– Пол чищу, – пробубнил Ежи.
– Без воды-то? Ну-ну, – она хотела сначала накричать на сына кухарки, но лишь фыркнула и добавила в гневе: – А чего ты здесь, а не с Весей? Ей сердце разбили, она рада будет своему верному пёсику. Приползёшь, утешишь её.
– Не твоё дело, ведьма, – Ежи схватил щётку и поднялся на ноги, притворяться, что он убирался, больше не было смысла.
– Очень даже моё, – рявкнула Дара, обошла Ежи стороной. – Радуйся. Может, меня завтра сожгут, – бросила она через плечо.
Когда пальцы её уже коснулись задвижки входной двери, на плечи легли знакомые руки.
– Дар, я не хотел, – прошептали рядом. – Сдуру наговорил всякого.
– Не смей меня трогать, – сквозь зубы процедила она. – Никогда.
– Давай забудем. Я устал, ты тоже…
Во что он играл? Дара больше не понимала, когда Милош был настоящий, а когда нет. Он заставил её поверить, что показал своё истинное лицо, но вышло, что и с Дарой Милош забавлялся, как с глупой девчонкой. Вышло, что Дара ничуть не умнее Веси.
– А зачем? – она резко обернулась, глядя прямо в изумрудные глаза. – Зачем я тебе? Влюбился?
Только утром не было для неё человека ближе, только утром цеплялась Дара в исступлении за его руки, молила остаться рядом, а Милош убаюкивал её в своих объятиях. Да куда всё делось? Какая сила унесла то утро?
Или в том дело, что минула Ночь костров и сбросили люди маски?
Милош молчал, взгляд у него стал вновь упрямым, холодным, таким надменным, что Дара вспомнила, что она всего лишь ведьма с мельницы, а он – столичный целитель в хлыщеватом наряде.
Ужасно хотелось сказать что-нибудь мерзкое, колкое, но Дара промолчала. Она заметила, как дёрнулись от злости пухлые капризные губы. Милош тоже не сказал ничего, ушёл.
Руки тряслись. Милош с трудом застегнул все застёжки накидки, потянул пояс так сильно, что отодрал драгоценный камень с бляшки и бросил его в угол не глядя. Ярость клокотала, рвалась наружу. Сломать бы этими непослушными руками шею подлой дряни.
Даже когда они снова встретились в Гняздеце, он не был так зол. Даже когда проклятие жгло и скручивало внутренности, он так сильно не желал сделать ей больно. Как вышло, что эта подлая сука вывела его из себя?
Она прокляла его, едва не убила, отняла несколько месяцев жизни, забрала собственную волю и… она ведь… она нуждалась в нём. Этой ночью и во все предыдущие она прижималась к его груди, обнимала за шею, заглядывала в глаза с таким доверием, с такой нежностью… никто не смотрел так на Милоша прежде.
Он натянул сапоги, царапая ногтями кожу.
Нельзя забывать, какая на самом деле лесная ведьма – всего лишь жестокая, злобная дрянь. Он отплатил Даре её же монетой.
Но почему так невыносимо тянуло назад? Хотелось уткнуться носом в тёмные волосы и шептать ласковые слова, согревать её, успокаивать и самому находить покой и тепло, которого лишился Совин на долгие зимние месяцы.
Но слова были сказаны, ни о чём не стоило сожалеть.
Милош предпочёл бы пойти к госпоже Франческе и напиться до беспамятства, но и того он сделать не мог. Его ждали в курильне.
Запахи густым облаком заволокли клеть. За низким столиком сидел принц Карл, а вместе с ним носатый гость с длинными смоляными волосами, на концах которых висели золотые бусины. Гостей из Бидьяра в курильне ещё не бывало.
– Как можно пить подобную дрянь? – вместо приветствия воскликнул Карл, брезгливо отбрасывая крошечную деревянную коробку. – Она ещё и тёплая. Принеси вина.
Милош выдавил улыбку и кивнул мальчишке, служившему подавальщиком. Тот метнулся из комнаты выполнять приказ.
Ждать приглашения от королевского наследника не стоило, Милош сам присел рядом с принцем, держась непринуждённо, словно старый друг.
– Подобную дрянь пьют богачи на островах Лу Ху Чу, Ваше Высочество. Мне показал, как это делается, один путешественник, он же привёз особые сосуды для питья из дворца их императора.
Милош готов был поспорить на свою руку, что странные квадратные кружки Фэн Е купил у первого попавшегося торговца на Торговой площади в Совине, но наглая ложь впечатлила Карла.
Он забрал кружку у своего соседа, оглядел придирчиво, пожал плечами и продолжил с куда меньшим презрением:
– Хороша империя, в которую входят всего три острова, – Карл засмеялся. – Нет, в выпивке они ничего не понимают, хотя курево у них знатное. Даже мой друг оценил, – принц махнул рукой с трубкой в сторону смуглого гостя.
Взгляд незнакомца был замутнённым. Он опёрся локтями о колени и смотрел на Милоша исподлобья, чёрные глаза были словно бездонные колодцы, хищный нос с горбинкой делал тёмное лицо зловещим. Милош скользнул взглядом, будто рассеянно, но подметил и дорогой наряд, и отсутствие мизинца на правой руке. Рядом с незнакомцем сгущались тени и засасывали в пустоту. Милош натянуто улыбнулся, не в силах объяснить свою тревогу.
– Рад новым гостям, – сказал он. – Я хозяин этого дома, меня зовут Милош.
– Гармахис, – представился мужчина почти неслышно.
– Моему другу не слишком по душе Совин, – поведал Карл. – Ему в Рдзении холодно после песков Бидьяра.
– И после объятий наших женщин, – добавил Гармахис с улыбкой, говорил он мягко, как-то чудно, звучание его родной речи пело в мелодии рдзенского языка, словно дуновение тёплого ветра в пустыне.
Милош рассмеялся.
– Наши девки не хуже.
– Бледные, – поморщился Гармахис.
Вернулся мальчишка и принёс кувшин вина.
– О, как ты вовремя! – воскликнул Милош и взмахнул руками. – Давай, давай, нам срочно нужно выпить за знакомство. Вино поможет нашему гостю согреться, раз наши женщины ему не по вкусу.
Карл разразился кашляющим смехом, принимая кубок, Гармахис молчал и не сводил взгляда с Милоша. Тот улыбнулся криво, протягивая вино.
– Может, в Совине холоднее, чем в Бидьяре, но у нас есть и немало хорошего…
– У вас мало троутосцев, – мрачно произнёс Гармахис. – Это хорошо.
Карл дёрнул головой, как от оплеухи.
– А что, в Бидьяре их много?
– Всё больше и больше. А нас всё меньше и меньше. Мой народ покинул богов, и боги покинули его. – Он заправил прядь смоляных волос за ухо. Руки у Гармахиса были грубые, сильные. Такие руки должны уметь держать меч. На пальцах сверкали золотые перстни с драгоценными камнями, и даже пятый короткий палец был прикрыт золотым напёрстком-когтем.
– Я слышал, что вы поклоняетесь не Создателю и даже не богам, но обычным людям, – вспомнил рассказы заморских купцов Милош.
Ему вдруг сделалось не по себе от взгляда Гармахиса. Бидьярец глядел на него, как голодный на хлеб. Широкую шею гостя вдруг пробила судорога, а в следующее мгновение Гармахис вновь сделался спокоен, словно ничего не произошло.
– Они не люди, но боги на земле, в их крови древняя мощь, кровь самой земли.