Но все же весы немного качнулись в нашу пользу. Наконец-таки, пришли известия о падении 12 июня Анапы. Я был в прошлой жизни в этой Анапе несколько раз и решительно не понимаю, что там делала полтора месяца отдельная русская армия, весь Черноморский флот и половина осадного парка артиллерии нашей страны.
Блин, или я дурак, или лыжи по асфальту не едут! В конце концов, мощных железобетонных бункеров, что могут выдержать удар ядерной бомбы в сотню килотонн, а Анапе нет. С остальным можно было справиться гораздо быстрее...
Освободившийся русский флот пересек Черное море и высадил десант в маленьком порту Каверне, находящемся в южной Добрудже, что на полпути между Констанцей и Варной. Напомню, что турки сидели в обоих этих больших портах, поэтому высадку нам пришлось производить у черта на куличках.
Начальник десантных войск, князь Александр Меньшиков, 22 июля подошел к Варне и, подчинив небольшие русские отряды находящиеся в окрестностях города, теперь окончательно блокировал ее.
Кроме того, наша осадная артиллерия сумела расковырять небольшую придунайскую крепость Тульчу и теперь, освободившись, направлялась к Шумле.
Вот теперь был точно пат. Русская армия рассеялась по региону, завязнув в многочисленных осадах. Мы осаждали румынскую Силистрию, но не могли там ничего сделать. За не имением осадной артиллерии и недостаточностью сил у генерала Рота.
Блокировали Констанцу, но не имели сил для штурма этого города. Меньшиков осадил Варну, задействовал флот, но и там дело продвигалось неспешно, туда медленно везли все необходимое, так что к осадным работам князь сумел приступить только 6 августа.
Нашли же руководителя проекта! Монумент, а не человек. И толку от него было не больше, чем от памятника. Гладко выбритое лицо князя с двойным подбородком напоминало морду бульдога и было деревянно, безжизненно и ничего решительно не выражало, кроме тупого самодовольства. А говорят, что в плохих руках даже бриллиант теряет свою ценность.
Под Шумлой наши дела тоже не продвигались, так как осадная артиллерия слишком медленно перебрасывалась к этой крепости, а у турок здесь было ощутимое численное преимущество.
Кроме того, в округе активизировались башибузуки и турецкие партизаны из помаков. Да и некоторые из болгар им помогали. Те, кто предал однажды, всегда будут предавать тебя снова и снова. Черного кобеля не отмыть до бела. Как ни старайся.
Религиозный заговор вдруг сбросил маску и увлек поголовно все исламское население в беспощадную битву против христиан.
Шайки разрастались в многотысячные скопища, а муллы святили ножи головорезам, называя их борцами за веру. Мужчины, как стаи голодных волков, бросались в наши пределы и жили разбоем.
Где бы не стоял русский отряд, тыл его никогда не был обеспечен. Мирная деревня в течении часа могла превратиться во враждебную. Исламизм, как дикий зверь грыз свою клетку, чтобы вырваться на волю, болгарская земля буквально горела под русскими ногами.
Турки начали героические атаки с целью вынудить русскую армию снять осаду города. А мусульмане имели значительное численное преимущество. 14 и 25 августа сильные атаки турок, перешедших в контрнаступление и разрывающих кольцо окружения, были нами отражены, но к особым результатам это не привело.
Вообще, к концу августа здесь складывалось такое впечатление, что это мы находимся в осаде. Какая ирония судьбы! Турецкие партизаны, с помощью отуреченных болгар, пошаливали на наших коммуникациях. Котел закипел вовсю. Провинция превратилась в кровавую баню. Будущее наших войск повисло на волоске.
Продовольствия и фуража в русской армии катастрофически не хватало. Начались массовые болезни солдат, лошади в большом числе падали от бескормицы. Мундиры не только солдат, но и офицеров превратились в лохмотья, сапоги стали мечтой, единственное, что по русской привычке содержалось в полном порядке, – это оружие.
Офицеры, среди которых было много избалованных рабовладельцев, роптали и ропот этот раздавался все громче:
— Как же тут насчет провизии плохо. Ни тебе пулярок, ни рябчиков, ни зелени никакой, акромя картофеля да капусты. Из мясов баранина одна, а говядина такая, что и есть не станешь. Скот-то здесь простой, не откормленный, не убойный, одно только звание. Фрикасе готовить не из чего. Господи, и как только могут жить тут люди, совершенно не зная французского языка? Не понимаю…Сходили в вояж, нечего сказать!
Казаки метались по всей округе, борясь с мелкими шайками партизан, но без особых успехов. Спорить с местными бандитами, собаку съевшими на краеведении, было непросто. Любой пройденный путь тут же снова смыкался за нашим отрядом, как след лодки на воде. Мы изнемогали.
Глава 22
К тому же, в качестве абсолютной комедии идиотизма, настигнув такую шайку, мы должны были изловить немытого и нечесаного главаря. Затем нехристя увозили в Россию, там крестили и дарили ему имения с крепостными. Остаток жизни подобные живорезы теперь могли спокойно прожить обычными, вполне зажиточными и благополучными российскими дворянами.
Это делалось под балаганными лозунгами, что так, мы перекупаем врага на свою сторону. Или же, чтобы "ослабить слухи о русской свирепости!" Прелестно!
Сразу скажу, что этот гуманизм и альтруизм никого не впечатляли. Васьки слушали и ели. Этот мир - мир злодеев. Злой мир. Закон един: тот кто не склонит головы - лишится ее. Чтобы кто-то жил, нужно кому-то умереть. А игнорирование основных мировых законов приводит к очень печальным результатам.
От милосердия рождаются все беды. Недаром же говорят, что путь в ад создается исключительно добротой. И благими намерениями. Тот кто позволяет другим стать сильнее - открывает путь к своему краху. Болезнь была запущена настолько, что терапия умыла руки. Короче говоря, рыба, как всегда, гнила с головы. И быстро.
Турецкие отряды перешли к активным действиям, напали на городок Праводы в Варненской области, но отряду генерала Бекендорфа с большим трудом удалось их отбить.
В эти дни и мне угрожала серьезная опасность. Опять начались погони, поиски и кровавые схватки, выжить в которых было совсем непросто. Наши маршруты так и кишели бродячими террористами и мародерами, выскакивающими на каждом шагу.
Однажды, будучи на задании, я удалился от своего отряда по естественной надобности. И тут совершенно неожиданно, так сказать нежданно-негаданно, из кустов вынырнули сразу три ухмыляющихся башибузука. Ополченцы из бригады "Ястребы Румелии", одной из самых успешных проправительственных группировок в этом конфликте. Нечто среднее между нацистами и мафией.
Бойцы уже были с обнаженными саблями в руках. Впрочем, я не ожидал от встречающих воздушных шариков и приветственного баннера. По выправке и другим признакам можно было понять, что это опытные воины, возможно, из бывших профессиональных военных. Или настоящих.
Нас разделяло метра четыре, не больше. Люто! Хорошо хоть я еще не успел приступить к процессу! Коготок увяз, всей птичке пропасть, как у нас говорят.
Чуть фатально не вляпался! Еще секунду назад, я, буквально на автомате, собирался сделать еще пару шагов до кустов. Но что-то меня остановило. По коже словно стадо ледяных мурашек пробежало. Аж вся шерсть на загривке поднялась дыбом, как у бойцового пса. Повинуясь какому-то инстинкту, я напрягся и подобрался, что и спасло мне жизнь.
Беспощадный закон этого мира гласил: жизнь победителям и смерть побежденным. Чтобы чувствовать ловушки - нужно быть лисой. Но чтобы пугать волков - нужно быть львом.
Так что медлить не приходилось. К своему несчастью, башибузуки не могли рассмотреть, что у меня в кобурах находится два капсюльных пистолета, поэтому возиться и подкладывать свежего пороха на полку мне не нужно. Так я выиграл пару мгновений.
Как принято говорить, наша партия началась без раскачки. Без всяких "обнюхиваний задниц".
Когда молниеносно пистоли оказались у меня в руках и извергнули огонь в адрес нападавших, те дернулись, но просто не успели ничего сделать. Два выстрела едва не слились в один. Первая пуля попала в голову одного из атакующих, вошла ему прямо в глаз, в вот вторая немного смазала по цели.
Она пробила щеку башибузуку, выбила ему зубы, но не убила моего противника сразу. Впрочем, басурманин взвыл от боли, и опрокинулся спину. При моем калибре и с такого расстояния бедолаге всю нижнюю часть лица размочалило. Калибр же - мама не горюй! Явно предназначен отбиваться от Годзиллы!
Бросив разряженные пистоли на землю и размахивая шашкой, я как кошка прыгнул навстречу врагу.
Нацелив клинок точно в плечо третьего противника.
Этот башибузук встретил меня лицом к лицу, хотя он явно рассчитывал на помощь своих спутников. А тем сейчас было не до приятеля. Один труп, второй с развороченной щекой и ртом, полным крови, с большим трудом пытался встать. Все же я немного провозился с пистолетами, поэтому мой визави имел приличную фору и успел нанести свой удар первым. Убийца был быстр, силен и хитер.
Его клинок царапнул мне плечо, а потом он молниеносно отскочил в сторону. Опытный, зараза! Еще на пару сантиметров ближе, и ку-ку, поминай как звали.
Но свой шанс враг упустил и теперь мы сошлись лицом к лицу. Мой соперник оказался сильным, приземистым, с мощной грудью, широкими плечами и мускулистыми руками. Видимо из отуреченных этнических болгар, потому, что он, что есть силы вопил, выплевывая слова мне прямо в лицо:
— Правоверные убьют ваших детей и заберут женщин! А когда придут русские воины, они перережут их всех до одного! И не останется ни одного гяура!
Я почти не понимал его речи, пропуская ее мимо ушей, но, судя по интонации, чувствовал, что слова моего противника очень оскорбительны. Навалившись на врага всей своей массой, я, в свою очередь, закричал в ответ:
— Казаки вырежут всех грязных помаков! Шакалов и гиен!
Я замахнулся шашкой, в то время как мой враг замахнулся своей кривой саблей. Так как оба мы были хорошими фехтовальщиками и уверенно обращались каждый со своим оружием, первые удары не достигли цели. Тогда мы, прыгая, словно леопарды, стали наносить друг другу хлесткие удары, и, попади хоть один такой удар в цель, он, без сомнения, оказался бы смертельным.
Чего в эти мгновения я опасался, так это того, что моему сопернику придет помощь от его очухавшегося приятеля. Поэтому единственным выходом было как можно скорее закончить наш поединок.
В какой-то миг я опустил клинок, позволив вражеской сабле просвистеть буквально в миллиметре от моего плеча, а потом, резко метнувшись вперед, одним ловким ударом раскроил череп башибузука. Мертвый воин повалился на землю, заливая траву темной кровью.
После чего я легко справился с оставшимся подраненным мусульманином. Но это был всего лишь эпизод войны, никак не влиявший на судьбу соперничающих армий.
Везде дело было плохо. Турки имели большой перевес в воинских силах. Командующий Вингенштейн уже хотел снять осаду и отступить к Ени-Базару, но находящийся при армии император Николай I закапризничал и мы остались. Вопреки всему.