За всю свою предыдущую уже достаточно долгую и очень насыщенную жизнь Марк Арант испытывал чувство вины примерно раза полтора. И вот сегодня наступил день, когда короткий список этих случаев пополнился еще одним.
Он действительно чувствовал себя виноватым перед Ланой. За то, что вовремя не узнал о Скверне, которая может прицепиться к темному «на той стороне». Девочка потратила полгода и тонну здоровья, чтобы вернуть к жизни его сына, а теперь оказывается, что все было зря. Он чувствовал вину за то, что не отпустил Рейна сразу: это было бы гораздо проще, чем убить его сейчас. И еще больше он чувствовал себя виноватым за то, что вовремя не рассказал Рейну правду об их родстве, а теперь Лана попала под раздачу. Она ушла из его кабинета со слегка подрагивающими губами и глазами, полными непролитых слез: не хотела плакать при нем. Сильная девочка. Арант с самого начала испытывал к ней симпатию, как к сестре Марты. И успел заранее полюбить, как потенциальную невестку. И теперь ему было больно за нее.
Впрочем, все это уже не имеет значения, если Рейна не спасти. Эта боль перекрывала все другое.
Арант не заметил, как за окном стемнело. Через три дня должна начаться весна, но в Аларию, где всегда был довольно мягкий климат, она в этом году отчего-то не торопилась.
Он знал, что ему стоит пойти домой. Вот прямо сейчас, чтобы порыться в своей обширной библиотеке, половина книг в которой запрещена Легионом, найти какой-то выход… Но не мог себя заставить. Потому что понимал: выхода нет. Нет, он может быть, но найти его нереально. В прежние времена, к которым относится прочитанный им дневник, это уже пытались сделать, решение искало целое братство несколько недель, но ничего не нашли. А ведь это были маги, получавшие знания еще тогда, когда темная магия не находилась под запретом, когда древние фолианты не уничтожались и не прятались под замок. Большая часть тех знаний давно утеряна, и последние пару веков никто не развивал темное направление.
В том, что светлый поток бессилен в данном случае, Арант не сомневался. Скверна порождена уровнем темных. Или просто прижилась именно там. Она поражала только темных магов. И тогда, и сейчас. Значит, она связана с темным потоком. Сцеплена с ним. А избавиться от темного потока не так-то просто. Таких случаев в истории магии можно по пальцам одной руки пересчитать.
От печальных размышлений и бесцельного хождения по кабинету его отвлекла зазвучавшая в клубе музыка. Звуковой полог приглушал ее достаточно, чтобы она не била Аранта по ушам, когда он вечерами работал здесь, но в полной тишине ее было слышно. Значит, клуб уже не только открылся, но и переходит в режим работы именно клуба, а не ресторана.
Он вернулся к своему креслу, опустился в него и достал из ящика стола заговоренное зеркало. После недолгого колебания отправил по зеркальному лабиринту обращение к Марте. Арант не очень-то любил это новомодное, как он называл, развлечение, поскольку оно пришло из мира людей. Сама идея пришла, а маги уже придумали, как это сделать привычными им способами.
Не прошло и полминуты, как в зеркале вместо его отражения появилось лицо Марты.
– Марк? – удивилась она.
Он улыбнулся. Что ж, не «господин Арант» – это уже хорошо. От звука ее голоса на сердце стало немного легче и теплее, хотя Арант никогда не признался бы в этом вслух.
– Марк, что случилось? – мягко поинтересовалась Марта, напряженно хмурясь.
– Лана дома? – ответил он вопросом на вопрос.
– Была. Пришла, заперлась у себя в комнате, не выходила несколько часов, потом куда-то убежала, так ничего мне и не объяснив. На тебе тоже лица нет. Что происходит?
Он облизнул пересохшие губы и рассказал о случившейся утром стычке: о том, как Рейн узнал правду и как отреагировал.
– Можешь сказать: я тебя предупреждала, – добавил он в конце. Марта не раз пыталась его убедить, что лучше рассказать Рейну правду.
– Никогда не понимала, в чем прелесть пнуть упавшего, – с серьезным видом возразила Марта. – Поэтому ничего такого говорить не буду. Это ведь едва ли все, правда? Лана не была бы в таком состоянии из-за подобной ссоры. Понятно же, что рано или поздно Рейн успокоится и простит вас обоих. И меня заодно, ведь я тоже знала и молчала. Думаю, он просто в шоке сейчас, но это пройдет. Он взрослый разумный мужчина…
– Ты права, – перебил Арант мрачно. – Это не все.
Во второй раз рассказ о Скверне и о том, что она, очевидно, засела в Рейне и теперь распространяется по членам Ковена, дался легче. Аранту удалось пересказать все с невозмутимым видом и ровным голосом, даже несмотря на то, что лицо Марты с каждым его словом бледнело на глазах.
– О, древние боги… – выдохнула она, когда он закончил. – Этого не может быть, просто не верится… Неужели ничего нельзя для него сделать?
Арант покачал головой.
– Увы, Марта. Боюсь, что в этот раз мы проиграли сразу.
Марта помолчала немного, глядя на него сквозь зеркальный лабиринт. На ее лице отражалось сочувствие, но когда она заговорила снова, ее слова не были соболезнованиями:
– Нет, Марк, я не верю, что ты вот так просто сдашься. Человек, создавший Темный Ковен, два десятка лет живший в тени и ходивший по лезвию бритвы, отрицавший правила и законы, не может просто взять и сдаться, когда речь идет о его единственном сыне. Вы с Ланой вытащили его из небытия. Никто не верил, что это возможно, а вы сделали. И нет причин думать, что вам… нам всем не удастся снова сделать невозможное. Или что мы хотя бы не попытаемся.
Он ничего не успел ей ответить. Просто не нашел сразу нужных слов, чтобы возразить и объяснить, как обстоят дела на самом деле, а потом время ушло, распахнулась дверь его кабинета и, увидев вошедших, Арант смог только коротко бросить:
– Договорим потом.
Он коснулся зеркала, прерывая связь, и положил его на стол отражающей поверхностью вниз.
– Чем обязан, господа? – поинтересовался он у вошедших. – Не помню, чтобы назначал собрание.
– Мы сами его назначили, – нагло заявил вошедший первым Вайс.
Он же подошел ближе всех к столу Аранта, держа руки в карманах брюк, ехидно улыбаясь и едва не лопаясь от распиравших его восторга и предвкушения.
Арант скользнул взглядом по остальным визитерам. Отметил среди них Ле Сьена, который держался позади, в тени. Он вошел и сразу сел на дальний, стоящий почти в углу кабинета диван. У него на лице были написаны озабоченность и нежелание участвовать во всем происходящем, но глаза выдавали его. Они поблескивали азартом человека, чья мечта близка к исполнению.
Ни Экхарта, ни Фелиции среди явившихся представителей Ковена Арант не нашел, что было плохим знаком. Еще хуже будет, если они тоже пропали.
– Я бы сказал, что вы слишком много на себя берете, но подозреваю, что вы и так об этом прекрасно знаете, – холодно заметил он, возвращая взгляд к Вайсу, который явно собирался быть основным спикером. – Поэтому просто поинтересуюсь: какова повестка?
– Исчезновения наших братьев, – заявил Вайс, пытаясь изобразить волнение и скорбь, но терпя в этом неудачу. – Уже все об этом знают, но мы не понимаем, почему вы бездействуете.
– А каких именно действий вы от меня ждете? – удивился Арант. – Мы не знаем, с чем имеем дело, нужно разобраться…
– Неужели? – притворно удивился Вайс и обернулся к столпившимся позади него членам Ковена, одарил их выразительным взглядом. – И вы уже поручили кому-то разобраться с этим? Я знаю, что Легион предлагал вам помощь, но вы, кажется, от нее отказались?
Его слова прозвучали вопросительно, но по формулировке и выражению лица было понятно, что Вайс знает об этом все. Арант вспомнил шорох, который слышал утром во время разговора с Ланой. Значит, он ему не померещился. Возможно, Вайс подслушивал сам или кто-то делал это для него. Надо было наложить на кабинет звуковой полог! Тогда удалось бы избежать половины проблем этого дня… Но в «Сиянии» Арант привык чувствовать себя как дома, в полной безопасности. Ему казалось, что здесь он все контролирует. Типичная ошибка каждого, кто привык к собственной неуязвимости.
– Ковен всегда решал свои проблемы сам, – отрезал Арант. – Нам не нужен Легион. Мы сами разберемся.
Среди соратников, стоявших за спиной Вайса, прокатился едва слышный одобрительный шепот. Эти слова явно нашли отклик в сердцах членов Ковена, но их неожиданного предводителя это не сбило и не смутило.
– Звучит красиво, – согласился Вайс, – но что делать, если сам глава Ковена не заинтересован в раскрытии правды? Что делать, если он предал своих последователей, их доверие, их интересы. Наши интересы. Во имя… семейных.
По его губам снова скользнула змеиная улыбка, и Арант почувствовал, как сердце глухо ударилось о ребра. Не то чтобы осведомленность Вайса стала для него большим открытием: он понял, что тот все знает, еще на предыдущей реплике. Но сейчас, по реакции остальных, Арант понял, что они тоже в курсе ситуации. В деталях. Они знают, кем ему приходится Рейн, что с ним случилось и чем все это грозит темным. Знают и пришли сюда высказать ему свое недовольство.
– Ковен и есть моя семья, – уверенно заявил Арант, глядя не на Вайса, а ему за спину, на лица его сопровождающих, хоть и понимал, что это бессмысленно: сюда пришли те, кого Вайсу удалось убедить в правоте своих действий. – Каждый темный мне брат, в этом основа и смысл нашей организации. Мы всегда стояли друг за друга. И никогда не отдавали своих на растерзание властям. Сейчас я действую в соответствии с нашими правилами…
– Нет, Марк, – включился Ле Сьен тихо, но весомо, – ты сейчас действуешь не в интересах Ковена, а в интересах родного сына, ради которого ты готов пожертвовать жизнью своих братьев. Как отец, я тебя понимаю, но как твой заместитель, вынужден сказать: ты больше не имеешь права возглавлять Ковен. Ты предал его.
Арант зло сощурил глаза. Серьезно? Они пришли сюда, чтобы сместить его?
– Я создал Ковен! – почти прорычал он, вставая с кресла и выпрямляясь во весь свой немаленький рост. Он мгновенно оказался выше коротышки Вайса. И тому явно стало не по себе.
Но Ле Сьен снова взял инициативу на себя, оставаясь сидеть. Голос его был пропитан нотками сожаления, но звучал твердо и уверенно:
– Да, Ковен твое детище, этого никто не отрицает. И мы всегда будем тебя помнить и будем благодарны тебе за то, что ты сделал для темных в те времена, когда мы подвергались гонениям. Но сейчас ты должен отойти в сторону, потому что ты больше не способен мыслить трезво и ставить наши интересы на первое место. Сначала ты поставил выше нас свою дружбу с королем. И тут я промолчал, потому что в этом решении можно рассмотреть желание защитить Ковен в долгосрочной перспективе. Но теперь… Теперь я не могу молчать, Марк. Потому что ты подвергаешь опасности наши жизни, защищая одного темного – своего сына. Ты имеешь право это делать. Но не можешь при этом оставаться нашим лидером.
– Это не вам решать, – процедил Арант.
– Но мы решили, – возразил Вайс. – Вы больше не глава Темного Ковена. Вы должны уйти.
– Нет, мальчик, – Арант снова перевел взгляд на Вайса и слегка оскалился, отчего тот испуганно отступил назад, словно подумал, что Арант его сейчас проклянет, – уйти должны вы все. Я создал Темный Ковен и я есть Ковен. Даже если я в нем останусь один, это будет так. Но вы вольны уйти. А сейчас я требую, чтобы вы покинули мой кабинет и мой клуб. В «Сиянии» рады только верным членам Ковена, а не крысам вроде вас.
В кабинете повисла тишина. Пришедшие неуверенно замерли, видимо, ожидалась другая развязка. Аранту даже стало интересно – какая? Они предполагали, что он, склонив голову, уйдет, оставит свое место Ле Сьену? Без малого десять лет «Сияние» было негласной штаб-квартирой Ковена, все привыкли ассоциировать их друг с другом.
Но правда в том, что эти люди могут перестать подчиняться ему – все или часть – но никто не может лишить его ни клуба, ни дома, ни права называться главой Темного Ковена.
– Вон! – крикнул Арант так, что в окнах дрогнули стекла, не желая затягивать момент и создавать иллюзию, что они все-таки могут заставить его уйти.
Первыми исчезли те, кто стоял ближе всего к выходу. Вероятно, они с самого начала сомневались, стоит ли им здесь быть, а сейчас поторопились сбежать, надеясь, что Арант не успел рассмотреть их лица и у них останется выбор: остаться в Ковене или стать отщепенцами. Ле Сьен поднялся на ноги только тогда, когда кабинет почти опустел, а последним вышел Вайс, недовольно раздувая ноздри и сверля Аранта ненавидящим взглядом.
Дверь «революционеры» оставили нараспашку, Аранту пришлось резко махнуть рукой, направляя магический поток в заклятие движения, чтобы захлопнуть ее. Только тогда он позволил себе снова сесть в кресло и закрыть лицо руками.
Что ж за день-то такой?
Марта не понимала, что происходит. Сначала Лана убежала утром, не сказав ей и двух слов, потом вернулась чернее тучи, заперлась у себя и не выходила, на попытки поговорить через дверь не отвечала. Марта подозревала, что сестра плачет, хотя сквозь дверь ничего не слышала. Но она не представляла, что еще деятельная Лана может так долго делать у себя, совершенно не издавая звуков. Не спит же она… Впрочем, она могла освоить заклинание звукового полога: в последнее время Лана училась многому из того, что раньше не считала нужным уметь.
Давить Марте не хотелось, поэтому она не стала ломиться в комнату сестры, предпочла отойти в сторону и подождать, пока та сама будет готова к разговору. К тому же ей было, чем заняться: через несколько дней возобновятся занятия в Академии, имело смысл пройтись по планам лекций, внести в них то, что давно хотелось, освежить в памяти, какие задания она дает студентам разных курсов и специальностей в первый триместр.
Она так закопалась в бумажки, заполнив ими весь внушительных размеров стол в кабинете, когда-то принадлежавшем ее отцу, что даже не заметила, как пролетело время. Несколько часов спустя она с трудом осознала, что слышит решительный топот каблуков Ланы сначала по лестнице, а потом в холле первого этажа. Не сразу вспомнила, почему это важно, и в результате выскочила в холл уже тогда, когда Лана почти исчезла за дверью. На оклик та не отреагировала, а Марта не стала догонять, только разочарованно выдохнула.
И вот уже давно стемнело, а Лана так и не вернулась. После появления в зеркальном лабиринте Аранта ситуация немного прояснилась, но стала еще более тревожной и гнетущей. До этого момента у Марты болело сердце только за сестру, а теперь она еще и переживала за лучшего друга, которым за последние пять лет стал для нее Рейн Братт. И, конечно, она почувствовала боль Аранта почти как свою, что уже почти не удивило.
Когда Арант внезапно прервал разговор, Марта заволновалась еще сильнее: поняла, что случилась новая беда. Она попыталась дотянуться через лабиринт до Ланы, но та не ответила. Наверное, если бы не чутье, которым Марта обладала благодаря отцу, она бы уже бежала в Легион и требовала у Эрика Варта найти Лану, но интуиция подсказывала, что жизни сестры ничего не угрожает, а потому поднимать панику преждевременно. Возможно, Лана что-то придумала и пытается помочь Рейну.
Когда вскоре после ужина в холле первого этажа раздался звонок, Марта сразу решила, что наконец вернулась Лана и теперь можно будет получить хоть какие-то ответы. А потому очень удивилась, распахнув дверь и обнаружив на пороге Аранта.
Еще больше ее удивил его внешний вид: пальто небрежно расстегнуто, под ним вместо обычно безупречного костюма – только брюки и помятая рубашка, зачесанные назад длинные черные волосы, скрепленные на затылке, выглядели слегка растрепанными, несколько прядей выбивались из «хвоста». Арант стоял, привалившись плечом к дверному косяку, и выглядел непривычно уставшим и обессиленным. Таким он не был даже в тот день, когда признался ей, что потерял веру в возможность вернуть Рейна и готов проститься с ним.
– Марк? – выдохнула она удивленно.
– А ты ждала кого-то еще? – криво улыбнувшись, поинтересовался он.
– Лана пока не вернулась. Я думала, это она.
– Что ж… А это я. Можно войти?
Она только молча посторонилась, пропуская его в дом.
Арант вошел, на ходу скидывая пальто с плеч, отправил его на вешалку магией, словно сделать два лишних шага для него было невыносимо тяжело. Он не отрываясь смотрел на Марту и пил ее взглядом, как уставший путник, умирающий от жажды, – воду. И как такой путник, Арант на глазах оживал: лицо перестало быть смертельно бледным, на него вернулись краски, плечи слегка расправились, хотя они и так не очень-то сильно сутулились.
Возможно, Марта придумывала лишнее, и Арант просто согрелся в теплом холле, но ей казалось, что он сюда пришел именно в поисках сил пережить все то, что на него свалилось.
– Что-то случилось? – мягко спросила она, неловко обнимая себя за плечи, бессознательно пытаясь закрыться от его жадного взгляда. – В смысле… Что-нибудь еще?
Он кивнул и улыбнулся шире.
– От меня ушел Ковен, представляешь?
– Как это? – не поняла она.
– А вот так… Выразил недоверие, пытался уволить с поста главы, но я сказал им, что все, кто недоволен мной, могут валить на все четыре стороны.
– И они все ушли? – настороженно уточнила Марта.
Для человека, только что лишившегося дела всей своей жизни и собирающегося потерять еще и сына, он выглядел слишком веселым. Едва ли эта веселость могла быть здоровой.
– Не думаю, что все, – вздохнул Арант, резко мрачнея, что лишь подтверждало: позитивный тон перед этим был наигранным. – Но большинство приближенных, скорее всего, да. А дальше последует внутренний раскол. Темного Ковена, каким он был тридцать лет, больше не будет.
– Мне очень жаль, – сочувственно произнесла Марта, понимая, как много для него это значит.
– А у меня такое странное состояние… – признался он задумчиво. – Я вроде как и понимаю, что на меня упала гранитная плита, но ничего не чувствую. Как будто это происходит не со мной. Утром было гораздо хуже.
– Это нормально, – осторожно улыбнулась она. – Рейн твой сын… Это важнее всего остального.
Марта сама не заметила, как шагнула к Аранту и коснулась плеча в утешающем жесте. Словно не отдавала себе отчета, потому что сознательно никогда не стала бы первой делать этот шаг, инициировать контакт. Наоборот, постаралась бы держать дистанцию, потому что понимала: физическое пространство между их телами – это последнее, что держит обоих в рамках.
И она сама разрушила эту невидимую стену.
То, что его руки скользнули вокруг ее талии, Марта уже приняла как должное. Она уперлась раскрытыми ладонями в грудь Аранта в последней отчаянной попытке сохранить дистанцию хотя бы между лицами, если уж не удалось между телами, но это была бесполезная попытка, и Марта сама прекрасно это осознавала. Ее ладони лишь почувствовали жар его тела сквозь тонкую ткань рубашки, а значит, он точно так же явственно ощутил ее прикосновение.
Арант прижал ее к себе, больше не тратя время на никому не нужные разговоры и соболезнования, поцеловал требовательно, жадно, даже немного агрессивно, как будто заранее готовился к штурму, к завоеванию, а не к поцелую.
Но эти приготовления оказались напрасны: ее губы приоткрылись ему навстречу добровольно, Марта отвечала с не меньшим жаром и нетерпением, ее руки скользнули по его плечам, обвили шею, скрепляя их в объятии еще более крепком и яростном.
Она не поняла, как оказалась прижата к стене в холле, очнулась лишь тогда, когда жесткие губы Аранта, покрывавшие жалящими поцелуями ее шею, скользнули ниже, к груди. Только тогда Марта осознала, что ее блузка расстегнута, юбка неприлично задрана, а ноги уже едва держат. Она запустила пальцы в волосы Аранта, слегка потянула их, заставляя его прекратить делать то, что он перед этим делал.
Арант выпрямился, недовольно выдыхая и заглядывая ей в глаза. Его собственные сейчас были темнее, чем она когда-либо видела.
– Ну что еще? – хрипло и немного грубо спросил он. – Что еще ты хочешь мне сказать? Я не желаю слушать дурацких возражений о том, что я темный. Я хочу тебя, ты хочешь меня и нет ни одного довода, который заставит меня сейчас остановиться!
Она невольно улыбнулась тому, с каким отчаянием прозвучали его слова. Где-то там за горькими нотками пряталось понимание, что она может остановить его. Есть аргументы, которые заставят его подчиниться, хотя Марк Арант за свою жизнь не подчинялся никому и никогда.
Но у Марты не было ни малейшего желания их произносить. Она выдохнула всего два коротких слова:
– Не здесь.
Посреди ночи ее разбудило неясное чувство тревоги. В спальне было темно и тихо, как и во всем огромном доме, поэтому Марта не сразу поняла, что не так. Лишь когда туман сонливости в голове развеялся, она поняла, что несколько часов назад засыпала в постели не одна, а в объятиях мужчины. Теперь же вторая половина кровати была пуста, и лишь смятые подушка и простынь говорили о том, что вечерний визит Аранта ей не приснился.
Марта села на постели, зачем-то прижимая к обнаженной груди край одеяла, стыдливо прикрываясь им, хотя в пустой темной комнате, освещаемой лишь скупым ночным светом с улицы, не от кого было скрываться. Рука скользнула по пустому месту рядом, как будто искала следы тепла мужского тела, но не нашла. Марта вздохнула.
Нет, конечно, она знала, что так и будет. Это ведь Марк Арант, глава Темного Ковена. Он получает то, что хочет, но это не значит, что его интересует какое-то продолжение. Чего от него ждать? Предложение руки и сердца? Совместной жизни в окружении детишек, которых он будет то воспитывать, то баловать? У Марты не получалось такое вообразить.
Она была не в обиде. Арант озвучил чистую правду: она хотела его так же сильно, как он ее. С тех пор, как погиб Виктор, они не была ни с одним мужчиной, потому что ей никто не был нужен, пока в ее жизни не появился этот человек. Она долго металась между своими «хочу» и внутренними «нельзя», пока сегодня все они не разлетелись на мелкие осколки. И вместе с ними разлетелась на осколки сама Марта, а собралась потом уже во что-то иное. Во что-то цельное, без трещин от прежних ударов судьбы и потерь. И за это она была благодарна Аранту.
Если теперь, получив желаемое, он исчезнет из ее жизни, она переживет. Они взрослые люди, а взрослые люди не всегда играют в игры с признаниями в любви и с «жили они долго и счастливо». Арант ни в чем ей не признавался, ни в чем не клялся и ничего не обещал. Он был прямолинеен и честен, говоря лишь о страсти, желании и физическом влечении, так чего теперь размазывать слезы по щекам и зарываться носом в его подушку, пытаясь поймать исчезающий запах? Его запах. Да, своими ласками он только разжег огонь ее желания сильней, Марте было мало одной этой ночи, но сейчас ей казалось, что будет мало и целой жизни с ним. И если это не то, что нужно ему, она не станет бегать за ним и умолять остаться. Она большая девочка…
Внизу раздался какой-то шум, сбивший ее с мысли. Марта нахмурилась, прислушиваясь. Шум не повторился, но мгновенно возникшее ощущение, что в доме она все-таки не одна, никуда не делось. Может быть, Лана все-таки вернулась?
Марта встала, накинула халат прямо на обнаженное тело, поплотнее запахнула его и крепко завязала, а потом осторожно спустилась на первый этаж.
Здесь по-прежнему было тихо, несколько световых шаров, висящих по углам, разливали по помещениям тусклый свет, достаточный лишь для того, чтобы не наткнуться в темноте на какой-нибудь предмет мебели. Только в большой гостиной света было больше: он вырывался в распахнутые двери и вскоре растворялся в полутьме за порогом.
Марта пошла на этот свет, осторожно ступая босыми ногами по прохладному полу, заглянула в гостиную.
Там вовсю полыхал только что разведенный камин, но Ланы не было. На небольшом диванчике у камина сидел Арант. Сердце Марты едва не выскочило из груди, когда она осознала, что он не ушел, а просто встал и спустился вниз.
Она шагнула к дивану, поскольку топтаться босиком на холодном полу дольше необходимого не хотелось, и тогда Арант заметил ее: повернулся и с сожалением улыбнулся.
– Я все-таки разбудил тебя? Я старался не шуметь.
– Ты и не шумел, – заметила она, садясь на диван рядом с ним и подбирая под себя ноги. – Сама не знаю, отчего проснулась.
Она бросила взгляд на настенные часы, не без труда разобрала, который сейчас час и удивленно охнула:
– А чего ты не спишь? Начало четвертого…
– Уже вторую ночь не могу уснуть, – со вздохом признался Арант. – Мысли не дают.
Она не стала спрашивать, какие мысли, это и так было понятно. Только коснулась рукой плеча, легонько погладила его, потом не удержалась и прижалась щекой. Арант повернулся, поднял руку, открывая ей объятия, и Марта пододвинулась ближе, позволяя обнять себя за плечи.
– Столько всего происходит, что не знаешь, за что хвататься, – тихо признался Арант. – Кто-то готовит диверсию против короля и теперь, когда как минимум часть Ковена мне больше не подчиняется, темные обязательно влезут в это дело, возьмутся за заказ анонима, и останется ли тогда шанс у Сорроу, я не знаю. Мой сын поражен Скверной и распространяет ее среди наших темных братьев, и неизвестно, чем это может для всех обернуться. А я ни очистить его, ни убить не могу. Еще Лана где-то ходит… Ночь на дворе, а ее все нет, я проверял.
Марта невольно улыбнулась: так забавно прозвучало ворчание Аранта насчет отсутствия Ланы. Словно ревнивый папаша ждет юную дочь с вечеринки, переживая, что она где-то целуется с каким-нибудь мальчиком (а может быть, и не только целуется). Она прислушалась к собственным ощущениям, но чутье по-прежнему молчало, ничто не указывало на то, что Лана может быть в опасности. Где бы она ни находилась, ей ничего там не угрожает.
– Может быть, Рейна изолировать пока? – предложила Марта. – Ты же говорил, что в прошлый раз распространение Скверны остановили именно так.
– На какое-то время – да, возможно, – кивнул Арант. – Но что дальше?
– В этой ситуации выиграть немного времени – уже хорошо.
Она почувствовала, как он наклонился к ней и поцеловал в макушку, молчаливо соглашаясь с этим замечанием. Они немного посидели в тишине. Марту клонило в сон, но она держалась, желая разделить с Арантом его тревожную бессонницу, чтобы поддержать его. Все ее мысли о том, что они ничего друг другу не обещали и ничего друг другу не должны, были забыты.
– А что там с королем? – поинтересовалась она, чтобы не уснуть. – И как с этим связан твой Ковен?
– Кто-то нашел один древний артефакт, кажется, его даже похитили из хранилища в королевской резиденции. Когда-то давно таких было несколько. Это шкатулки, расходующие магический поток.
– Как это? – не поняла Марта.
– Примерно как низшие. Ты же знаешь, что если по низшему ударить магией, то он поглотит ее и заберет гораздо больше, чем обычно тратится на заклятие. Простой ударный импульс может израсходовать поток так, как не каждый огненный шар. В основу работы этого артефакта положен тот же принцип. Если открыть шкатулку, когда тебя атакуют, заклятие будет притянуто ею и возникнет нечто вроде связи. Канала, по которому шкатулка будет тянуть поток из мага, пока тому не удастся разорвать связь, что очень сложно сделать, или пока крышку шкатулки не закроют. Такие шкатулки в прежние времена помогали светлому уберечься от нападения темного. Темный поток условно не исчерпаем, но он контролируется светлым, и вот тут у каждого темного есть слабое место. Попав в ловушку шкатулки, темный может лишиться сил и стать уязвимым. Естественно, наши темные предки старательно уничтожали и сами шкатулки, и умельцев, которые их создавали. Удивительно, что одна все же уцелела и именно в королевском дворце. Хоть это и артефакт против темных, он сам по себе тоже темный, а значит, по законам Республики, должен был быть уничтожен.
– Возможно, его сохранили на всякий случай? Как оружие против темных?
– Возможно… А теперь нам заказали скопировать его и сделать несколько таких шкатулок.
– И Ковен хочет за это взяться? Хотя шкатулки могут быть использованы против них? – удивилась Марта.
– Заказчик предлагает хорошие деньги, очень хорошие. А каждый создатель или продавец чего-то опасного понимает, что его продукт может быть однажды направлен против него, но каждый надеется, что этого не произойдет. В данном случае я полагаю, что цель – не темные. Цель Сорроу. Сейчас он непобедим, он в одиночку способен расправиться с целой армией светлых или с достаточно крупным отрядом темных. Но если его «серый поток» угодит в ловушку шкатулки… Особенно, если шкатулка будет не одна…
Арант не стал договаривать, но Марта и так все поняла и почувствовала, как по спине пробежал холодок.
– Надо было мне сделать вид, что я согласен на контракт, – сокрушенно вздохнул Арант. – И попытаться выяснить, кто заказчик. Но я привык держаться в стороне от таких вещей. Привык думать, что проблемы других – не моя забота. Даже если это проблемы короля.
– Думаю, все равно нужно его предупредить, – сонно пробормотала Марта. – Даже если ты не знаешь заказчика. Просто чтобы он знал, к чему готовиться.
– Да, думаю, стоит начать с этого.
Арант снова замолчал, погружаясь в свои размышления, а Марта прикрыла глаза, чувствуя, что вот-вот заснет, пригревшись в объятиях Аранта. В ее голове тоже хватало мыслей, но потребность в сне была сильнее. И сонная расслабленность привела к тому, что одну из мыслей она неосторожно озвучила:
– А что будет дальше с нами?
– С нами? – переспросил Арант, заставляя ее смутиться.
– Ну… С тобой, мной, Рейном, Ланой, – попыталась сместить акценты Марта.
Он чуть крепче сжал ее плечи и через небольшую паузу выдал свой прогноз:
– Мы найдем способ и спасем Рейна. Помирим его с Ланой. Они поженятся, возможно, не сразу, но рано или поздно этим кончится. А ты выйдешь замуж за меня. Родишь мне еще детей, и на этот раз я не пропущу их взросление. И все мы будем жить долго и счастливо.
Этот ответ прозвучал неожиданно, но Марту он вполне устроил. Поэтому, слабо улыбнувшись, она все-таки позволила себе уснуть.