Весняна поднялась из-за стола медленно и держась на удивление спокойно, но Дара не обратила на неё внимания.
– Дар, угомонись, – низким голосом попросил Милош.
– Мне угомониться? Так я спокойна, это ты волнуешься. Неужели не хочешь, чтобы все узнали правду? Как ты соблазнял мою сестру, только чтобы позлить меня? Что, нечего сказать? Ты ничуть не лучше меня. Скажешь, что не желал меня всё это время? Скажешь, нет? Можешь врать сколько угодно, но я знаю, что ты чувствовал. И Веся для тебя – только развлечение, а я… я всё это время защищала её от тебя.
– Хорошо же защищала! – возмутилась Горица. – Аж в постель себя подложила заместо сестры.
– Хватит! – звонко вскрикнула Веся.
Голубые огромные глаза её блестели от слёз, но губы больше не дрожали, она вся окаменела, встала прямо, как берёзка.
– Хватит, Дара, – сказала она тише. – Я, наверное, дурочка совсем, раз поверила вам обоим, – она смотрела ровно перед собой, не решаясь взглянуть ни на Милоша, ни на Дару. – Но я с вами всегда честна была. Ты, Милош, верно, думал, что я глупая девка деревенская, за тобой увиваюсь, прилипла словно банный лист. Но…
Она громко вздохнула, собираясь с силами. Все на кухне замолчали, не смея перебить, оцепенев от возникшей на её лице решительности.
– Но я тебя правда очень люблю. По-настоящему. И сейчас люблю, пусть и не прощу никогда. Ведь Дарка мне говорила, а я не верила, что ты играешься только… Значит, правда всё? Да? Ты притворялся?
Она, наконец, посмотрела на Милоша, и он пристыженно опустил взор.
Словно камень упал с души у Дары. Значит, одумалась сестра, разглядела истинное лицо Милоша. Значит, поняла, кто ей друг, а кто враг.
– Но ты, Дара, – продолжила Веся. – Ты меня хуже всех предала, потому что ты мне родная кровь, потому что я с тобой всем делилась, всем сердцем тебе верила. А ты… ты ведь даже не любишь его, так что, тебе просто назло мне хотелось сделать? У нас в Заречье всегда говорили, что у тебя душа чёрная, злая.
Слова её ранили острее и глубже скренорского ножа.
Дара растерялась, не смогла больше смотреть самонадеянно и зло, будто водой ледяной её окатили.
– Я не хотела обидеть тебя…
– Но обидела! Так обидела, что я не знаю, как теперь людям верить, если родная сестра…
Веся сорвалась, всхлипнула, плечи её опустились.
– Не говори со мной больше никогда.
– Веся! – Дара кинулась к сестре, но на пути у неё возникла Горица, осмелевшая вновь в присутствии Милоша.
– Отстань от девки! – прикрикнула она, замахиваясь полотенцем.
– Прочь!
Вязкая чернота в крови соскользнула с пальцев, обратившись в лёд, но Милош ухватил Дару за руку и отвёл прочь, ледяная стрела влетела в стену. Брызнули со звоном чёрные осколки.
С громким вздохом потух огонь в печи.
– Хватит! Если ещё раз поднимешь руку на Горицу или на кого другого в этом доме, я лично придушу тебя, – прошипел Милош.
– Попробуй…
С грохотом и проклятиями по лестнице спустился Стжежимир. Он только заглянул на кухню, только слово сказал, и все поспешили сбежать прочь как можно быстрее, одной только Даре пришлось остаться. Стжежимир схватил её за запястье и потащил в свою мастерскую.
Он рухнул устало на кресло, подпёр голову руками.
– Садись, – велел он Даре, хотя сесть было некуда, кроме как на кресло, которое он сам занял.
Дара огляделась и пристроилась на маленьком сундучке, таком низком и неудобном, что пришлось поджать ноги к груди и сгорбиться, чтобы не свалиться.
– Натворила ты ночью дел, – с неодобрением сказал целитель. – Сегодня заходили от Идульфа Снежного, попросили явиться с моей новой ученицей к нему в гости.
– Зачем?
– Чтобы посмотреть, какая мне готовится замена, – ехидно ответил Стжежимир. Плечи его опустились, голова поникла. – Потому что тебя видели с ведьмой, Навь вас всех поглоти!
– Охотники решили, что ведьма на меня напала…
– Может, и решили, но всё это дело подозрительным кажется. Они искали двух ведьм, одну только нашли, так что будут тебя расспрашивать, почему ты с ней общалась и о чём.
– Скажу, что это была попрошайка, я оскорбила её, и она на меня напала…
– Быстро плетёшь ложь, – отметил Стжежимир. – Только Идульфу этого будет мало.
– Что ты тогда станешь делать? Если они узнают, что я ведьма?
Стжежимир уселся поудобнее в кресле, вытянул ноги.
– Буду уверять всех, что знать не знал, что ты ведьма, и первым попрошу сжечь тебя на костре.
Оцепенев, Дара не смогла вздохнуть. Все отрекутся от неё, никто не заступится. Как ей спастись? Она вцепилась пальцами в крышку сундука, пытаясь прийти в себя.
– Но я же нужна тебе, чтобы найти силу в Совиной башне, – напомнила она робко.
– Не так сильно, как мне нужна моя жизнь. Даже когда тебе столько лет, сколько мне, жизнь кажется бесценным даром, нелегко от неё отказаться. Да и Милош, – он мотнул головой в сторону двери, как если бы его ученик стоял с другой стороны. – Я вырастил этого оболтуса, я за него в ответе. Даже если он спасётся из Совина, то что будет делать, куда подастся? У него вся жизнь здесь, всё его будущее. Я не позволю никому его испортить.
– Ясно, – ледяным голосом выдавила Дара, поднялась с трудом. Ноги её плохо слушались.
– Что ясно? Попытаешься сбежать сегодня?
Дара сомневалась несколько мгновений.
– Не сегодня, – сказала она. – Но ночевать буду у Михала, не ждите к ужину.
Никто в доме Стжежимира не знал, что троутосец умер.
– Ну-ну, – только и сказал на прощание королевский целитель.
Дверь не получилось распахнуть, что-то помешало с другой стороны. Рядом тихо ойкнули. На полу сидел Ежи с щёткой в руках.