Катя быстро поела, попросила мультик. Гоша разрешил ей включить самой телевизор в гостиной, и она ускакала довольная.
Фенов и сам довольно оскалился, когда я положила себе еще два куска брокколи.
- Ну вот, а то морщилась.
- Ты волшебник, наверно, или жулик, раз умеешь сделать из этой пакости вкусноту.
- Это ты еще мой рулет из кабачков с грибами не пробовала.
Представив его за приготовлением такого хитрого блюда я аж застонала:
- Пощади, Фенов.
- А что? Я люблю, когда еда вкусная и полезная. Хотя сам могу питаться просто отваривая. Меня не парит.
- Ты просто рушишь стереотипы сейчас. Я думала, одинокие мужчины могут только варить пельмени. Или макароны. С сосисками какими-нибудь.
- Ирсен! – возмутился Гоша. – Да сейчас курить полезнее, чем жрать сосиски. Там один жир и крахмал. Лучше я мяса наемся.
- Боже, ты меня пугаешь. Откуда все это? – продолжала я картинно недоумевать.
- Хочу быть в хорошей форме. А то татухи от жира расплывутся, - он высунул язык, изображая рвотный позыв. – Это самое паршивое, что может случиться.
Я засмеялась.
- Отличный стимул.
- А то.
- Все равно ты какой-то волшебный, - не сдержалась я.
- Это потому что я тебе нравлюсь, - нагло подмигнул Фенов.
От его улыбки у меня в животе стало так горячо. Словно брокколи не переваривались, а сгорали. Видимо, чтобы добить, Гоша погладил мою ногу своей под столом. Я закашлялась, он похлопал по спине, встал и налил стакан воды. Я хлебнула, а он так и остался позади, зачем-то растирая мне спину, потом плечи и шею.
Я поймала себя на мысли, что есть он сейчас уложит меня на стол, я даже не пикну. Ужас в том, что присутствие Кати в гостиной меня не смущало. Черт. Нужно сматываться, пока я еще в уме.
Я резко встала и зря. Потому что, качнувшись, моментально оказалась в Гошиных объятиях, лицом к лицу. Его руки тут же легли мне на задницу, сжимая. Не сильно, но ощутимо. Еще не больно, но уже не нечаянно. Сразу стало понятно, что он контролирует ситуацию, но очень хочет при этом отпустить тормоза.
Лицо Гоши приближалось к моему. Он остановился, едва касаясь своими губами моих.
Нет, нельзя целоваться. Я тут же опустила голову, уткнувшись носом ему в грудь.
- Я пойду домой, - проговорила ему в майку, при этом, не двинувшись даже.
- Останься, - зашептал Фенов, потерся щекой о мои кудри. – Не хочу тебя отпускать.
- Лучше пойду, - продолжала я упрямиться и не находить сил, чтобы исполнить сказанное.
-Не надо, Ирс. Это нормально. Все хорошо.
- Что хорошо?
Я запрокинула голову, снова посмотрела на него, не понимая.
- Хорошо, что мы нравимся друг другу. Хорошо, что я не отпускаю тебя. Хорошо, если ты побудешь с нами.
- Как же Катя, Гош?
- Ты нравишься Кате.
- Я не об этом.
- А о чем?
- Ты, правда, не понимаешь?
- Нет.
Кажется, я и сама не очень понимала. Гоша пришел мне на помощь.
- Ты сама хочешь остаться? Тебе хорошо с нами? Со мной?
- Да, - выдохнула я.
- Значит…
Он не договорил. Перебил Бобс, который звонко тявкнул с пола. Гоша обреченно вздохнул.
- Значит, мы идем выгуливать мохнатую подушку, которая мнит себя доберманом. Доедай.
Гоша усадил меня обратно, сам скомандовал Кате, чтобы готовилась на выход. Девочка было заворчала, но он отмел ее возражения. Не грубо, но весьма однозначно. Мог бы и мне так ответить, но видимо, не посчитал нужным. Признаться, мне нравилось, что Фенов умел уговаривать, приводить аргументы. Но вот в студии, когда он работал, вообще не хотелось ничего кроме его кратких приказов.
Я сдвинула ноги и зажмурилась от новой волны похоти. Нужно отвлечься. Нельзя сейчас вспоминать, как он ласкал меня во время фотосессии. Уф, вот уже краснею. Нет-нет-нет. Нельзя.
Я схватила стакан, чтобы потушить это пожал. Выпила все залпом. Не очень спасло. Полагаю, вылей я воду себе на голову, то зашипела бы.
- Спасибо за ужин. Очень вкусно, правда. – проговорила я как деревянный Буратино, которому едва выпилили рот.
Хотела помочь Гоше и собрала тарелки, чтобы помыть, но он, увидев мои порывы, быстро отобрал посуду, засунул в машинку.
- Эти ручки не для посуды, - заявил он.
- Для чего же? – ворчливо отозвалась я, пряча за хмурыми бровями вожделение.
- Я тебе потом расскажу. И покажу.
Фенов подмигнул, и я едва не затряслась от предвкушения.
Наверно, я бы воспламенилась и устроила у Гоши дома пожар, если бы мы не вышли на улицу. Холодный воздух быстренько меня охладил и взбодрил. Вообще, все семейство Феновых заметно оживилось. Я едва успевала следить взглядом за ними. Оказывается, кидать мячик – это жутко весело. Особенно, когда тебе нет еще и пяти, а за ним мчатся папа и собака наперегонки. Потом кидать стал Гоша, а Катя с Бобсом, соответственно, ловить. Неожиданно Фенов бросил мяч мне в руки, я поймала, взвизгнув не хуже их пса. Кинула обратно Гоше, потому что ко мне уже мчались Катя с собакой.
Смеясь и весело угрожая друг другу, мы там перебрасывались около часа. Я успела побыть во всех командах, запыхалась и разрумянилась. Холодно не было – совсем.
Вернувшись с ними домой, я собиралась взять сумку и вызвать такси, но Гоша даже не думал отпускать меня.
- Всем мыть лапы, есть творог и на бочок, - скомандовал Фенов.
- Я поеду, -робко вклинилась, потянувшись за сумкой.
Он нахмурился, отрицательно замотал головой.
- Еще немного,- попросил он. – Задержись. Я их быстро угомоню.
- Гош – начала я.
- Поговорить надо. О деле, - добавил он, убивая зародыше мои дезертирские планы.
- Ладно.
Меня и уговаривать не пришлось. Я растаяла от одного Гошиного взгляда и ласкового голоса, а заявление о деловом разговоре – просто контрольный выстрел. Я хотела остаться. Побыть с ним наедине. К чему лукавить?
- Ирсен останется у нас? Пусть она спит в моей комнате, - тут же оживилась Катя.
- Тебе Бобса в мало? – заворчал Гоша.
Очевидно, он желал уложить меня в своей комнате. Но на ночь я точно не собиралась оставаться, о чем и сообщила Кате. Мне вообще завра на работу, так что…
После того, как Фенов сводил всех в ванную, мы снова оказались на кухне. Гоша выдал Кате и мне по детскому творожку. Я удивленно на него посмотрела.
- Ешь, - безапелляционно велел он, насыпая Бобсу корм.
Даже Флинт соизволил явиться, чтобы приложиться к миске.
Что мне еще оставалось? Только послушно есть со всеми. Гоша тоже вскрыл упаковку творога, быстро закидал в себя, помог Кате соскрести остатки со стенок, отправил чистить зубы и готовиться ко сну. Она хотела что-то возразить, но Гоша был непреклонен. Правда, разрешил пожелать мне спокойной ночи. Девочка обнимала меня долго, все не хотела отпускать. У меня сердце кольнуло.
- Катюша, - нетерпеливо поторопил папа.
Она обреченно вздохнула и поплелась наверх. Бобс посеменил следом. Чуть позади важно вышагивал Флинт. Гоша замыкал процессию.
Я прошла в гостиную, по дороге прибирая то, что валялось. Катины джинсы сложила и оставила на диване. Гошин шарф отнесла в прихожую. Посадила куклу в коляску. Резинку для волос убрала со стола в кармашек на стене, из которого торчали расчески.
Прошло уже минут двадцать, как я присела на диван и снова достала телефон. В первый мой визит Гоша уложил Катю минут за десять. Они, конечно, еще чистили зубы и переодевались в пижаму, собирались немного почитать, но меня настигло нехорошее предчувствие. Что-то не так. Возможно Катя перевозбудилась. Мы так много гуляли, еще и бесились перед сном. Детки на такое могут реагировать по-разному. Хотя меня уже клонило в сон. Тусклый свет от ламп не резал глаза, и веки сами собой стали закрываться. Зря осталась. Домой нужно было ехать, сама нагулялась до изнеможения. А теперь вот застряла тут. И уйти нельзя, и ждать уже нет сил.
Я силилась не задремать, но так и клевала носом.
- Уф, наконец-то!
Я вздрогнула, потому что не заметила, как Гоша спустился и присел рядом.
- Спишь что ли? – усмехнулся он, притягивая меня к себе. – Иди сюда. У меня на тебя еще планы. Весь день мечтал об этом…
И он поцеловал меня. Я даже пикнуть не успела. Его ладонь легла на мой затылок, не позволяя отвернуться. Губы не отпускали, запрещая протестовать. Кажется, я мечтала о том же самом весь день. Всю свою жизнь. Гоша скользнул рукой по моему бедру, и я едва сдержалась, чтобы не застонать. Почти невинное касание, а меня уже можно подавать готовенькую на растерзание.
- Ты говорил о делах, - вспомнила я.
- Угу, - откликнулся Гоша, спускаясь губами к моей шее. – Я фотографии обработал. Часть. Уже отослал заказчикам.
- Хорошо, - откликнулась я, хотя мне было плевать.
- А еще напечатал те, другие фотки.
Я моментально поняла, что он имеет в виду, застонала беспомощно:
- Гоооош, ты же обещал.
- Я же не буду никому показывать. Повешу на стену, буду дро… - он закашлялся. – Любоваться буду.
Возможно, с кем-нибудь другим я бы посчитала это оскорбительным, но Гоша меня просто рассмешил.
- Ты извращенец, - заявила я, хихикая, как дурочка.
- О, ты даже не представляешь всю степень извращения, Ирс. Но я тебе покажу.
Гоша запустил руку под мой свитер, уверенно двигался от живота к груди, легонько поглаживая.
- Папа, я пить хочу.
Кажется, я подпрыгнула до потолка, тут же вытащила Гошину руку из-под одежды и отсела от него на метр. А он лишь раздраженно выдохнул.
- На кухне, Кать. Иди и возьми, - поговорил Феникс очень серьезно.
Катя, сопровождаемая прилипчивым Бобсом, сбежала вниз по лестнице, протопала в кухню, там пошумела. Очевидно, придвигала стул, чтобы добраться до крана с водой.
Фенов откинулся на диван, потер глаза пальцам, бормоча:
- Черти что. Никакой личной жизни…
Мне сказать было нечего, я сидела, как неживая, не зная, что делать. Катя точно видела, как мы целовались. Почему-то показалось, что это плохо. Если бы я в таком возрасте застала папу за таким…
Глупо, наверно сравнивать. У меня совсем другая ситуация была. Уже в сознательном возрасте я боялась, что отец приведет кого-нибудь домой, и мне достанется участь Золушки. Но бог миловал. Папа ни с кем открыто не встречался, меня не знакомил. Возможно, у него кто-то был. Он мужчина хоть куда, не считая проклятой язвы и разгильдяйского к ней отношения.
Все мои знания улетучились. Я растерялась, почти запаниковала, притихла, слушая, как Катя громко глотает, причмокивает, ставит стакан на стол, идет обратно к лестнице. Гоша был темнее тучи. Ребёнок, похоже, это понимал. Она прокралась мимо нас, не проронив ни слова. Тихо-тихо, как мышка.
- Папочка, ты со мной полежишь? – все-таки спросила она уже сверху.
- Нет, - рявкнул Гоша. – Уже полежал. Спи, Кать.
Я хотела вступиться, но осеклась. Это не моя дочь, не моя семья. Гоша даже не мой парень. Он лучше знает. Но сердце все равно сжалось. Это же я причина его несдержанности. У Кати, похоже, не было мамы, потом она практически лишилась бабушки, а теперь я забираю у нее отца.
Едва девочка ушла к себе, Гоша снова придвинулся вплотную. Мне уже было не до поцелуев.
- Мне кажется, ты спешишь, - проговорила, уклоняясь от его губ.
- Возможно, - признал он. – Но это лучше, чем тормозить.
- Ты меня совсем не знаешь.
- Ты нравишься мне, моей дочери, а теперь и моей собаке. Что еще я должен знать?
- Гош… - я уперлась рукой ему в грудь, но сопротивляться уже не было сил.
- Еще я знаю, что ты краснеешь, когда смущаешься и когда возбуждена. Знаю, что кричишь, когда кончаешь. Знаю, что ты точно не фригидная, Ирс, - дразнил он, забрасывая мои безвольные руки себе на шею. – Этого более, чем достаточно, детка. Разве нет?
- Ты мне тоже нравишься, - прохрипела я, уступая его напору, утопая в подушках, снова забывая обо всем из-за его поцелуев.
- Папа, - снова позвала Катя сверху.
Я выползла из-под Гоши, который повалил мня на диван, нависал сверху. Фенов выругался тихо под нос. Я взглянула на Катю, которая сидела на ступеньке, прижимая к себе кролика. Потерянная, такая трогательная и несчастная. Рядом верный йорк.
- Я сейчас, - буркнул Феникс и помчался вверх по лестнице.
Меня затрясло от обиды за ребенка и неудовлетворенности одновременно. Не следовало оставаться тут так долго. Где были мозги? Натворила дел, посеяла смуту.
Я встала с дивана, поправила одежду, волосы, встала возле лестницы, чтобы не было соблазна снова упасть на спину, позволяя Гоше горячие ласки. Он сбежал по ступенькам минут через пять. Я не успела ничего сказать, а он даже не дошел до гостиной, как Катя снова позвала.
- О, блин, да ладно! Она же спала, - не выдержал он.
- Я схожу, - заявила смело.
- Ирс, - попытался он возразить, но я не стала слушать.
Войдя в комнату, я увидела Катю, которая уже запрыгнула в постель и продолжала сжимать кролика.
- Эй, детка, не спится?
Я присела на край кровати. Катя вся сжалась.
- Не ругайся, - попросила она.
- Не буду, - пообещала я.
- Поспи со мной. Папа сказал, что ты не останешься, а сам наверно, только и ждет, когда я засну, чтобы уложить тебя в своей комнате.
Я тихо засмеялась. Да уж. Папа точно желает меня уложить в свою постель. В этом можно не сомневаться.
- Я поеду домой, Катюш. Мы с твоим папой просто немного поболтаем.
-Почему мне нельзя побыть с вами?
- Уже поздно. Тебе завтра в сад.
- А тебе не надо на работу?
- Надо.
- Поэтому я тоже сейчас уеду.
- Не хочу, чтобы ты уезжала.
Доверчивые детские ручки обвились вокруг моей шеи. Я зажмурилась, чтобы не зареветь и обняла Катю в ответ.
- Но ты же останешься у нас? Не сегодня, когда-нибудь.
- Может быть, - пожала я плечами, гладя девочку по волосам.
- Споешь мне песенку. Бабушка говорила, что я не сплю без песни. Папа не поет. Ты можешь?
Я прокашлялась.
- Можно попробовать. Не знаю, понравится ли тебе…
- Понравится! – уверила Катя и улеглась, обнимая игрушку. – Ты пой.
Я прочистила горло, и сразу запела. Тихонько, стараясь не очень фальшивить.
- В краю средь гор и цветущих долин
Текла река, исчезая вдали.
Прекрасней не было страны,
Где рождались баллады и сны.
В дорогу звал глас таинственных гор.
Три сына там покидали свой дом.
Один был горд,
Другой - упрям,
А третий был сердцем смирён…
Песня Канцлера Ги давно запала мне в душу. Я еще в школе ее услышала и наивно метала, что буду петь своему ребенку. Почему-то это было важно. Казалось важным, нужным. Так же, как и Кате.
Она тихо лежала, слушая. А я пела, вспоминая слова, повторяя по два раза припевы, стараясь интонировать выразительно, где это требовалось. Хорошая песня-сказка. Очень добрая, очень мелодичная.
- Кроток сердцем и духом смирен
Верный сын унаследовал трон, - закончила я торжественно.
- Еще, - попросила Катя сонно.
Я прилегла с ней рядом и стала напевать «Белую кошку» Мельницы, очень надеясь, что девочка уснет, и мне не придется вспоминать что-то еще подходящее. На ум кроме «Короля и шута» ничего не шло. Не уверена, что Гоша похвалит меня за такой репертуар.
Но Катя уснула. Она ровно дышала, и выглядела в тусклом свете ночника, словно ангел. Я погладила ее по волосам, чмокнула в лоб. Неожиданно накатили слезы. Такая трогательная, красивая малышка. Как же ей не хватает мамы, той любви и заботы. Наверно, я понимаю и чувствую это, как никто.
Смахнув влагу с глаз, осторожно встала и вышла из комнаты. Даже не успела дверь прикрыть, врезалась в широкую грудь Гоши.
- Шшш, - зашипел он на меня. – Спит?
Я кивнула, шмыгнула носом. Фенов сам закрыл дверь детской.
- Ирс, все в порядке? – тут же спросил он.
Я не выдержала и всхлипнула еще раз. Старалась не дать слезам вырваться на волю, но тщетно. Солёные ручейки потекли по щекам. Я махала рукой, пыталась обуздать эмоции, но все равно плакала.
- Детка, да что такое? Что случилось-то? – недоумевал Гоша шепотом.
Я знаками показала на комнату Кати, давая понять, что не хочу ее разбудить. Фенов, повел меня вниз. Усадив на тот же диван, он смахнул слезы с моих щек, а потом прижал к себе крепко, раскачивая, убаюкивая, словно ребенка.
- Все, малыш. Все. Тише. Не плачь.
Я совладала с эмоциями не без труда. Гоша принес стакан воды, и я выпила мелкими глотками. Он опустился рядом, взял меня за руку.
- Моя мама умерла, когда мне было пять, - призналась я тихо, таращась на стакан. – Росла с отцом. Катя, она…
- Я понял, - оборвал Гоша, услышав в имени своей дочери мою горечь. Он хмыкнул, проговорил. – Этого я о тебе не знал. А стоило. Иди ко мне.
Я придвинулась к нему, не колеблясь ни секунды. Гоша крепко обнял, и мы сидели так несколько минут. Слова были лишними. Все и так понятно. Он гладил меня по волосам, как я только то Катю. Украдкой касался губами макушки.
- Поеду я, Гош. На работу завтра.
- Угу, - промычал он, вздохнул и разжал руки.- Машину тебе закажу. Какой адрес?
Я назвала улицу и дом, встала и пошла к выходу. Он – за мной, вызывая такси, видимо, через Яндекс. Я обулась, Гоша снял с крючка куртку, помог надеть. Развернув меня к себе лицом, положил ладони на щеки, ласково поглаживая большими пальцами.
- Нам нужно сходить на нормальное свидание, - проговорил он.
- О, так это сегодня было свидание? – не удержалась я от беззлобного смеха.
- Ага. Утки, булки, голодный обморок, выгул собаки и няньканье с моей занозой – свидание. Разве ты не была на таком.
- Запамятовала, каждый день хожу именно на такие.
Мы смеялись, и я не заметила, как обняла его, а потом и вообще скользнула руками под футболку. Это было так приятно и естественно, касаться его кожи. Словно я имела на это право. Словно он всю жизнь принадлежал мне. Просто я не знала об этом.
Осмелев от этого знания, я погладила его, чуть царапнув пальцами соски. Гоша шумно выпустил воздух через рот.
- Хочу тебя, Ирсен, - пробормотал он. – Ты бы знала, как я тебя хочу.
Я хотела сказать, что знаю, потому что испытываю то же самое, но мой ответ растворился в его поцелуе.
Нам обоим одновременно стало невыносимо жарко. Я ощущала, как горит его кожа под моими руками, как сама плавлюсь от жадных касаний. Убрав ладони с лица, Гоша положил их на мою талию, но тут же тихо простонал и передвинул на бедра, чуть присел и потерся о мой пах своей эрекцией. Я пискнула, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. Поцелуи стали жадными, неистовыми. Губы заскользили по шее, заставляя меня запрокинуть голову, чтобы ему было удобнее.
Фенов нетерпеливо дернул пуговицу на моих джинсах, потянул молнию вниз, засунул руку в трусики. Я согнулась пополам, повиснув на нем, чтобы не упасть. Гоша поставил мою ногу на обувницу, открывая себе лучший доступ. Даже так его пальцам было тесно, но мне хватало, чтобы дергаться в конвульсиях, кусать губы, не выпуская крики на волю.
Черт! Один поцелуй. Несколько прикосновений, и я практически готова. Да, это точно отметает фригидность.
- Давай, девочка, - прохрипел он. – Дай мне посмотреть еще раз.
Эти слова толкнули меня к краю. Я вздрогнула, сильнее стиснула Гошины плечи, замерла, встречая оргазм беззвучным криком. Он дождался, когда я расслаблю и обмякну, аккуратно убрал руку, застегнул на мне джинсы, вернул ногу на пол. Прелесть. Как будто все так и было.
Я откинулась назад, чувствуя себя пьяной, бессовестной, абсолютно счастливой. Не в силах сдержаться, улыбнулась. Гоша провел пальцами по моей улыбке, оставляя на губах влагу возбуждения и вкус оргазма. Это было необычно, немного странно. Такого со мной никто не делал. Собственно, никто мне и оргазмов до Гоши не дарил. Все сама, все сама.
Я еще не отошла от пикантности нового блеска для губ, а Гоша снова меня огорошил, убрав его языком.
Он прижался своим лбом к моему, проговорил, тяжело дыша:
- Ей-богу, Ирс, нам просто необходимо нормальное свидание.
- Мне даже страшно представить, что в твоем понимании нормально. Тем более, если речь идет о свидании, - посмеивалась я, прильнув к нему снова.
Меня ослепила вспышка камеры мобильного. В полумраке коридора, который освещался только тусклым светом из гостиной она буквально резала глаза.
- Ты что опять? – всполошилась я, понимая, что он опять нас сфоткал. – Гош, это нездорово.
Он даже не оправдывался.
- Слушай, я в день знакомства тебя снимал и готов был… В общем, о здоровье речи не идет.
- И на что же ты был готов?
- На все. А ты?
Я покраснела, и это было лучше всяких слов.
- Так и думал.
Гоша чмокнул меня в нос. Телефон в его руке отозвался оповещением.
- Машина у подъезда. Маякни, как доедешь.
- Хорошо, - пообещала я, взялась за ручку двери.
Он развернул меня обратно, чтобы попрощаться глубоким долги поцелуем, от которого я опять перестала соображать.
- Беги, а то все такси отменю и уложу у себя.
- Катька тебя убьет утром за вранье, - хихикнула я.
- Точно. Удирай давай.
- Угу. Пока
Я хихикнула как дурочка, потому что Гоша придал мне ускорение легким шлепком по попе.