– Да, – согласился Милош. – Пожарче.
Голос стал тихим, хрипловатым с мороза. Агнешка бросила на Милоша лукавый взгляд, улыбнулась чему-то.
Милош забрался под одеяло, следя краем глаза за девушкой. Та нанесла поленьев, положила их в камин и поворошила кочергой. Огонь разгорелся быстро, весело запел, кусая дерево. Милош ждал, когда пламя станет ярче. Ему нужны были силы.
Щенсна пусть и была верной служанкой, но дурной целительницей. Лечение без чар занимало немало времени. Обычным путём не скоро зажили бы полученные раны, не скоро вернулись бы к Милошу силы, а ждать он больше не мог. Нужно было найти Стжежимира и Ежи, Дару и Весю, нужно было защитить их от Охотников, если было ещё не поздно.
Медленно комната наполнялась теплом. В окно забил ветер, поднялась снежная буря. Агнешка задёрнула тяжёлые синие завесы, зажгла свечи. Милош наблюдал за служанкой от скуки, любовался её яркими розовыми губами, блестящим весельем в глазах. Агнешка пылала жизнью, ярче, чем огонь в камине, и северный ветер всё сильнее зверел, неистово бился в окно, словно почуяв девичий жар и желая забрать его себе.
Всё чаще взгляд Милоша скользил по талии Агнешки, по пышной груди, скрытой простым шерстяным платьем, по белой шее.
Служанка присела рядом на край кровати, держа в руках тарелку с тушёной говядиной и запечённым картофелем. Милош взял тарелку, принялся есть жадно, быстро.
– Я могу помочь перевязать раны, нужно наложить свежие повязки, – предложила Агнешка, когда Милош доел.
Пламя в камине горело жарко, но куда жарче полыхала Агнешка. И сидела она искусительно близко.
Милош откинул одеяло в сторону. Снадобья, что использовала Щенсна, стояли на столике возле таза с водой. Агнешка долго рассматривала горшочки с мазями, нюхала, пытаясь разобраться, что к чему, и Милош начал раздражаться.
– Принеси всё сюда, – велел он нетерпеливо.
Агнешка прихватила с собой горшочки и заготовленные белые ленты для повязки, поставила на столик возле кровати. Милош осмотрел мази, отметил недовольно, что ни одна из них не была по-настоящему годной. Если бы только добраться до запасов Стжежимира… Милош взял немного пахучей мази на палец и замер. Он по-прежнему думал о доме, как если бы огонь его не коснулся. Но ранее днём он видел, что пожар почти целиком уничтожил улицу Королевских Мастеров, от зданий остались лишь каменные скелеты.
– Эта. – Он протянул Агнешке горшок, и она принялась обрабатывать рану. Девичьи пальцы двигались осторожно, ласково и часто вовсе не там, где багровел широкий шрам. Ноготки задевали впалый живот Милоша, рисовали узор ниже, к поясу порт, куда убегала дорожка золотистых волос.
Милош изучал маленький вздёрнутый носик девушки и ямочки на щеках, светлые кудряшки, выбивавшиеся из причёски.
– Поцелуй меня, – попросил он.
Агнешка вспыхнула багрянцем, глаза её расширились от предвкушения. Она хотела было поиграть в скромницу, губки уже раскрылись, чтобы пролепетать что-то, что было положено говорить в таких случаях, но Милош перебил её:
– Ну же, ты же хочешь.
Она выпрямилась, держа в руках горшочек. Пальцы её были в мази, и Агнешка медленно вытерла руки чистой тряпицей. Она подсела ближе, наклонилась, прижимаясь грудью, коснулась едва ощутимо губами, пробуя на вкус. Милош лежал неподвижно, как хищник, что боится спугнуть жертву. Но девушка сладко простонала и сама прижалась сильнее, коснулась язычком его, и Милош ответил на поцелуй с жаждой путника, что нашёл в пустыне колодец.
Агнешка ахнула, прильнула ещё ближе. Милош тихо зашипел, подминая её под себя. Руки девушки обвились вокруг его шеи, она прикрыла глаза в наслаждении, и Милош углубил поцелуй, запустил пальцы в причёску, распустил светлые кудри. Ноги Агнешки обвились вокруг его, и Милош наконец ухватился за тонкую нить, потянул силы. Девушка под ним застонала от накатившей слабости. Слишком грубо, слишком резко. Милош ослабил хватку, отвлекая Агнешку поцелуями.
«Ты уж прости».
Ему нужны были силы, а она оказалась готова отдать себя целиком. Пусть иначе, но он её возьмёт. А после, быть может, быть может… она была хороша.
Силы возвращались к нему, тело наливалось жизнью, и рану на боку перестало дёргать.
Хлопнула дверь позади.
– Ах ты бесстыдница!
Милош обернулся, улыбнулся ошалело.
– Не ругай её, Щенсна, – хохотнул он весело.
Агнешка вскочила с кровати, поправляя платье, пытаясь прибрать распущенные волосы.
А Милош замер, заметив, что позади Щенсны стояла другая женщина. Отблески пламени золотом сверкали в её волосах, белые руки были смиренно сложены на животе. Она прошла неспешно к камину, даже не взглянула на растерявшуюся Агнешку. Служанка забормотала извинения, склоняя спину перед госпожой, но Венцеслава будто и не заметила её.
– Поди прочь, – рявкнула на Агнешку Щенсна и грубо выставила девушку за дверь. Служанка шаталась, держась за голову. Милоша едва ощутимо кольнула совесть. Он взял слишком много, пожадничал, зато к нему самому вернулись силы.
– Вот же срам! – возмутилась Щенсна. – Совсем бесстыдная девка. Прослышала, что господин Милош здесь, и пробралась, пока меня не было.
– Ты чувствуешь себя лучше? – Венцеслава села в кресло у огня спиной к Милошу, и он не смог разглядеть её лица, но голос прозвучал холодно, словно звонкий ручей ранней весной.
– Да, спасибо за твою заботу, – усмехнулся он уже безрадостно. – И я счастлив видеть, что ты тоже в порядке.
Он поднялся с постели и хотел подойти к камину как был, в одних портах, но Щенсна преградила ему путь, протянула длинный халат. Милош поспешно накинул его, запахнул и сел в кресло напротив Венцеславы.
– Ты голоден?
– Агнешка меня покормила.
– Не сомневаюсь, что она утолила твой голод, – хмыкнула Венцеслава.
Милош удивлённо вскинул брови. Ему было немыслимо хорошо впервые за долгие дни, несмотря на то что долгожданная встреча отдавала горечью.
– Щенсна, милая, принеси тёплого молока, – попросила Венцеслава.
Старуха, словно сторожевой пёс, стояла возле своей госпожи и не сразу подчинилась, Венцеславе пришлось повторить приказ.
Щенсна оглядывалась, покидая комнату.
Звонко хрустнуло полено в камине, повалилось, и огонь зашипел, посыпали вверх искры. Венцеслава посмотрела на пламя, прекрасное её лицо осталось неподвижным, равнодушным.
Её молчание было худшей пыткой.
– Спасибо, – произнёс Милош, надеясь, что Венцеслава наконец на него взглянет. – Ты снова спасла мне жизнь.
– А не должна была. Ведь ты разрушил мою, – вдруг вспыхнула она в ответ. И это тоже было ново. Прежде Белая Лебёдушка не позволяла себе гневаться.
Милош наклонился вперёд, пытаясь коснуться тонких пальчиков Венцеславы, но она отдёрнула руку, поджала недовольно губы.
– У меня не было выбора, родная, ты же знаешь, – прошептал Милош. – Он бы убил меня. Но видишь, как всё обернулось. Мы здесь…
– А мой муж в темнице!
В глазах её блеснули слёзы. Неужто она плакала по лойтурцу?
– Так это и к лучшему. Я ведь понимаю, твой отец заставил тебя выйти за Идульфа, но теперь ты будешь свободна от него. Я устрою так, что тебя помилуют, и если хочешь, мы уедем из Совина. У меня есть деньги, достаточно денег, и я добуду ещё. Ты ни в чём не будешь нуждаться.