Я обомлела. Гоша самодовольно хмыкнул. Мол, знай наших. Анфиса Павловна пригвоздила меня взглядом к стене и распяла. Наверно у меня лицо стало сначала белое, потом пунцовое. Во всяком случае, я чувствовала, как кровь то отливает, то приливает. От стыда? Чего мне стыдиться? Но все равно я залепетала, едва ворочая языком.
- Катюш, так бабушка только и ждала, чтобы тебя уложить, давай она…
- Нет! – упрямо и безапелляционно оборвала меня Катя. – Ты!
- Детка…
- Ирсен, пожалуйста, - она почти захныкала.
- Ирс, ну ребенок просит. Чего ты? – подыграл дочери Гоша, умышленно добивая тещу. – Первый раз что ли? Она твои песенки обожает. Давай, давай.
Я взглянула на него хмуро, но Фенов игнорировал намек, невозмутимо вскинул брови, делая вид, что не понимает, в чем проблема. Что мне оставалось? Встала и поплелась наверх следом за Катей. Бобс по традиции семенил за нами.
Посетив ванную комнату, мы все втроем устроили на кровати. Катя и йорк лежа, а я присела на краешек.
- Про братьев? – уточнила я сегодняшний репертуар.
- Нет, - вдруг отказалась Катя. – Лучше почитай. Золушку.
- О, - я вздернула брови, но решила не спорить и послушно достала книжку, стала читать.
На самом начале Катя меня остановила.
- Ты станешь моей мачехой, когда папа на тебе женится?
Я едва не закашлялась.
-Не знаю, Кать, - ответила я честно. – Мы пока жениться не собираемся.
- А если соберетесь? Ты же не будешь надо мной издеваться?
- Конечно, нет, милая.
Я погладила ее по голове.
- Давай ты станешь моей мамой, а не мачехой. Так можно?
У меня ком встал в горле. Он всегда там был, когда я укладывала Катю. Никак не могла привыкнуть к ее трогательной доверчивости и такой горячей, неуемной потребности в любви.
- Могу пообещать, что я точно буду твоим другом, - наконец нашла я слова.
- А потом – мамой.
Стон, почти всхлип, вырвался из моего рта.
- Может быть. Поживем увидим, - почти прохрипела я. – Читаем дальше?
- Да.
Катя улеглась и прикрыла глаза, слушая сказку с блаженной улыбкой.
- Папа лучше принца, - пробормотала он в конце. – Вы тоже будете жить долго и счастливо.
- Я бы не отказалась, - поддержала я детскую уверенность, погладила малышку по голове.
Через пару минут ее дыхание стало ровным, веки не жмурились, а расслабленно прикрывали глаза. И лишь на губах осталась улыбка безмятежных, сладких снов. Не удержавшись, я поцеловала Катю в щеку, укрыла одеялом плечико, встала. Бобс поднял голову, провожая меня сонными глазами.
- Охраняй, Годзилла, - велела я ему шепотом и вышла из спальни.
Уже на лестнице я услышала, Гошу. Он цедил слова, видимо, пытаясь не повышать голос.
- При всем моем уважении, Анфиса Павловна, вы охренеть как перегибаете сейчас. Это вот ни разу не ваше дело.
«Уходи, уходи», - тут же зашептала мне интуиция. – «Просто уходи. Тебе нельзя это слушать».
Но я спустилась и продолжала стоять в гостиной, слушая, как они ругаются на кухне.
- Это мое дело, Игорь. Потому что твоя профурсетка проводит слишком много времени с Катей. А она, на минуточку, моя внучка.
- Ирсен моя девушка, а не профурсетка. Имейте уважение!
- С какой стати я буду уважать девку, которая пьяная таскается по ночам с мужиком, а потом еще и вваливается к нему домой.
-Анфиса Пална!
- Это пять не мое дело? То, что вы бы делали с Катей за стеной – это снова не мое дело? Вот уж сомневаюсь, Игорь.
- Я не обязан перед вами отчитываться.
- Правда? Я отдала тебе ребенка, доверила.
- Я ее отец, вашу мать! – все-таки вскипел Феникс. – Не чужой дядька.
- Отец? Хах, как неожиданно ты об этом вспомнил.
- Ага. А как вы внезапно вспомнили, когда деньги понадобились? Не надо тут корчить из себя мать Терезу.
- Игорь!
- Меня Гоша зовут. Прекращайте!
- Это ты прекращай. Прекращай приводить в дом эту девку, иначе тебе придется отчитываться не передо мной, а например, перед органами опеки…
- Что? Вы в своем уме?
- В своем, Игорь. Как отдала тебе Катю, так и заберу.
- Да вы что?! Тогда придется судиться. Я ведь оформил отцовство, хотя вы меня уверяли, что это лишнее. Мы же семья, - Гоша издевательски захохотал.
- Семья, Игорь. Но я в нашей семье не желаю твоих подружек, и Кате не позволю общаться с этой твоей… Как ее?
- Ирсен. Ее зовут Ирсен.
- Еще и не русская. Запомни, дорогой, я суда не боюсь. Думаю, любой судья будет на стороне любящей бабушки, а не разрисованного наркомана-папашки, который таскает в дом шлюх, а сам вечно занят и спихивает ребенка на няню.
- Да я… - снова начал Гоша, но Анфиса его тут же перебила. – И деньгами своими не козыряй. Мне тетка квартиру оставила. Я ее сдавать могу – это доход и средства на ребенка.
Я не удержалась и громко ойкнула. Прижала ладонь ко рту, но поздно. Они оба меня услышали. Гоша вышел в гостиную.
- Я домой поеду, - тут же затараторила, доставая телефон. – Поздно. Мне надо. Работа завтра.
- У тебя выходной ,Ирс! – напомнил Гоша, хватая меня за руки, останавливая. – Детка…
Я замотала головой, вырываясь, поднесла трубку к уху.
- Да, девушка, такси, пожалуйста. Поеду куда?
Я назвала адрес и сама уже надевала сапоги, спеша вырваться из дома, где все рушила одним своим существованием.
- Ирсен, малыш, прекрати. Что ты слышала? - потребовал ответа Гоша, стискивая мои плечи.
- Слышала? А что я должна была слышать? Ничего. Все хорошо. Просто уже поздно. Давай созвонимся, ага?
Я даже смогла чмокнуть его в щеку и вырвалась, убегая. Обернувшись, увидела, как меня провожает триумфальным взглядом Анфиса Павловна. Уже в лифте я пожалела, что ушла. Пока ждала такси у подъезда, хотела, чтобы Гошка спустился и загнал меня обратно. А по дороге домой, в прокуренной машине и под радио «Шансон» я тихо плакала, потому что все рухнуло в один момент. У меня не было сил сопротивляться этому. Но сильнее ранило то, что у Гоши, кажется, их не было тоже.
Весь следующий день я ждала, что Гоша позвонит, и одновременно безумно этого боялась. Еще и отец действовал на нервы:
- Поругались что ли? – он сразу почувствовал мое подавленное настроение.
- С чего ты взял? – я старалась не огрызаться, но все равно вышло не дружелюбно, с каким-то подростковым вызовом.
- Дома сидишь в выходной, а то все у него пропадала.
Я ничего не ответила по сути, только промычала невразумительно.
Гоша не звонил, не писал. Я хотела сама, но скидывала вызов раз сто. Трусиха. И он, кается, тоже не слишком рвался в бой с тещей. Она ведь угрожала ему опекой. У меня в голове не укладывалось, как так можно. Отдать ребенка отцу, а едва они друг к другу привыкли, забрать. Это же не игрушка, а ребенок. Причем ребенок, который изначально растет в ненормальных условиях. Без мамы, без той огромной любви, которую Катя не просто заслуживает, она имеет полное право. Она просто не может быть нелюбимой. И Гоша, честное слово, старался изо всех сил. Я видела, я чувствовала это. И Катя, уверена, тоже.
Мне вспомнилось, как Феникс говорил, у Анфисы Павловны педагогическое образование, она учитель русского и литературы. Я еще тогда поняла, почему Катя так чисто и правильно говорит. Видимо бабушка с ней много занималась, разговаривала. Только вот теперь она совсем непедагогично действовала. Не в интересах ребенка, а скорее ведомая ревностью и какими-то ханжескими представлениями о жизни. Хотя… Мой батюшка точно так же бы счел Гошу наркоманом и бездельником. Но ведь Анфиса знала Фенова. Или мирилась с его колоритной внешностью ради денег, а потом собственного удобства. Мило. Ничего не скажешь.
Два дня я мучилась этими мыслями, но все же решилась позвонить.
- Привет. Все в порядке? Ты не звонишь, - проговорила я в трубку.
- Да, малыш. Все хорошо. Дел по горло. Работа.
Я знала, что он врет. По голосу было понятно. Никакая работа Гоше не мешала забирать меня после смены или из дома, чтобы провести вечер вместе.
И он знал, что я знаю, что он врет. Уж слишком много вины и нарочитой небрежности в интонациях. Но мы оба сделали вид ,что все нормально.
Я не звонила ему неделю. Он тоже молчал. Эти дни тянулись невыносимо долго. Я истерзала телефон, мысленно заставляя его звонить. Иногда он даже слушался, но это были девчонки или однокурсники. А потом позвонила она. Анфиса Павловна. С Гошиного номера.
Я сначала обрадовалась, но сняв трубку, услышала ее голос, тут же узнала ледяной менторский тон.
- Ирина, добрый вечер. Это Анфиса Павловна. Бабушка Кати.
- Я вас узнала, - откликнулась я тихо, словно двоечница на разборе полетов у учителя.
Почему-то покоробило, что она назвала меня Ириной. Это Гоша разбаловал, уверяя, что я исключительная, особенная. Раньше такие ошибки не волновали. Пока я считала себя заурядной.
- Тем лучше, - продолжала Анфиса. – Думаю, ты понимаешь, что зря влезла в эту семью.
Очень хотелось сказать, что никуда я не лезла, меня пригласили, чуть ли не насильно втянули, но перечить этой женщине было выше моих сил. Я продолжала молчать и слушать, а она этим изо всех сил пользовалась.
- У Игоря с Катей все так хорошо сложилось, а ты только портишь, Ира. Пойми, девочке нужен отец, а ты его забираешь у нее.
В этот абсурдный момент у меня прорезался голос:
- Нет, я…
- Не перебивай, - оборвала она мои протесты. – Я не для того отдала внучку этому бестолковому. Как отдала, так и заберу. И виновата будешь именно ты. Так что сделай правильные выводы, дорогая моя. Надеюсь, ты меня услышала и поняла. Чтобы ноги твоей не было в доме Игоря. Не навязывайся. Имей гордость. Он выбрал дочь, а не тебя. Слава богу, хоть на это мозгов хватило.
Она положила трубку.
Я ревела весь вечер и половину ночи. Даже папа услышал, даже зашел без стука и стал утешать, но я лишь отталкивала его и просила уйти, не трогать. Он уходил, а через полчаса возвращался. И так много раз. Когда я успокоилась и пообещала больше не реветь, он попытался выведать, в чем дело. Я только и твердила, что нервы, сессия. Неубедительно врала. Но он сделал вид, что мне поверил.
А сессия на самом деле меня немного отвлекла. Учеба всегда помогала и успокаивала. Гоша не звонил, и я тоже не навязывалась. Убедила себя, что все делаю правильно. Закончить универ, пойти поработать в школу, набраться опыта, возможно, давать частные уроки, а потом создать свою группу для малышей. Возможно на базе детского центра, а может и сама. Аренда класса – не так дорого, главное увлечь людей, собрать человек десять для занятий.
Но даже эти перспективы и путь к ним не радовали. Не хотела я делать свою мечту былью. Я хотела к Гоше и Кате. Казалось, теперь мое счастье не в работе, а рядом с ними. Печально, но их счастье как раз отдельно от меня. Нужно было с этим смириться. Я старалась, но не получалось.
Спустя две недели после злополучного подслушанного разговора я сидела дома, готовилась к последнему экзамену. Прозвучал звонок. Отец был на работе, и я никого не ждала.
- Гоша? – проговорила я в динамик домофона, увидев Фенова на дисплее.
- Привет, Ирс. Впустишь? Дело есть.
Наверно не стоило открывать, но когда я слушала разум, если дело касалось Гоши Фенова? Палец сам нажал кнопку, и замок отозвался щелчком, а через минуту Гошка уже стоял на пороге . Я сразу заметила подглазины и взъерошенные волосы, общий помятый, какой-то уставший вид. Словно все эти дни он скитался по неведомым землям, а потом еще и сражался с драконом трое суток. И не сказать, что победил.
- Что ты хотел?
Он помолчал, а потом потянулся ко мне, словно хотел погладить по щеке или просто коснуться лица пальцами. Но одернул руку, замотал головой, стряхивая с волос снежинки, словно хотел избавиться от наваждения. Гоша зажмурился, взглянул на меня какими-то безумными глазами. Словно решился на что-то. И выпалил:
- Мы должны пожениться.
- Что? – я ушам своим не поверила.
- Нам нужно пожениться, Ирсен. Это поможет.
- Поможет?
Меня начало подташнивать.
- Да, так Анфиса лишится всех козырей. Суд всегда на стороне полной семьи.
- Фенов, что ты несешь?
- Ты же слышала, как она мне угрожала, - отчаянно воскликнул Гоша. – Я не могу ей Катьку отдать, понимаешь? Помоги мне, Ирсен.
- Гош, ты все это время придумывал, как сохранить опеку над Катей?
- Что-то вроде того… - выдал он, не слыша сарказма в моем вопросе. – Так ты согласна, малышка?
Он протянул руки и шагнул ко мне. Я поспешила отпрыгнуть назад.
- Я? Согласна? – меня застряло от истеричного смеха. – Охренеть, Гош, это самое невероятное предложение руки и сердца. Просто супер. А контракт подготовил? Мало ли…
- Ирсен… - позвал он, запуская руки в свои волосы, словно собирался их выдрать. Но меня не разжалобил даже этот жест отчаяния. Я разозлилась. Жутко. Мы не виделись сто лет, а он даже не пытается сделать вид, что хочет жениться на мне не только ради Кати.
- Не приближайся Гош, - выкрикнула я, зная, что одно его касание, и… я соглашусь на все. Необходимо хоть кому-то мыслить трезво. – Анфиса оставит тебя в покое, если мы просто разойдемся. Мы ведь уже это сделали. Разве нет?
- Нет. НЕТ! – заорал он. – С чего ты взяла?
- С того, что мы не виделись, не общались.
Он зажмурился.
- Детка, я скучаю. Катька скучает.
Я не сдержала всхлипа.
- Не надо, Гош. Вам и без меня было хорошо.
- Было, - подтвердил он.- А теперь вот паршиво без тебя. Обоим. Ирс, я… Я дебил, знаю. Но я не хочу ее терять. Не могу. Вся моя жизнь вокруг нее, понимаешь? Она – моя жизнь.
- Понимаю, Гошик. - Сердце щемило, и лед таял от того, как пронзительно звучали его слова. – Пусть так и будет. Это ведь хорошо.
Я говорила спокойно, но слезы так и бежали по щекам.
- Ты тоже, Ирсен, - проговорил Феникс, настигая меня, заключая в объятия. Словно тигр поймал жертву. Проклятый Тигр на его плече, который разорвет за своих. – Ты тоже моя, детка. Я не могу без тебя. Я думал, но… Не могу, слышишь?
У меня не было сил вырваться. Я плакала у него на груди, вцепившись в борта расстёгнутой парки поливая слезами тонкий свитер.
- Не надо, Гош. Оно того не стоит.
- Надо, детка. Просто выход за меня, и все будет хорошо.
Это предложение звучало так нелепо и… больно. Словно тысяча игл вонзились в сердце. Наговорив столько горячих, приятных слов, Гоша снова все перечеркнул этим расчетом.
- Нет, - твердо ответила я, отстраняясь, вытирая слезы.
- Ирсен…
Он увидел в моих глазах нерушимую уверенность.
- Уходи, Гош.
Он сжал губы и выпалил:
- Если не ради меня, то ради Кати.
Я горько усмехнулась.
- Последний козырь, да? Используешь ребенка. Некрасиво. Именно ради Кати я не собираюсь больше с тобой ничего обсуждать. Она заслуживает настоящую семью, а не суррогатный фейк, который ты из нас пытаешься сейчас сляпать.
- Я не… - начал он, но осекся.
- Уходи, Феникс, - повторила я в очередной раз. - Нам не стоит больше видеться.
Гоша смерил меня взглядом. Сначала мне показалось, что он сейчас скажет что-то обидное, но огонек гнева в глазах затух так же быстро, как вспыхнул. Он покивал, словно соглашался со всем, что я сказала, развернулся и вышел за дверь.
Я тут же вцепилась в ручку. Безумно хотелось дернуть на себя и мчаться за ним, просить вернуться, сказать, что передумала. Пусть женится ради Кати, хоть ради всех чертей и демонов ада, но лишь бы не уходил. Но разум велел стоять на месте. Слезы снова потекли по щекам. Я так и стояла у двери, прижавшись к ней лбом, пока не услышала, как откроются ворота гаража. Папа вернулся с работы.
Только тогда я отпустила ручку и на ватных ногах поплелась к себе. Как зомби открыла у учебник и стала читать. Буквы даже складывались в слова, но смысл до меня не доходил. Отец не беспокоил, зная, что я легко отвлекаюсь.
Промаявшись до ночи, я так и легла спать, ничего не выучив, ничего не чувствуя. Пустота в голове и в сердце. Утром каким-то чудом мозг заработал. Я сдала экзамен на пять. А вот сердце завести заново не удалось. Щемящая пустота не желала отпускать так легко.