Ненавижу летать. Особенно приземление.
- Ирсен, сегодня ложись пораньше. Ты с этими перелетам отвратительно выглядишь. Круги под глазами – ужас просто, - тараторил Алекс, пока самолет снижался.
- Ты тоже мне очень нравишься, - саркастически бросила я своему агенту.
Правда, злиться на него не могла. Свей болтовней он отлично отвлекал от неприятного ощущения из-за перепада давления и кучи печальных мыслей, которые стали одолевать, едва я узнала, что следующая съемка назначена в Москве.
Два месяца вдали от дома. Париж, Милан, Лондон, Берлин, Гонг-Конг, Пекин, Токио, Стамбул. Я исколесила всю Европу и Азию, хотя практически ничего не успевала посмотреть. Постоянные перелеты, съемки, новые лица, слова, которые я не понимала, интонации, который часто пугали. Без Алекса я бы свихнулась, это точно. Повезло, что он вызвался быть моим агентом. Ушлый проныра, болтливый и приветливый, он, можно сказать, сам себя назначил, не особенно интересуясь моим мнением. Практически так же бесцеремонно Алекс навязывал меня для съемок. Даже самые крутые кастинг-менеджеры терялись от его напора. Уверена, пятьдесят процентов моих контрактов – это заслуга агента. Сама бы я, конечно, пришла бы, постояла, поулыбалась, но подать себя не очень умела. А вот Алекс умел. Подать, продать, пропихнуть, влезть в зад без мыла. Это все по него. Гиперактивный менеджер сделал так, что мне практически было некогда скучать по дому, по отцу, подругам. По Гоше и Кате.
Сплошная гонка, а не жизнь. Если я ложилась спать, то моментально отключалась. Сказывались перелеты, смена часовых поясов и съемки-съемки-съемки. Лишь иногда я замирала. Бывало, что прямо во врем фотосессии. Накатывали воспоминания о первой встрече с Гошей, как он снимал меня в кабинете. Или как мы целовались в студии, а потом он усадил меня на стул. Вспоминала его голос, прикосновения, ласки, заботу, нежность. И сердце щемило.
- Ирсен, ты с нами? – окликал обычно фотограф, замечая мой стеклянный взгляд.
Я брала себя в руки и продолжала работать, сосредотачиваясь на задачах, которые ставил передо мной совсем не Гоша.
- Господи, чего такой холод? Ветрище жуткий, - ежился Алекс, кутаясь в щегольской бомбер с цветочным принтом от Дольче.
- Дым отечества, - усмехнулась я.
Он никак не среагировал на цитату, только скривил лицо, словно тут пахло тухлыми яйцами.
- Надень, - велел агент, протягивая мне темные очки.
- Зачем? Уже смеркается.
Алекс застонал.
- Ирсен, тебя люди с такими фонарями под глазами видеть не должны Ты или хочешь ими улицу освещать?
Иногда его хотелось треснуть, как и бестолковых детей на моей прежней работе. Но я снова призвала смирение и азы педагогики себе в помощь. Проще было надеть очки, чем доказать Алексу, что я не звезда всея Руси.
Скрыв глаза за Рэй-Баном, я все же пробормотала сварливо:
- Как будто меня кто-то узнает.
Алекс предпочел сделать вид, что ничего не слышал. В данный момент его больше волновал ветер промозглого апреля и то, что нам не предоставили машину.
- Долбаная Рашка. Сто лет тут не был и не тянет. Не могут нормально встретить. На такси в такой холод! Козлы бессовестные.
Насколько я знаю, Саша, который предпочитал зваться Алексом, сам был родом из-под Калуги. В «Элите» он пробился от мальчика на побегушках до агента благодаря упорству и отличному знанию трех языков. А вот понты приобрел совсем недавно. Возможно, заслужено. Мы вместе работали без остановки и приобрели отличную репутацию трудоголиков. Ну и денег, конечно, все это фэшн-безобразие принесло очень и очень много.
Алекс проникся статусом богатого засранца и предприимчивого дельца. А я никак не могла почувствовать себя примой. До сих пор казалось, что это все шутка. Или я попала в чужое тело, которое живет теперь не моей жизнью, а по какому-то прописанному сценарию. Я смотрела кино, одновременно умудряясь играть лавную роль.
Правда здоровенные билборды на подъезде к столице уверяли, что все не сон, не кино, а реальная жизнь. Жизнь в которой мое лицо на рекламных щитах и плакатах. Водитель такси даже обернулся, чтобы рассмотреть меня.
- На дорогу смотрите, - буркнула я, жалея, что Алекс дал мне только очки, а не паранджу например.
Но таксист так и косился на каждом светофоре через зеркало заднего вида. Алекс не выдержал в конце концов.
- Она это. Да. Душа леса из рекламы. Не надо глазеть, это неприлично.
Я залилась краской. Меня первый раз кто-то узнал. В Европе я уж точно не была звездой. Просто одна из многих востребованных моделей. Как-то само вышло, что мое лицо оказалось востребованным. А вот в Росси в это время вовсю шла компания нового парфюма. Папа рассказывал, что ему больно постоянно видеть меня в телевизоре и не иметь возможности обнять.
В этот момент я почувствовала, что смертельно устала от всей этой свистопляски. Наверно, родная земля так действовала. До ужаса захотелось отменить съемки, уклониться от обязанностей, послать к черту Алекса, наплевав на гонорар, и уехать домой. К папе. К Гоше и Кате.
Я вздохнула, решив, что Алекс прав. Нужно выспаться и продолжать бежать белкой в колесе, не поддаваясь соблазну удрать. Нельзя.
Войдя в номер отеля, я приняла душ и упала на кровать. Почти сразу отключилась. Казалось, едва я коснулась головой подушки, Алекс уже будил, барабаня в дверь.
- Просыпайся, Ирсен! Сейчас завтрак принесут. Кофе, каша, стакан воды, немого кофе и сока для тонуса. Шевелись, шевелись, родная.
Я поплелась выполнять распоряжения без особого энтузиазма. За завтраком Алекс тараторил, как всегда, не умолкая. Я листала материалы по знакомому парфюму «Душа леса». Подумать только, с него все и началось, и вот опять. Они снова захотели снять меня для дополнительных материалов.
Машину нам снова не прислали, и Алекс совсем разбушевался в такси.
- Да что же это такое! Можно было на метро быстрее добраться.
- Я предлагала…
Он оборвал меня взглядом от которого захотелось съежиться.
- Почему бы вообще не запрячь мышами тыкву? Будем по старинке, как Золушка, вашу мать! – ругался Алекс. – Любезный, мы можем быстрее?
- Нэт. Пробка, - отвечал водитель кратко.
- Это ужасно. Вот-вот уже съемка, а еще мейк делать. Фенов бесится, когда визажист задерживает процесс.
Услышав фамилию Гоши, я буквально подпрыгнула. Даже ведро ледяной воды не взбодрило бы лучше.
- Фенов?! – взвизгнула я. – Какой еще Фенов?
- Красотун в татухах. Здоровяк. – Алекс томно простонал. – Милаха, хоть и весь на понтах. Как свалил в свою деревню, гонора еще больше стало. Так ты же с ним работала, дорогая. Гоша Феникс. Он делал первую «Душу леса».
Я длинно и матерно выругалась. Алекс аж замер с огромными от удивления глазами. Даже водитель обернулся.
- Ирсен! Это неприлично.
- Какого хрена Гоша будет меня снимать? Ты сказал, будет этот… Комаров.
- Комаринский, - поправил агент.
- Да плевать. Не Фенов!
Алекс закатил газа, но соизволил объяснить.
- Там какие-то проблемы у него с агентством. В цене что ли не сошлись? И Прямо вчера Комар отказался. Вот и вызвали Феникса. А он взял и не отказал, с корабля на бал примчится. Денег лишних не бывает. Потрясный мужик, надо сказать. Жаль не из наших, - трепался мой голубой агент, не замечая, как я меняюсь в лице.
Давно забытое ощущение, что кровь то вскипает, то стынет в жилах. Я давно уже не чувствовала себя такой уязвимой, почти голой, ранимой. Невозможно. Этого просто не может быть.
И не будет.
- Я отказываюсь сниматься у Феникса, - выпалила я, едва смогла снова ворочать языком.
- Что прости? – не понял Алекс. – Мне послышалось?
- Я. Не. Буду. Сниматься. У.Феникса, - отчеканила я, натянув на лицо маску непробиваемого упрямства. И издевательски уточнила. - Что из этого ты не разобрал?
- Я не разобрал? Это я разобрал прекрасно. Не глухой.
- В чем же дело?
- Дело в том, любовь моя, что я, очевидно просрал момент, когда у тебя отросла корона. Как-то вот профукал, вообще не заметил, - подхватил он мой издевательский тон.
Я фыркнула, решив не оправдываться, лишь выдала:
- Просто отмени съемки и все.
- И все? – заорал он фальцетом. – И все, Ирен? Так просто у тебя все! А мы уже получили аванс, нас ждут люди, которые сделали тебя, рыба моя золотая, звездой. На минуточку так! Зве-здой!
- Мне плевать, - тихо огрызнулась я.
- Тебе плевать? Ах, тебе плевать, да? На меня! На агентство! На свою репутацию, - уже в голос и баском орал мой менеджер, размахивая руками как истеричка. – Ты не имеешь права плевать, Ирсен. Слышишь меня? Просто не выйдет. Или ты сейчас поднимаешь свой аппетитный зад, предварительно засунув туда нелепые понты и капризы, или вали обратно в свою деревню-глушь-Саратов. Или откуда ты там? Потому что с нами никто так больше не будет работать. И я с тобой – тоже. Связался, блин.
Дальше Алекс выдал дозу ненорматива, который описывал весь спектр его разочарования во мне.
- Разворачиваемся, - скомандовала я.
- Нет! – закричал агент.
- Ирсен, ты не имеешь права так поступить. Чего у тебя за беда? Что за петух клюнул? Трахалась с Гошей? Ну, класс. Ккто бы отказался? Это не повод отменять фотосет, ей-богу.
Я выпустила воздух через рот рывками.
- Я не буду тебе ничего объяснять. Просто нет.
Он снова выругался и начал сыпать угрозами, потом уговаривал и снова грозил, умолял и задабривал. Я стряхивала лапшу с ушей, уже не утруждалась спорить, просто упрямо мотала головой, отрицая все доводы Алекса.
Едва водитель остановился, я выпрыгнула из машины, надеясь просто удрать в метро, раз уж мой ушлый помощник и приятель не желает слышать. Но просчиталась. Алекс выскочил следом за мной, как черт из табакерки, схватил за локоть. Сильно и больно. Свободной рукой он умудрился вытащить деньги и бросить таксисту.
- Без сдачи, - буркнул он и потащил меня в павильон, где была назначена фотосессия. Я вопила и вырывалась, на нас глазели. Но это не помешало Алексу, протащить мен чуть ли не волоком к лифту, затолкать в него и нажать кнопку. Собиралась наорать на него или разреветься, но он осадил тут же.
- Хватит! Взяла себя в руки и отработала, как обычно. Ты профи, Ирсен. Хватит делать вид, что эта работа случайность.
Через минуту я уже сидела перед зеркалом, а костюмер тряс нарядом.
- Всем доброе утро, - раздался такой знакомый, родной голос. Как глоток воды в пустыне. Как теплый ветер после зимней стужи.
Я зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела его в отражении.
- Уже заканчиваете? – спросил Гоша у визажиста, хотя смотрел прямо мне в глаза, не отрываясь.
- Да. Пять минут, Гош, - откликнулась девушка, которая накладывала мне на щеки румяна.
Фенов чуть заметно сморщился, постоял еще минуту, глазея на меня. Я – на него. Просто сил не было отвести глаза, не смотреть. Гоша. Мой Феникс. Все такой же красивый, мускулистый, разрисованный. Разве что взгляд… Никогда он еще не смотрел на меня так. Словно я вырвала его сердце, оставив истекать кровью, словно предала, растоптала все, что у нас было.
Сглотнула.
Гоша отвел глаза, проговорил небрежно:
- Не спешите. Я пока свет настрою.
Вот вам и требовательный Феникс.
Я едва дышала, пока мастер дорисовывала мне лицо. Но ведь не умерла. Я встретилась с ним и осталась жива. Он не выволок меня, требуя объяснений. Вообще словно не вспомнил. Даже не поздоровался.
Кажется, он крепко на меня обижен. Что ж… имеет право, но… Он должен понять, а мне, похоже, придется объясниться. Лично. Потому что сбежать Гоша мне не даст. Так же, как и Алекс не позволил слиться.
И если от менеджера я могла попытаться удрать, то один взгляд Гоши, и у меня нет ни сил, ни желания покидать помещение.
Именно поэтому я тогда уехала, не прощаясь. Знала, не смогу оставить его по своей воле. Он всегда меня гипнотизировал, зомбировал.
- Дорогуша, сколько можно? Мастера нельзя заставлять ждать, - подгонял Алекс визажиста, когда та уже заканчивала колдовать с ресницами.
Девушка что-то невразумительно пробормотала в свое оправдание и отпустила меня через минуту. Меня нарядили с тогу цвета старой хвои, волосы оставили в первозданном беспорядке, лишь добавили объёма и закрепили лаком. Гоша уже закончил приготовления и тихо разговаривал с Альбиной, которая все так же курировала проект.
- Готова наша богиня, - громко оповестил мой менеджер всех присутствующих.
Фенов обернулся, снова сканируя меня горячим взглядом и опять без единого слова. Лишь кивнул в сторону освещенных стен, приглашая на позицию. Послушавшись и так же безмолвно исполнив его приказ, я заняла свое место. На секунду стало неловко, нахлынули старые комплексы, вернулась неуверенность и робость. Но едва Гоша направил на меня камеру и начал руководить съемкой, я словно очнулась. Вспомнив, с чего все началось, окунулась в жидкое блаженство сладкого диктата. Было так естественно. Просто и приятно слушаться его. Делать то, что он велел. Исполнять беспрекословно.
- Руки вверх, голову на бок. Глаза опустить. Губы мягче. Каплю улыбки. На меня смотри теперь…
И все в этом духе. Я словно танцевала, следуя его словам. Телом, взглядом, дыханием. Если с другими фотографами я научилась работать, исполнять, давать то, что они хотели, то с Гошей я просто жила, была собой. И кайфовала от этого. Даже возбуждалась. На мне не было белья, грудь мелькала из-под свободной тоги с запахом. Я научилась игнорировать свое внезапное обнажение. Голой не снималась, но часто создавались моменты во время съемок, когда было видно чуть больше, чем мне хотелось бы. В этом бизнесе этим никто не заморачивался. И я тоже стала относиться спокойно. Только не с Гошей. В его присутствии меня возбуждало то, что он видит, как соски приподнимают тонкий шел, как грудь мелькает, когда я двигаюсь. Мне нравилось это. Я не видела никого, кроме Феникса. И творила все это только для него. Словно в транс погрузилась. Мы были вдвоем, хоть и на виду у всех. Только мы.
Знаю, Гоша тоже это чувствовал. Он желал меня. Он был возбужден не меньше. Мы оба знали, чем закончится фотосессия. Я ни капли не удивилась, когда Фенов отложил камеру, повернулся к Эле и проговорил:
- Выпроводи всех вон. Я хочу остаться наедине с моделью.