Он взмахнул рукой, легко схватил нить, разорвал плетение и потянул жизнь из стражника. Тот повалился на пол, словно ему подрезали ноги. Медленно утекала из него сила. Милош подошёл ближе, заглянул в глаза, чтобы убедиться, что стражник его запомнил, и когда тот танцевал на самом краю пропасти в небытие, отпустил нить. Мужчина рухнул в беспамятстве. Он бы проспал ещё долго, проснулся с больной головой и помнил бы только чародея с изумрудной серьгой.
Милош скинул жупан, запрятал его в нишу, где стояла бочка с водой, накинул теплый шерстяной плащ и скрылся в переходе для слуг, что вёл вниз, к кухням, а оттуда прочь из замка.
Изумрудная серьга запрыгала вниз по ступеням и так и затерялась навеки.
Ежи проснулся от шума за стеной.
– Куда ты её тащишь, дубина? – рычал Гжегож в ярости. – На кой мне там труп?
– А куда ещё? Я ж думал привести её к тебе, побежал в западное крыло, смотрю, а она уже мёртвая лежит, из горла кровища хлыщет… Белозерский сволочь…
– Сволочь он, конечно, но мёртвая девка нам тут на кой сдалась? Тащи её на кладбище. От неё теперь никакого толку.
Ежи вскочил с тюфяка, торопливо обулся и выскочил за дверь.
– Чего не спишь? – льдом укололи глаза дознавателя. – Мало тебя на площадке гоняли?
– Так это…
Ежи запнулся, уставившись на молодую девушку на полу. Она лежала, подломив неестественно руки, и вся грудь и лицо её были залиты алым. Словно солнечные лучи разметались вокруг окровавленного лица золотые кудри.
– Кто это? – спросил сипло Ежи.
– Не твоего ума дело, – хмуро ответил Гжегож. – Толстяк, что стоишь? Неси её отсюда. Ежи! – рявкнул он ещё злее прежнего. – Вали спать, иначе завтра я сам буду учить тебя драться, чтобы не осталось сил по ночам мотаться.
Ежи кивнул и послушно скрылся за дверью, но остался у порога, прислушиваясь к голосам в коридорах.
– Он успел скрыться. Зуб даю, он был у Белозерских, – бубнил Толстяк.
– Верю, что был. Агнешка умерла не за просто так, Белозерские не стали бы марать руки, если бы она просто брехала. Раз она сказала, что чародей у Белозерских, значит, так и было.
Топот и взволнованный крик раздались вдалеке. Ежи не разобрал и половины слов, но узнал голос Длугоша:
– У Болеславы Лисицы, только что видели… стражник… изумруд…
Понимание наконец достигло Ежи, и он оцепенел. Гжегож искал Милоша у Белозерских. Милош был здесь, в замке! И он сбежал!
Коридоры уносили прочь голоса и шаги. Подземелья погружались в тишину, и только ночь и госпожа её Аберу-Окиа бродили среди пленников, нашёптывали им сказки зимы и смерти.
Ежи молился до самого рассвета, чтобы друг его остался цел и невредим.
Глава 16
Кличет Див-птица к беде неминучей.
«Полынь-трава», Борис Лавренёв
Ратиславия, Лисецкое княжество
Месяц трескун
– Как тебя звать?
Фарадалка сидела на полу, вздёрнув кверху подбородок, взирала на Вячко гордо, с презрением, словно не она пребывала в плену, а сама держала в заложниках княжича.
– Ратри, – проговорила она, щуря глаза-угольки. – А ты кто такой?
– Вы пытались захватить меня в плен, а кто я такой, не знаете?
В комнате было темно, едва получалось разглядеть смуглое лицо Ратри.
– Годявир сказала, что мы должны найти пламенного воина, мы его и искали, вольным детям нет дела до того, кто ты таков.
– Тогда зачем вы пытались меня убить?
Ратри ухмылялась по-разбойничьи, самоуверенно, словно Вячко не имел власти над её жизнью и смертью.
– Дай мне руку.
– Судьбу мою расскажешь? – недоверчиво хмыкнул Вячко.
– Давай-давай, – нагло, нетерпеливо потребовала Ратри. – Не умею я гадать, не бойся, не раскрою ничего из будущего.
Вячко подошёл ближе, втянул носом воздух. Смрад от женщины шёл мерзкий, и не вышло сдержать отвращения.
Неохотно княжич протянул руку, фарадалка вцепилась в неё, уткнулась вдруг носом, вдыхая глубоко, провела языком, словно кошка, и облизнулась. Жадностью загорелись чёрные глаза.
– Золото, – прошептала она тихо, неразборчиво.
– Вам нужен был выкуп? – удивился Вячко. – Но к чему тогда убивать?..
– Нас не спасут монеты и слитки, нам нужно то золото, что течёт в твоей крови.
Ратри прикусила губу, словно ловила слова, что срывались с языка, а потом вдруг улыбнулась ошалело, сверкая чёрной дырой на месте клыка.
Обо всём этом Вячко и сам догадывался, но причины фарадалов так и остались неясны.
– Говори, – с угрозой велел Вячко.
– А то что? Убьёшь меня? Так я всё равно умру, недолго мне осталось, – улыбнулась фарадалка. – Но я расскажу, так и быть, расскажу тебе всё, пламенный… Летом Рдзенец украл у нас путэру, а без неё нам не жить. Наши мужчины, наши лучшие мужчины отправились за рдзенцем следом, но так и не вернулись, а после начали умирать старики один за другим, а потом и дети. Тогда Годявир сказала, что путэры больше нет, её уничтожили.
– Путэра? Что это?
– Сила, чистая сила, что пришла с нашей родины. Телепта каждого табора хранит у себя путэру со времён потопа, прежде большое множество их защищало нашу родину от врагов.
– Фарадальское чудо, – догадался Вячко. – Я слышал, что у вас есть колдовское сокровище невиданного могущества…