В груди росло волнение, от него пальцы сводило судорогой и ноги заплетались.
– А у тебя есть сомнения?
– Нужен другой путь.
– Сама чего получше придумай, – прогудел Небаба.
– Вас вроде как наняли вывести нас из города в целости и сохранности, – возмутилась Дара. – Так кто должен придумать, как это сделать? Я или вы?
Стрела присвистнул и поднял руки, показывая ладони, как если бы успокаивал дикого зверя.
– Ти-ише, ведьма, не буянь, – он протянул слоги, словно колыбельную напевал. – Тут два взрослых мужика, опытные воины, как-нибудь разберёмся.
– Как-нибудь разобраться я и сама могу, но плачу вам, чтобы вы разобрались хорошо. Охотники взбешены, они будут искать чародеев. Мы не можем попадаться им на глаза.
Дара с трудом сдержалась, чтобы не обругать щербатого наглеца, на языке вертелись меткие и столь унизительные слова, каких она в жизни не произносила, но нередко слышала от торговцев на ярмарке.
Ежи и Горица робко молчали, а Веся, беспокойно теребя косу, пролепетала:
– Как-то всё это опасно звучит.
Стрела скривился, закатил глаза и, кажется, готов был уже высмеять её за опасения, но вдруг закрыл рот. Взгляд его остекленел, и Дара невольно поджала губы. Она знала этот взгляд, она десятки раз видела, как парни смотрели таким образом на Весняну.
Точно мокрый пёс, Стрела отряхнулся, сбросив оцепенение.
– Не наша вина, что всё пошло кувырком. Мы хотели спокойно дождаться ночи, но теперь времени нет. Охотники наверняка проверят Совиную башню. Нужно уходить сейчас.
– Ты, – вдруг ахнула Веся, округлив глаза. – Ты же тогда подходил к нашему дому. – Она показала на Стрелу пальцем. – Я только сейчас тебя узнала.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Дара.
– Я видела его у нашего дома ещё несколько седмиц назад. Кажется, в прошлом месяце…
В груди заскреблось беспокойное чувство. Дара внимательно посмотрела на Стрелу, но он выглядел спокойным.
– О, точно, – ухмыльнулся он будто бы удивлённо. – Теперь и я тебя узнаю.
– Ох, Ежи, давай вернёмся домой, – взмолилась вдруг Горица. – Не тронет нас никто, кому мы с тобой нужны?
– Тише, мать, – насупился паренёк. – Решено уже всё.
– Шо решено? Всё побросаем, голодранцами по свету пойдём? А лечить тебя кто будет? Только Стжежимир и Милош это умеют, да и Милош… Как мы его оставим?
– Ма-ам, умоляю, помолчи.
Только Горица не послушалась, схватилась за сердце и завыла, точно голодная собака. Небаба тут же оказался рядом, приобнял её с силой за плечи:
– Баба, если не замолчишь, я тебе шею сверну.
Горица ойкнула и затихла мгновенно. Ежи будто и хотел что-то сказать, но не решился, только посмотрел с обидой на Небабу. Наёмник был выше на голову и одним ударом мог отправить Ежи к пращурам. Куда сыну кухарки было с ним тягаться?
Дара не сдержала злорадного смешка.
– Хватит терять время, – нетерпеливо сказал Стрела.
Он пошёл впереди, Небаба замыкал процессию, и Дара несколько раз беспокойно оглядывалась на него. Они доверились вооружённым незнакомцам, и никто, кроме самой Дары, не смог бы противостоять им. Оставалось только надеяться, что наёмники не пойдут против них.
Там, где начинался узкий проход к Забытому переулку, Стрела замедлил шаг. Он двигался осторожно, но легко, точно кот. Дара заметила, как он напрягся, и сама обратилась в слух, но чем больше она пыталась понять, что происходило за пределами Совиной башни, тем острее чувствовала присутствие духов вокруг.
Создания Нави заполонили город. Они были повсюду: на крепостной стене, на крышах, на ветвях. Они бродили под землёй, Дара чувствовала огонь под своими ногами: по подземным проходам гулял огненный жыж.
Вдруг Стрела вскинул руку вверх, и все замерли.
– В сторону, в сторону, – прошептал он, замахал рукой, показывая направление.
Горица взвизгнула тихо, когда Небаба подхватил её под мышки и потащил прочь от дороги. Ежи и Веся метнулись следом, Дара и Стрела теперь пошли последними. Они оборачивались на пустую дорогу. Дара стянула рукавицы, спрятала их в карманах, приготовившись колдовать.
Никто ни о чём не спрашивал, двигались молча, только Горица громко пыхтела на руках наёмника. В стороне стоял разрушенный дом, от него осталось всего три стены, над пустым дверным проёмом висела ржавая вывеска: «Кузница чародея Багумила». От времени вывеска накренилась, и всем пришлось согнуться, забегая внутрь, точно кланяясь давно почившему хозяину дома.
– На пол, все на пол, – прошипел Стрела.
Они сели на каменный пол, чтобы их не заметили через голые прорезы окон. Никто не шевелился.
В мёртвой тишине они прислушались.
Посреди пустого дома осталась большая кузнечная печь, огонь в ней давно погас, но даже теперь можно было представить, как дышала жизнью кузня, когда ещё бил молот по наковальне и сверкали искры, разлетаясь по сторонам.
Совиная башня умерла, но голоса её прошлой жизни звучали вокруг до сих пор.
Прижавшись спиной к холодной стене, Дара изо всех сил напрягла слух.
И наконец она различила то, из-за чего взволновался Стрела. Топот сапог. Мужские голоса. Грубый, хлестающий по ушам лойтурский язык. Охотники не стали дожидаться ночи. Они уже пришли за лесной ведьмой.
Сколько их было? Знали ли они наверняка, кого искать? Дара попыталась отличить один голос от другого, посчитать их, но они все звучали одинаково. Их было трое? Или шестеро? Как много человек наёмники успели бы убить, прежде чем Охотники добрались бы до Дары с Весей?
Горица выпучила глаза, а у Ежи задёргалась щека. Веся так крепко схватила Дару, что та чуть не вскрикнула от боли. Ожидание тянулось мучительно долго, а шаги всё не стихали.
Снег растаял, и земля стала мягкой, точно глина. Свежие следы могли их выдать.
Сердце билось слишком громко, Дара оглохла от его стука. Они найдут их, они не могли не найти.
– Мать сыра земля, – сорвались с губ слова молитвы.
Имела ли Дара теперь право молиться другим богам, кроме Мораны? Ответили ли бы они ей? Пряха угрожала Даре смертью, она почти оборвала нить её жизни, но оставалась ли она её госпожой?
Дара прикрыла глаза. Губы пересохли, язык закостенел.