Вскоре по пути на свой новый командный пункт маршал заехал к нам. Он был один. Весь штаб фронта остался под Варшавой. "А я уж к своим войскам, говорил командующий. - Будем, товарищи, вместе добивать фашистов". Спустя полчаса мы его проводили, а вечером он неожиданно нагрянул снова: "Ну, шестьдесят пятая, накормите ужином, на новом месте что-то и поесть как следует не пришлось..." На столе быстро появилось любимое блюдо - гречневая каша-размазня.
С тех пор в процессе подготовки наступления Рокоссовский часто приезжал вместе с членом Военного совета генерал-лейтенантом Н. Е. Субботиным, начальником штаба фронта генерал-лейтенантом А. Н. Боголюбовым, командующим артиллерией генерал-полковником А. К. Сокольским. Фронтовое руководство на месте знакомилось с нашими соединениями. Часто вдвоем с маршалом мы переодевались в солдатские телогрейки, шапки-ушанки и шли в передовые части. Командующий работал на местности, присматривался к поведению противника. Как-то он сказал:
- Хорошо вас знают немцы.
- Что имеете в виду, товарищ маршал?
- Днепр форсировали на рассвете, под Паричами нанесли удар ранним утром, на Западном Буге прорывали тоже с рассветом... Смотри, какая у них бдительность именно в эти часы. Все наготове.
- Ночью и утром не спят. а днем на отдых?
- Вот именно... А мы теперь начнем в полдень!
Выбор момента огневого нападения и атаки является главным, что обеспечивает оперативную и тактическую внезапность. При современных средствах разведки порой бывает трудно сосредоточить войска незаметно от противника, хотя к этому безусловно нужно стремиться. Но при всех условиях командование врага не должно знать, когда будет нанесен удар.
Календарные сроки подготовки армейской наступательной операции были рассчитаны так, чтобы все завершить к 20 января. Однако в первые же дни нового года мы получили указание резко сжать период подготовки. Начинать будем 12 14-го числа, хотя прогноз погоды и неблагоприятен. На вопрос о причинах столь неожиданного изменения срока командующий фронтом ответил: "Черчилль запросил помощи..." Немецкое наступление в Арденнах поставило английские и американские войска в тяжелое положение, и английский премьер обратился в Москву с просьбой ускорить начало наступления советских войск и тем облегчить положение союзников на северо-западе Европы. 1-й Белорусский начал поэтому свою знаменитую Висло-Одерскую операцию 14 января, в этот же день перешел в наступление и наш фронт.
Рожанский и сероцкий плацдармы на Нареве явились исходными позициями для нанесения тех двух ударов, которые я характеризовал выше. Ближайшей целью был выход всех войск фронта на Вислу в районе се большой излучины и низовий. (От Варшавы река круто поворачивает на запад и образует крутую дугу, в центре которой расположены такие крупные опорные пункты, как Торунь, Быдгощ, Грудзёндз, а далее, в низовьях Вислы, - Мальборк и Эльблонг почти у самого залива Фриш-Гаф.) Три армии 2-го Белорусского фронта - 48, 3 и 2-я ударная успешно прорвали оборону противника с рожанского плацдарма и, сломив его сопротивление в Млавском укрепленном районе, устремились на север, к устью Вислы. Это и был отсекающий восточно-прусскую группировку удар. С сероцкого плацдарма действовала 65 я и 70-я армии, усиленные танковыми соединениями.
Наступление началось в полдень. Главный удар наша армия наносила силами 105-го и 46-го корпусов общим направлением на Нове-Място, Бежунь и затем к центру излучины Вислы, в район между Быдгощем и крепостью Грудзёндз. Третий наш корпус имел вначале задачу обеспечить успех главных сил. Генерал Н. Е. Чуваков, вступивший в командование 18-м стрелковым корпусом вместо выбывшего в резерв фронта генерала И. И. Иванова, должен был, взаимодействуя с частями 2-й ударной армии, в первый день обойти своими дивизиями с юго-запада Пултуск и не допустить из этого района флангового удара по основной группировке.
Мощная артиллерийская подготовка продолжалась полтора часа. Из этого времени всего 30 минут было отведено на обработку переднего края вражеской обороны. Но это был огонь такой силы, что гитлеровцы долго не могли опомниться. Пехота пошла в атаку за огневым валом, который сопровождал ее от рубежа к рубежу на глубину полтора-два километра. На главном направлении впереди стрелковых дивизий действовали оба армейских танковых полка и тяжелые самоходные артиллерийские установки. Они уничтожали ожившие пулеметы и батареи. Огневое сопровождение пехоты не затихало ни на минуту. Полковая, дивизионная и корпусная артиллерия имела три-четыре боекомплекта, армейская группа - семь. Еще когда обсуждался план артподготовки, генерал-полковник А. К. Сокольский сказал: "Снарядов получите столько, сколько сможете вывезти". Такой щедрости мы до сих пор не знали. Это, конечно, зависело не только от. фронтового командования. За его щедростью нужно было видеть мощь военной промышленности, которую сумела развернуть борющаяся страна, и самоотверженный труд миллионов советских людей.
Небывалый по силе огневой удар был особенностью январского наступления (мы имели артиллерийский корпус прорыва и девять отдельных пушечных полков и бригад, не считая зенитных). Взаимодействие с такой массой артиллерии требовало разветвленной системы связи. Борисов прекрасно организовал это дело. В полосе армии действовало 1188 радиостанций. Заявки командиров корпусов, дивизий, полков и даже батальонов и рот на подавление целей выполнялись мгновенно.
На направлении главного удара творчески решил задачу взятия опорного пункта Насельск комкор Д. Ф. Алексеев. 44-я гвардейская дивизия подходила к городу с юго-востока. Противник контратаковал большой группой танков. Командир корпуса выбросил навстречу врагу противотанковый резерв, прикрыл им маневр дивизии на запад, откуда гвардейцы и ворвались в Насельск.
Корпус К. М. Эрастова тоже продвигался успешно и к концу дня завершил прорыв первой полосы немецкой обороны. Две дивизии 18-го корпуса (15-я Сивашская и 37-я гвардейская) пробивались навстречу частям 2-й ударной армии. Но немцы почувствовали, что под Пултуском им угрожает окружение.
- Противник постепенно отводит войска, - доложил Н. Е. Чуваков.
Он принял решение оставить здесь одну дивизию. Это было правильно. Раз опасность фланговых ударов от Пултуска миновала, можно было сосредоточить дополнительные силы на главном направлении армии. 15-я Сивашская включилась в бой за прорыв второй полосы обороны.
Отход немцев из-под Пултуска ослабил сопротивление их частей, противостоящих центру нашей главной группировки, и к исходу 15 января в прорыв вошел Донской танковый корпус, но задачу ему пришлось изменить. На левом фланге снова появились танки 7-й немецкой дивизии. Михаил Федорович Панов развернул свои бригады фронтом на юг и у железной дороги восточное Плоньска принял бой с "тиграми" и "пантерами". Противник отскочил в полосу 70-й армии и стал поспешно отходить к городу Торунь. Немецкое командование, видимо, решило продержаться как можно дольше в этом укрепленном пункте и тем самым сковать часть наступающих войск. Командующий фронтом приказал мне направить под Торунь Донской корпус. Армия временно оказалась без танков. Но главное уже было сделано - вражеская оборона взломана. Отступавшие немецко-фашистские части пытались задержать наши войска на реке Вкра. Здесь был тактически выгодный рубеж с господствующими высотами вдоль западного берега. Немцам удалось продержаться до полудня 16 января, пока подтягивалась наша дивизионная и армейская артиллерия.
До Вислы войскам встретилось 12 таких речушек. Неширокие и сравнительно мелководные, они тем не менее доставили нам множество неприятностей. Противник старался на каждой из них зацепиться, организовать оборону. Это снижало темп наступления армии. При хорошем русском морозе все эти речки не сыграли бы никакой роли, но погода была отвратительная. Январь считается зима, но на западе зима - это слякоть, земля не мерзлая или же промерзшая лишь на несколько сантиметров, берега речушек болотистые, раскисшие. Преодолевать подобные препятствия при наличии сопротивления бывало не так уж просто.
К исходу 18 января обе ударные группировки 2-го Белорусского фронта полностью прорвали тактическую зону обороны противника. Создались условия для развития успеха. За 12 дней 65-я продвинулась почти на 200 километров от наревского плацдарма на запад. Войска днем и ночью вели бои с сильными арьергардами отступавших соединений врага и с гарнизонами укрепленных городов.
Хотелось бы отчетливее оттенить одну особенность в характере обороны противника на этом этапе войны. Дело в том, что в январе 1945 года, особенно когда стремительно продвинулся вперед 1-й Белорусский фронт{30}, немецко-фашистское командование приняло и настойчиво осуществляло решение держаться в "котлах", даже идти на создание "котлов". И армейская и фронтовая разведка имела достаточно документов, утверждавших, что Гитлер под страхом смертной казни приказывал военным и гражданским властям держать до последнего крупные населенные пункты, превращать их в крепости, драться в окружении. Немцы это и осуществили в ряде городов. На нашем направлении назову Торунь, Грудзёндз, Быдгощ, на других фронтах - Бреславль, Кенигсберг (Калининград) и другие. Борьба с гарнизонами укрепленных городов была ожесточенной. Порой события принимали, как увидит читатель, драматический характер. Какую цель преследовал противник? Заставить нас расходовать много сил и средств на окружение и тем снизить темп наступления.
Гитлеровскому руководству нужно было выиграть гремя для политической игры с нашими западными союзниками.
Захват плацдарма за Вислой считался самым сложным моментом операции. Ширина реки - 400 метров, глубина - до 7. Капризы погоды то и дело подводили нас. Сначала было тепло. Слякоть, мокрый снег и дождь; все развезло; кто воевал в поле, тот с трудом пробирался по грязи. Мы предполагали, что удастся совершить бросок через реку по открытой воде. Инженерные бригады уже вытягивались вслед за передовыми частями пехоты. Но вдруг стукнули морозы. Ртутный столбик термометра по ночам падал до минус 25°. Дороги превратились в катки, машины скользили, буксовали, летели в кюветы. Создавались огромные пробки. Висла замерзла, однако лед был слаб, особенно для переправы техники. Пришлось оперативно перестраивать способ форсирования - усиливать лед, делать ледяные дороги.
26 января 354-я дивизия первой подошла к Висле.
- Толщина льда до тринадцати сантиметров, - доложил В. Н. Джанджгава.
- Где пехота?
- Переправляю головной полк. Танки прикрывают с восточного берега.
- Огня у немцев много?
- Не очень: несколько минометных батарей. Противник не успел занять оборону по западному берегу Вислы в полосе 105-го корпуса. Положение было таково: сосед слева - 70-я армия окружила Торунь, находившийся примерно в 40 километрах юго-западнее Грудзёндза в тылу наших войск. В Торуни находились крупные силы противника. Немецкие части, отходившие непосредственно на Грудзёндз, получили приказ удержаться на восточном берегу. В этих условиях две дивизия 105-го корпуса (354-я и 193-я) захватили плацдарм на западном берегу Вислы. Прямо под Грудзёндзом немцы еще удерживали предмостное укрепление на восточном берегу, а далее, вплоть до Мальборка (50 километров севернее), противник отскочил за реку. Корпус Эрастова, переброшенный в ходе наступления на правый фланг армии, пытался форсировать реку близ Мальборка в одном, другом месте, вытянулся километров на двадцать к северу и вынужден был остановиться. Дивизии 18-го корпуса вели в это время бой под Грудзёндзом.
На зависленском плацдарме пока что была одна пехота. Ни пушки, ни танки пройти по льду еще не могли. В ночь на 28 января саперы укрепили лед досками в бревнами. По этим настилам удалось перетянуть батальонную и полковую артиллерию и подвезти боеприпасы.
С чувством огромной признательности вспоминаю самоотверженную работу верных помощников нашей пехоты - саперов. Вот один эпизод: мост через Вислу охранял взвод техника-лейтенанта Пащенко, его люди укладывали новые слои бревен, но вода их заливала, а тут подошла автоколонна с боеприпасами. Тогда Пащенко повел своих саперов в бурлящую ледяную воду и расставил по обеим сторонам настила, и машины прошли на плацдарм между этими "живыми перилами".
Наши части несколько продвинулись вперед и расширили плацдарм километров на пять, но их боевые порядки были построены в одну линию с низкой плотностью. Немцы подбросили резервы и начали контратаки. Их активность объяснялась тем обстоятельством, что к этому времени наш фронт уже перехватил все сухопутные коммуникации восточно-прусской группировки и наше командование нацеливало армии левого крыла на группировку врага южнее Кенигсберга.
Мы прилагали все силы, чтобы ускорить переброску за Вислу боевой техники. Погода опять задурила. После нескольких дней крепких морозов наступила страшная оттепель. Намораживать лед стало невозможно. Был найден новый метод: во льду делали взрывами как бы канал и в нем наводили понтонный мост. Движение по нему открылось вечером 29-го числа. Через два дня инженерная бригада Винькова построила свайный мост. Д. Ф. Алексееву легче стало подбрасывать на плацдарм средства усиления, но все-таки корпус наступать не мог, пока остальные силы армии находились на восточном берегу. Обстановка требовала перегруппировать войска, подтянуть оба корпуса к левому флангу, ввести на плацдарм и только тогда наносить удар.
В этой сложной и несколько необычной обстановке командование 65-й армии при очередном докладе фронту попросило К. К. Рокоссовского при первой возможности посетить наш армейский НП на Висле, чтобы оценить сложившееся положение дел. Рокоссовский, как всегда, оказался очень внимательным и заботливым. Он приехал в тот же день, осмотрел местность, полноводную Вислу, на которой уже обозначалась подвижка льда, оценил противника перед фронтом армии и затем предложил доложить наше решение.
- Блокировать Грудзёндз тридцать седьмой гвардейской дивизией, сороковым танковым полком и подразделениями армейского запасного полка. А соединения восемнадцатого и сорок шестого корпусов вывожу на плацдарм.
- Идея верная. Но у гвардейцев не более двух тысяч штыков, а у их соседей и двух тысяч не наберется. У немцев под Грудзёндзом, пожалуй, втрое больше. Ударят по вашим тылам... Придется сделать иначе.
Маршал приказал передать 37-ю гвардейскую временно в подчинение 2-й ударной армии, которая подбросит к крепости 98-й корпус генерала Г. И. Анисимова. Это развязывало руки нашей армии, и она получала возможность начать перегруппировку. Донской танковый тоже по указанию командующего фронтом должен был перейти на плацдарм.
К исходу 3 февраля войска Эрастова и Чувакова были уже за Вислой. Не переправилась только 44-я гвардейская и полк 193-й дивизии, так как они прикрывали подступы к мостам, ожидая танкистов, совершавших марш от Торуни. Две танковые бригады подошли к Висле ночью. Панов доложил, что переправа началась.
График передислокации выдерживался. Армейский штаб заканчивал подготовку боевого приказа на наступление с вависленского плацдарма. Перед рассветом я прилег отдохнуть. Разбудил дежурный у аппарата ВЧ:
- Вызывает командующий фронтом. Рокоссовский сказал:
- Противник прорвался из Торуни. Идет по тылам семидесятой армии на ваши переправы и к Грудзёндзу. Принимайте меры... Что имеешь на восточном берегу?
- Дивизию и полк.
- Мало! Этими силами не сдержать... Мы предполагали, что в Торуне их всего пять тысяч, а оказалось все тридцать тысяч. Половина их прорвалась из города. Бери с плацдарма еще две дивизии. Противника нужно не только задержать, но и уничтожить.
Из-за Вислы были выведены 193-я, 413-я дивизии и один полк 354-й. Они вышли на рубеж Скаршево - Сарнау. Здесь разгорелся встречный бой. Пехоту поддерживали реактивные дивизионы. С востока врага настигли части 70-й армии. Немцы снова оказались в кольце, во уже на открытой местности. Чтобы помочь им, противник нанес контрудар от Грудзёндза. Одновременно он попытался сбросить наши части с плацдарма. Схватки продолжались пять дней.
Тем временем на левом крыле фронта, уже за Вислой, успешно продвигалась 49-я армия. Командующий фронтом повернул один ев корпус к нашему плацдарму. Его дивизии наносили удар по немецким тылам, идя навстречу частям Эрастова. Зажатый в тиски противник был разбит. 8 февраля прекратила существование и торуньская группировка, расчлененная на части. Вырваться из окружения удалось немногим. 8 тысяч немцев сдались в плен...
Об этих тяжелых и упорных боях мне напомнило без малого четверть века спустя письмо, пришедшее из города Карл-Маркс-Штадта, ГДР, от Герберта Штромбаха. "Ваша книга взволновала меня событиями, изображенными в ней, пишет товарищ Штромбах. - Преклоняюсь перед вашими солдатами, которые жертвовали жизнью во имя победы над фашизмом. Книга особенно взволновала еще и потому, что в то время я сам был солдатом на Восточном фронте и сражался по другую сторону. Мне удалось установить, что мы постоянно стояли друг против друга - на Курской дуге, на Соже, у Лоева и т. д. Я тоже там был, служил тогда в 252-й и 102-й пехотных дивизиях. Да, это были тяжелые дни и для Советской Армии, и для нас. Советская Армия знала, что борется за правое дело, мы же несли напрасно жертвы за черное дело. Многие солдаты поняли это уже в то время... Для меня война окончилась на Васле - 5 февраля, когда наша группа сделала попытку прорваться в крепость Торунь, а я с одним фельдфебелем и тремя солдатами добровольно сдался в плен Советской Армии.
Если бы рабочий класс Германии в 1932 - 1933 годах был объединен и следовал указанию Эрнста Тельмана, который предупреждал весь немецкий народ: "Кто голосует за Гитлера, тот голосует за фашизм", - то людям не пришлось бы узнать нищету и горе, фашизм и войну. Меня наполняет гордостью сознание, что я являюсь гражданином Германской социалистической республики, как член партии Маркса - Энгельса - Ленина я неутомимо выступаю за дружбу с Советским Союзом, ибо она несет людям мир, счастье и благосостояние".
На моем столе сейчас стоит шахтерская лампочка - братский подарок из Карл-Маркс-Штадта. Ее огонек как бы символизирует признание того, что наши воины честно выполнили свой долг интернационалистов.
После успешной борьбы с торуньской группировкой противника самое важное состояло в том, чтобы не дать гитлеровским генералам времени собрать силы за Вислой. Нужно иметь в виду, что, пока наш фронт решал задачу отсечения восточно-прусской группировки немцев, 1-й Белорусский тоже продвинулся далеко вперед и его правое крыло растянулось на 160 километров. Было ясно, что немецкое командование использует это для нанесения флангового удара по войскам, наступавшим на берлинском направлении. С этой целью в Восточной Померании противник спешно сколачивал достаточно сильную группировку. Ее и необходимо было прежде всего ликвидировать, предотвратить угрозу правому крылу соседнего фронта, очистить побережье Балтийского моря от устья Вислы до устья Одера и овладеть при этом портами Данциг (Гданьск) и Гдыня.