Круговерть бытия - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 15

Неплохо, я бросил за спину и второй пистолет. Впереди всегда идут самые отчаянные: задние ряды надеются на удачу и ждут, пока противник не будет сломлен и побежден, но передние – это прирожденные убийцы.

Но оставшиеся в живых, охваченные жаждой крови, с пронзительным криком «Алла!», неумолимо неслись на нас. Близко!

Теперь, накоротке, условия местности вынуждали татар предпринять фронтальное наступление, которого ордынцы не любили и в котором всегда были слабее русских полков

Следующие две лидирующие лошади, выскочив на расстояние в десять метров от нас, получили дружный залп из двух кремневых пистолетов от моих казаков и повалились вместе с всадниками на землю. Раненые животные, обезумев от боли, начали судорожно биться, вскакивать, подниматься и снова падать. Кости упавших седоков затрещали под копытами табуна.

Две туши, судорожно бьющие ногами в воздухе, канава, вал, все это не позволило оставшимся семерым татарам сразу перескочить преграду и врубиться в нас. Они заметались на месте, лихорадочно пытаясь сообразить, что им делать. Или обходить, или спешиваться, или прыгать верхом с разбегу, отойдя чуть в сторону.

К счастью, татары не любят спешиваться. Если бы они сразу соскочили с коней, то могли бы доставить нам большие неприятности. А при рискованном прыжке верхом на пару секунд всадник здесь абсолютно лишился бы своего преимущества в скорости и маневренности и, наоборот, стал бы легкой добычей для пешего воина.

Не могли грубые татары и зарядить свои ружья на скаку. Так они и гарцевали, завывая, потеряв несколько драгоценных мгновений. Тем временем, в этот критический момент, мне в руку сунули первый заряженный пистолет. Вовремя!

Я моментально вскинул руку и почти не целясь выстрелил в решившегося на конный прыжок скалящего зубы татарина. Пуля пробила ему лоб, он кубарем покатился вниз, а конь, почувствовав свободу, резко передумал прыгать и закрутился, мешая остальным.

Шестеро против пятерых, при условии, что им необходимо будет спешится, показалась нашим татарским гостям совсем неприятным раскладом, так что они начали стремительно отступать. Дальнейшая драка с « плюющимися огнем» ничего хорошего им не сулила. Чем я и воспользовался, метко успев ссадить с седла одного из убегающих.

Короткая передышка позволила нам перезарядить оружие.

— Ишь, сбились в кучу, галдят, басурмане, видно, не привыкли к казачьему угощению, — злорадно проговорил Бирюков, тщательно продувая свой пистолет и приготовляясь его вновь зарядить.

— Недаром пословица стариками слажена: как, мол, щука не хитра, а не съест ерша с хвоста, — засмеялся никогда не унывающий Шевелев.

— Беспременно подавится, вот так же, как и они, нехристи гололобые.

К несчастью, бежавшая пятерка всадников соединилась со своим отставшим товарищем на хромой лошади. И тут же к ним подскочил еще один десяток из преследователей-татар. Вот же дошлый народ! Дома им не сидится! Так и лезут в драку!

Первый визит – лишь детский лепет. Пособники тьмы легко не сдаются.

Ужас снова заходил на второй виток. У меня складывалось такое ощущение, словно бы я наблюдаю за железнодорожной катастрофой в замедленной съемке. Тут все происходило аналогично. В начале град выстрелов в нашу сторону. Затем, собравшись кучей, с гиком и воем, словно апачи-мескалеро, вышедшие на тропу войны, с шашками наголо, всадники обрушились на нас.

Я, с удивительным проворством, подшиб двух лошадей с полусотни метров, при этом степняки, окровавленные и бесчувственные, со всего маху шмякнулись на землю. А потом казаки убили еще двух благородных животных с десяти метров, прибавив материала в нашу живую баррикаду. Это местечко уже стало напоминать скотобойню.

Теперь ордынские кровожадные монстры проявили больше здравого смысла. Фланги по ходу дела нас немного обошли и четверо всадников, пьяные от предстоящего кровопролития, с двух сторон перескочили на нашу сторону. Нам готовили тиски! Это был довольно гениальный ход.

Что же, задумано было неплохо, но при этом удача выступила явно на нашей стороне. Прыгая, один из коней оступился и упал. Пока остальная тройка батыров успокаивала животных после геройского прыжка, мне подали один из заряженных пистолетов и я сшиб с седла одного из всадников, сделав проникшие к нам в тыл силы симметричными с обоих сторон.

Нельзя было забывать о фронтальной семерке нападавших. Шестеро из них уже слезли с седел и попытались атаковать нас через канаву пешим порядком. Еще один, видимо большой начальник, с перекошенным от ярости лицом, остался сидеть в седле и криками подбадривал атакующих. Видно, обещал своим подчиненным рай с кучей обнаженных гурий.

Восток есть Восток и тут ничего не попишешь. Как говорится: "мерси Аллаху!"

Спешившиеся, обезумев от злобы и вида крови, выкрикивая боевой клич «Яла-л-ислам!», ловко лезли к нам. А эти кочевники здорово дерутся! Каждый из них был охвачен только одной страстью — убивать и убивать до тех пор, пока сам не умрет в кровавом месиве своей последней битвы. Мы же были молчаливы, как люди, идущие навстречу заведомой гибели. Дело дошло до рукопашной.

Глава 11

Вот и конец. Клинок в руки – и вперед: пусть битва уже проиграна, но я заставлю гололобых пожалеть о том, что они заявились в этот день к нам. Зато я смогу вселить в них страх перед следующим боем, я сделаю так, чтобы это место стало для мусульман местом скорби.

– Бей нехристей!

Кровь бросилась мне в голову. Я чуть не задохнулся от ярости и мгновенного взброса адреналина. Мои мышцы импульсивно напряглись и вздулись. Короткая вспышка! Я вскочил на ноги, и одним движением стремительно атакующей кобры выхватил шашку правой рукой из ножен, с ходу срубив одному из нападавших верхушку бритого черепа вместе с папахой. Жизнь покинула степного батыра вместе с нечленораздельным воплем.

Продолжая волнообразное движение, разбрызгивая капли крови с лезвия, я сильно порезал бок второму из нападавших. Его в конвульсиях отбросило вниз. Жаркая кровь врага впитывалась в сырую землю. Заточенная до остроты бритвы, изогнутая сталь великолепно рассекала кожу, плоть, сухожилия и кости.

Рядом со мной встали еще трое казаков , молниеносно замелькали шашки. Режь, руби! Клинки, отражающие солнце, казались дугами из огня. Все смешалось в кровавый хаос.

Нападавшим пришлось несладко, особенно учитывая то обстоятельство, что зарядивший мой пистолет казак, выстрелив самостоятельно и, убив в упор одного из атакующих, сразу присоединился к нам с холодным оружием.

Загудели и завыли лезвия клинков, но татары теперь не имели численного преимущества и явно отставали от нас в пешем искусстве боевого фехтования. Борьба была очень короткой и яростной. Моментально казаки, не придавая внимания внешним эффектам, с ходу зарубили еще двоих татар.

После чего, оставшиеся в живых , убедившись в бесполезности своей атаки с наскока, стремительно принялись улепетывать. Вдвоем. Из семи атаковавших в этом месте.

Ошеломленный и повергнутый в ужас огромными потерями неприятель сейчас и не помышлял о сопротивлении, главное – бежать, прятаться, спасаться!

– Назад! – крикнул главарь, сидящий на лошади. – Назад!

Его конные товарищи, несшиеся на нас с флангов и припоздавшие к схватке, обнаружили, что каждый из них оказался в пугающем одиночестве, развернули своих лошадей и поспешили убраться обратно. Порвали мы нехристей на ветошь!

Они довольно далеко ускакали, а потом, осторожно перебравшись через канаву, снова присоединились к своим друзьям. Я же когда один из моих пистолетов был снова заряжен, метким выстрелом в голову прикончил контуженного после падения лошади джигита, что, пошатываясь словно пьяный, пытался уйти с нашей стороны в тыл. Это был мой последний козырь, последний сюрприз, последняя попытка накрутить басурманам хвост. Но это послужит хорошим уроком для врагов России.

В это же время один из казаков спустился в канаву и прикончил там двоих раненых дикарей. Потому, что старинная казачья поговорка гласит: "Врага щадить - по станицам только вдов и сирот плодить."

Третий раунд. Похоже, скоро все закончится. Против нас накопилось уже два десятка татар. Гарцующих на почтительном расстоянии от нашей позиции. Ублюдки! Почему не идут? Пришла пора их победы, но они, устрашенные потерями, уже трусят.

Среди наших врагов были раненые и люди, и лошади, но это уже было реально много. Тем более что у меня не оставалось "специальных" зарядов. От убитых перед канавой татар мы притащили ружье, с запасом пороха и пуль, так что с одной стороны вооруженность нашего маленького отряда усилилось.

Пока промахов в стрельбе у меня не наблюдалось. А с другой стороны я мог использовать теперь только запасные обычные круглые пули, не обладающие особой точностью. Да и расфасованного заранее пороха уже больше не имелось. Не говоря уже о том, что капсюлей в неприкосновенном запасе осталось всего четыре штуки. После чего мои пистолеты можно было выкидывать.

Зато нас уже окружала целая гора из трупов людей и лошадей. Тайм-аут. Кто мог, тот грыз сухарь или промочил ссохшееся горло водой из поясной фляги.

В этот момент короткой передышки Бирюков обратился ко мне:

— Арсений! Глупо погибать всем за зря!

— Урядник! Что ты предлагаешь? — встряхнул головой, чтобы обрести ясность мыслей, заинтересовался я.

— Пора нам отсюда выбираться! Сейчас к гололобым еще подкрепление подойдет и нас сомнут. И даже если не подойдет, то они в третий раз в лоб уже не полезут. Надоело им по сопатке получать! У них с десяток ружей найдется. Обойдут нас и коней перестреляют, чтобы мы уже отсюда никуда деться не могли.

— К сути переходи!

— Нам до Дуная верст двенадцать осталось! Кони немного отдохнули, так что в седла и вперед. Заодно и хвост немного рассосется, татары раненых людей и лошадей вынуждены будут здесь оставить.

— Так нас же все равно быстро нагонят!

— Нам хотя бы две версты проделать и то хлеб! Потом другое укрепленное место найдем и там в осаду сядем. А у тебя, подхорунжий, конь отличный еще два часа скачки он до Дуная выдержит!

«Вырваться сможет только один».

В горле встал комок.