– Не просто так, за деньги, – поспешно добавил Ежи. – Они попросят, думаю, немало, но могу за них поручиться, они надёжные люди и не выдадут Охотникам…
– А почему ты до сих пор меня не выдал? – Ведьма вскочила на ноги и сделала шаг навстречу, вмиг оказалась нос к носу с Ежи, и тот подпрыгнул на месте от испуга. – Ты же ненавидишь меня, с самой первой встречи ненавидишь. Так почему теперь помогаешь?
Тут Ежи и врать не пришлось, слова потекли рекой:
– Ты права: если тебя обвинят в ведьмовстве, то за нами тоже придут. А наёмники выведут Весю и меня с матерью из города, мы спрячемся. Создатель знает, быть может, даже к вам в Заречье вернёмся, твой отец примет нас, коли я посватаюсь…
– Нет Заречья, – оборвала его Дара, и Ежи запнулся, словно громом поражённый. – Нет больше Заречья, нет и моего отца. Степняки дошли до нашей деревни.
Она глянула исподлобья, волосы, казавшиеся теперь чернее воронова оперения, словно платок лежали по сторонам белого лица.
– Только не рассказывай об этом Весе, она не знает.
– Почему?.. Почему ты не рассказала ей? Это же её отец!
– Как раз поэтому. Потому что это разбило бы ей сердце, и она бросилась бы обратно домой на помощь к матери, а я не уверена, что там безопасно. Я ни в чём не могу быть уверена! Я не знаю, как её защитить.
Она схватилась руками за голову.
– Мы нигде не сможем спрятаться.
– В Ратиславии нет Охотников…
– Но там меня ищет князь…
Дарина запнулась, подняла безумный, потерянный взгляд на Ежи.
– В этом же всё дело, правда? Весе там будет безопаснее. Вы вернётесь на мельницу вдвоём, тогда мачехе придётся благословить вас, и Веське выбора не останется, как за тебя замуж пойти. Так будет лучше для вас обоих. Но не для меня. Для меня там места нет…
Её слова тут же обратились в яркие видения, и Ежи ясно представил Весняну своей женой, их жизнь на берегу реки, их дом, их веснушчатых крепких малышей.
Дара молчала в задумчивости и, верно, не заметила, каким мечтательным сделалось лицо Ежи, не то посмеялась бы над ним, над нелепыми его желаниями. Он помотал головой, собираясь с мыслями.
– Если степняки дошли до Заречья, то, может, не так уж там и безопасно, – пробормотал он. – Я тоже не знаю, что делать.
– А делать что-то надо. Двум смертям не бывать, – Дара прикусила ногти на руке. – Иди к своим наёмникам, объясни им всё и договорись о встрече. Я скажу Весе… нет, лучше ты скажи ей собирать вещи, со мной она примется спорить. А плата… Есть у меня чем заплатить этим наёмникам, – проговорила Дара. – Подожди.
Она нырнула в темноту, на кухню, вернулась быстро, двигаясь так тихо, что непросто было расслышать её шаги.
– Возьми, – Дарина протянула небольшой мешок.
Ежи принял его, на вес мешок оказался тяжелее, чем выглядел.
– Там драгоценные каменья, – пояснила ведьма. – Отдашь всё наёмникам, договоришься встретиться у Совиной башни. Сможешь провести туда Весю?
– И мать пойдёт с нами.
– Чтобы моё золото жизнь этой гадюке спасло? – прошипела Дара, словно и сама была змеёй. – Ладно, – с досадой согласилась она. – Пусть Горица тоже идёт, только будьте осторожны. Твоя мать нам станет обузой…
– Я её не брошу.
Дара молчала, видимо, раздумывая, какой ей был толк от Ежи. Он и сам не верил своей удаче. Счастливое будущее плыло прямо к нему в руки, да и от приближающейся беды избавиться получалось куда проще, чем он мог надеяться.
Сердце в груди стучало, словно у зайца, по пятам которого неслась проворная лиса. Ежи был готов сорваться на бег и кинуться прочь из дома.
– Позаботься о Веське, – попросила вдруг негромко Дарина, и Ежи только молча кивнул. – Я знаю, ты её любишь, ты всё для неё сделаешь. – Она задержалась на пороге кухни, наконец, решилась и произнесла: – Если я не приду к башне, то уходите без меня.
Ежи тихо приоткрыл дверь и вышел на улицу, направился к весёлому дому недалеко от Рыбацких ворот. Мороз щипал щёки, но под ногами хлюпала вода. На улице даже ночью было неспокойно. Стражники суетились у Рассветного храма, Ежи заметил, что на телегу погрузили бездыханное тело. От одного только вида расплывчатых теней, от одной только мысли о том, что кого-то этой ночью убили посреди столицы, стало не по себе. Ежи стоило взять с собой нож, но он так спешил, так переживал, что даже не подумал об этом.
В весёлом доме не спали. Пьяные песни, сладострастные стоны, испуганные возгласы – звуки смешались, оглушили Ежи, когда он перешагнул порог.
Ратиславцы ждали его, точно наверняка знали, что он придёт.
– А, вот и ты, – улыбнулся Стрела. На коленях у него сидела девушка с оголённой грудью. Ратиславец шлёпнул её по заду, отчего она звонко взвизгнула. – Извини, милая, надо поговорить с товарищем. Возьми, – он дал ей монету, и девушка, довольно улыбнулась.
– Привет, товарищ, – подмигнула она Ежи.
Он застыл с открытым ртом, и девушка расхохоталась. У неё были выбиты передние зубы, но Ежи не сразу это заметил, засмотревшись на колыхающуюся от смеха грудь.
– Красавица, у него нет денег, не трать своё время, – усмехнулся Стрела. – С чем пришёл, Ежи?
– Это… по делу, – пробормотал он.
Когда они остались втроём за столом с ратиславцами, Ежи рассказал всё об уговоре с Дарой, о встрече у Совиной башни и даже о том, что бежать из столицы им придётся не одним, а вместе с Весей и Горицей. Ратиславцы слушали внимательно. Прежде Ежи, как ни старался, не мог рассказать ничего существенного. Ему приказали следить за Дарой, но она целыми днями занималась со Стжежимиром и даже из дома почти не выходила.
Хмурый бугай, которого отчего-то звали Небаба, насупился, когда услышал о последнем условии: вывести Ежи и его близких из Совина.
– Чтобы ты, сопля, нам приказы раздавал? Да на кой нам твои бабы?
– Без них ничего не получится…
Здоровяк вскочил с места, схватил Ежи за ворот, толкнул к стене. Посетители весёлого дома покосились на них с любопытством, но никто не вмешался. Небаба сжал огромной ручищей шею Ежи. Дышать стало сложно. Он прохрипел с трудом:
– Вам не взять силой лесную ведьму, только обманом. А за сестрой она куда угодно пойдёт…
Стрела молча скривил рот.
Небаба, кажется, не расслышал ни слова. Точно зверь, он зарычал, остриё ножа обожгло кожу рядом с левым ухом Ежи, и тут же на шею капнула кровь.
– А он прав, ты, дубина, – раздался безмятежный голос Стрелы. – Отпусти парня, пригодится ещё.
Небаба, сомневаясь, перевёл взгляд на Стрелу, тот поднялся и подошёл к ним, похлопал громилу по плечу, и походило это на одно из тех представлений, когда фарадал заставлял медведя танцевать.
– Если ведьма поймёт, что это ловушка, то нам с тобой несдобровать. Ты видел, на что она способна, нам не совладать с ней в бою, а вот если обманом провести её до наших границ, там ей будет никуда не деться, – Стрела вдруг подмигнул Ежи. – Молодец, рдзенец, заслужил ещё один день на белом свете. И на, держи монетку.
Он бросил медяк – меньше, чем дал девушке, – Ежи поймал по своей привычке, спрятал в карман, мечтательно припоминая, что за пазухой у него лежал целый свёрток драгоценных камней, с которыми и новая жизнь будет не страшна. Отдавать их ратиславцам он, конечно, не собирался.