло острое лезвие короткого, будто игла, ножа. Пламя зашипело, глотая кровь. Костёр утолил жажду, вспыхнул с новой силой.
– Иди, – снова сказала Неждана.
Но Дарина едва смогла оторвать глаза от белой женщины, а та пристально наблюдала за ней в ответ.
– Иди! – громче прикрикнула Неждана.
Дара вздрогнула, попятилась назад. Она не стала больше медлить и ступила на лёд, пошла по тропинке, протоптанной Дедушкой.
«Не оборачивайся, не оборачивайся», – твердила она себе и знала, что белая женщина смотрела ей вслед и ждала, когда потухнет огонь, когда она сможет подобраться ближе.
Река показалась немыслимо широкой, а путь до Дедушки бесконечным. Вокруг были лишь ночь и лёд, белое и чёрное. И она одна среди зимы. Наверное, Даре было бы не так страшно, если бы на берегу её ждал кто-то другой. Кто-то, кому она хоть немного доверяла. Милош…
«Он играл с тобой, и только, – мельтешили мысли в голове. – Не оборачивайся».
Волхв-медведь стоял у большой круглой проруби, где лёд растаял от жара огня.
– Раздевайся до исподней рубахи, – сказал Дедушка, в голосе его не было слышно больше усмешки. – И заходи в воду.
Дара не стала ни спрашивать, ни спорить и поспешила скинуть тулуп. Когда на ней остались лишь валенки да рубаха, она оглянулась, чтобы посмотреть на берег, но не увидела ничего, кроме огонька костра, как будто он и вправду оказался куда дальше от проруби, чем был на самом деле, как будто река стала шире, чем была при свете солнца.
– Не медли, – поторопил Дедушка. – В воду ныряй с головой.
Дара вынула ноги из валенок, ступила на лёд, ёжась от холода.
Вдалеке, где горел огонь, завыл ветер, и злой его голос долетел до Дары, укусил в спину, толкнул вперёд.
– Прыгай!
Она прыгнула. Вода ударила в нос. Холод опалил пуще кипятка.
Вокруг было черным-черно, ни огонька.
Мир перевернулся, рубаха взлетела вверх, подолом закрыла лицо. Дара забила руками, потерявшись в пустоте. Нога коснулась тверди, Дара закричала от испуга, и изо рта вылетели пузырьки воздуха. Она оттолкнулась ото дна, вспомнила, что нужно выплыть на поверхность.
Вода прежде не пугала её. Дара выросла у реки, она всегда хорошо плавала, но теперь барахталась беспомощно, как рыба, выброшенная на берег.
Вспыхнула страшная мысль, что она оттолкнулась не ото дна, а ото льда, что плыла теперь вниз, теряла драгоценное время и не успела бы уже выбраться на поверхность.
Было темно, и никак не разглядеть прорубь. От холода свело всё тело.
Чёрная тень метнулась навстречу, в запястье вцепились, с силой дёрнули.
Она вынырнула, ледяной воздух обжёг лицо. Изо рта полилась вода.
Нож полоснул запястье.
– Белая дева на поле стояла, зиму провожала, огнём прогоняла. Пусть кровь не водица, а в воду уходит, прочь утекает, тьму забирает, лёд растопляет.
Дару потянуло ко дну холодом и смертью, она схватилась одной рукой за кромку льда, за другую крепко держал волхв, и губы его бормотали заклятие без остановки, повторяли одно и то же:
– Кровь не водица, а в воду уходит…
Река забурлила, зашамкала, словно беззубая старуха, и Дара завизжала, когда кто-то схватил её за ноги и дёрнул вниз.
– Зиму провожала, огнём прогоняла! – закричал волхв-медведь. Его рука обратилась в звериную лапу.
Вода смешалась с кровью. Дара с головой ушла вниз, успела лишь задержать дыхание.
– Не шмей, дефчонка! – зашипел голос со дна реки. – Ты поклялафь! Поклялафь!
И снова рывок, и воздух обжёг лицо. Саднило запястье, и голос рядом не замолкал:
– Белая дева на поле стояла, зиму провожала, огнём прогоняла.
Дара глотала воздух, хваталась за лёд, лишь бы вновь не нырнуть на дно.
– Давай, давай ко мне, – Дедушка потянул её на себя, вытаскивая из воды. – Бегом! Бегом к огню! – закричал он.
Ледяная вода должна была обездвижить, а то и убить вовсе, но Дара побежала к берегу, побежала быстрее ветра. Она не почувствовала холода, только страх и горячую кровь, стекавшую по руке.
Вокруг границы, очерченной на берегу, неистовствовала снежная буря, а костёр сторожила княжеская ведьма.
Она заметила Дару издалека.
– Прыгай через огонь – завопила она, силясь перекричать бурю.
Ноги несли вперёд, и за спиной будто выросли чёрные крылья. Дара взмахнула ими, и огонь разгорелся сильнее, взметнулся к небу.
Один прыжок, словно короткий полёт.
Пламя поцеловало пальцы ног, искры взвились вокруг, ослепляя.
Неждана вмиг оказалась рядом, взяла за раненую руку и протянула её над огнём. Капли крови упали в костёр.
– Ступай в огонь, – сказала Неждана. – Не бойся, ступай.
Дара не решалась, смотрела недоверчиво на княжескую ведьму, а позади них ревела зима.
– Дара, зайди в костёр! – Дедушка бежал следом к берегу.
И лесная ведьма шагнула вперёд, её окутал сноп искр, заплясали вокруг языки пламени, и золото в груди разгорелось, как огонь в печи. Тепло, жарко, обжигающе!
Лёд таял, звеня весенней капелью, а вьюга с обидой рыдала, забираясь обратно в овраг.
Два голоса пели – мужской и женский, но больше не разобрать было слов. Рычал огонь первозданной силой, земля горела под ногами, а на востоке поднималось солнце.