Итак, вернемся к оргазмам. Будем считать, их было восемнадцать с половиной за четырнадцать дней. Получается, много. И я возвращала долг столько раз, сколько он позволил. Теперь это мое новое любимое занятие. Мои пальцы, обхватившие его толстый возбужденный член, приподнятые бедра прямо перед тем, как он кончает, чудесное выражение экстаза, расплывающееся по его лицу в момент, когда он теряет над собой контроль.
Я обожаю смотреть, как он кончает. Мне безумно нравится ощущать его сперму, покрывающую мою руку, что должно казаться гадким, правильно? Но это не так. Ничего подобного. Один раз он кончил на мою обнаженную грудь, что было очень горячо. В конце концов, я перестала смущаться и несколько раз сделала ему минет. Я делала их не так много — хорошо, ни одного, — но Гейб сказал мне, что мой энтузиазм восполняет отсутствие опыта.
Боже, от таких его слов я действительно готова потерять голову.
— Безумно нравится, как ты выглядишь, стоя передо мной на коленях и с моим членом во рту, — выдал он мне пару ночей назад, и от его хриплого голоса у меня по всему телу побежали мурашки.
Мы сидели у меня на диване, телевизор был выключен, в доме было тихо и темно, когда я опустилась перед ним на колени. Гейб касался моей щеки, пробегаясь пальцами по коже, стоило мне вытащить его член изо рта и начать лизать только головку. Мой взгляд не покидал его, и то, как он наблюдал за мной, делало меня смелее. Я продолжала лизать, сосать кончик, подразнивать языком набухшую головку, и мучительный стон, сорвавшийся с его губ, послал закручивающийся во мне спиралью поток удовольствия. — Мне сносит крышу от того, что ты хочешь сделать мне минет, Люс, — выдавил он.
Он такой потрясающий. Конечно же, я хотела сделать ему минет.
Еще чуть-чуть и я позволю ему дойти до конца. Все остальное мы делали. Все. Гейб дотрагивался ко мне в настолько интимных местах, и я нашла это несомненно возбуждающим. И он позволял мне исследовать его тело так же тщательно. Мы абсолютно точно превратили наше изначальное влечение друг к другу в пылкий летний роман, и хоть я и старалась, как могла, сохранять его легким, игривым, волнующим и непристойным, начала испытывать к нему чувства.
Эх. Большая ошибка.
Но он такой милый, когда смеется, а смеется он часто. Он — настоящий джентльмен, всегда придерживает для меня дверь и интересуется моим мнением обо всем. Мы можем говорить о чем угодно, однако я не слишком углубляюсь в детали, и по тем или иным причинам он уважает мои негласные границы. Он тоже не углубляется, и я рада этому.
Вроде как.
Есть что-то приятное в том, как он держит руку у меня на пояснице, когда мы гуляем. Защитный жест, от которого я чувствую себя оберегаемой.
Мне это очень нравится.
Не стоило бы. Но что есть, то есть.
У нас было такое хорошее время, полные лени летние дни и длинные страстные ночи в объятиях друг друга, что я не следила за календарем, и дни просто проносились. Хотя мне стоило обращать внимание на календарь, потому что прошлой ночью Гейб взял мою руку, поцеловал тыльную сторону и заявил:
— Через два дня мы уезжаем.
Два. Дня. У меня рот открылся от шока.
— Куда вы едете?
Он скривился.
— Обратно в Техас. Вот, откуда я родом. И где до сих пор живут родители. Остальное время, пока опять не начнется учеба, я буду торчать в семейном поместье.
Семейное поместье. У него это прозвучало так старомодно и мило. Так провинциально и по-техасски. Готова поспорить, это огромный особняк, по сравнению с которым мой маленький домик напоминает кладовку. И почему ни у кого из Уолкеров нет южного акцента? Клянусь, они настолько богаты, что не допустят, чтобы их речь была с акцентом.
— Ой. — Я кивнула. — Звучит здорово.
Я солгала. Это звучало ужасно, потому что означало, что Гейба рядом со мной больше не будет. Мне это не нравилось. Совсем.
— Поэтому мы должны использовать эти два дня по полной. — Он взял обе мои руки в свою и потянул меня ближе к себе. Я неохотно повиновалась, так как чувствовала себя подавленной и грустной. — Я хочу пригласить тебя на ужин завтра вечером, — прошептал он мне на ухо.
Мы выбирались из дома, но не часто. Ходили смотреть фильм, окончившийся для нас тем, что мы сидели на последнем ряду, целовались и лапали друг друга. Было несколько обычных ужинов, пару раз мы были в том кафе с замороженным йогуртом, потому что Гейбу оно очень нравится. Но то, как он сказал, что хочет пригласить меня на ужин, прозвучало серьезно.
Так, словно он приглашал меня в шикарный и дорогой ресторан.
— Куда? — поинтересовалась я.
— Сперва мне самому нужно это выяснить, — признался он, посмеиваясь. — Позволь, я попозже тебе отвечу.
Он написал мне название ресторана этим утром, так же, как и время, на которое забронировал стол, и я поискала это место. К слову о шикарном…
Мама звонила очень часто, интересуясь, чем я занимаюсь, почему в последнее время редко с ней разговариваю. Я отвечала, что у меня появились друзья — правда — и что очень хорошо провожу время — истинная правда. И, что я, конечно же, была хорошей девочкой, когда она спрашивала, потому что — да, она действительно спрашивала меня об этом.
Это было единственное, в чем я обманывала маму. Я не была хорошей девочкой. Я была великой грешницей по маминым меркам. Но, боже, как же приятно было каждый раз грешить с Гейбом.
Просто невероятно приятно.
Я начала готовиться к нашему серьезному вечернему свиданию заранее. Приняла душ и побрила все необходимые участки тела. Так намазала тело лосьоном, что на коже не осталось ни одного места, которое было бы не супер мягким и ароматным. Нанесла кондиционер на волосы и высушила их, используя закругленную щетку, сделав их слегка вьющимися и пружинистыми. Распущенные и волнистые, они спадают на плечи и выглядят супер блестящими. Может, помогла дорогая сыворотка для волос, которую я нашла в гостевой ванной, где ее кто-то оставил.
В данный момент я смотрю на себя в зеркало, все еще слегка не уверенная в выборе платья. Оно черное с тонкими перекрещивающимися на спине бретельками и низким вырезом спереди, выставляющим напоказ декольте.
Ткань облегает мою фигуру, но, несмотря на это, я не кажусь чересчур пышной или приземистой. Я нашла его на прошлой неделе в дисконт-центре, когда ходила по магазинам с Гейбом и Сидни, и он каким-то образом убедил меня купить его.
Может из-за того, как загорелись его глаза, стоило ему увидеть меня в нем. Или из-за того, как он попытался затолкнуть меня обратно в примерочную, чтобы потискать меня. Мне пришлось вытолкнуть его оттуда, и он расстроился. Искрящиеся щенячьи глазки вкупе с лукавой улыбкой — и я чуть не затащила его обратно в примерочную, чтобы он, в конце концов, исполнил свое желание.
Но потом вспомнила, что это плохая идея, и попросила подождать меня у касс на входе в магазин. Гейб заставляет меня хотеть полностью потерять над собой контроль, а мне следует быть осторожной, особенно, когда рядом Сидни. Нам нужно было вести себя прилично, чтобы не разозлить ее. Но по вечерам ее нет с нами.
Надеюсь, Гейб оценит мой выбор наряда для сегодняшнего ужина. Он должен заехать за мной примерно через пятнадцать минут. Я была готова уже двадцать минут назад.
Полагаю, меня можно назвать немного взволнованной.
Хватаю со столика крошечную черную сумочку, открываю ее и достаю помаду насыщенного темно-красного цвета, которым никогда не крашу губы, но она у меня уже пару месяцев. Я привезла ее с собой, подчиняясь мимолетному порыву, даже не представляя, когда она мне может пригодиться.
Сегодня вечером я накрашу ее специально для Гейба. И для себя.
Определенно ради себя.
Снимаю колпачок, выкручиваю вверх помаду, затем аккуратно наношу ее на губы. Растираю ее между ними, закрываю обратно колпачок и бросаю помаду в сумочку. Делаю шаг назад, разглядывая себя, наклонив голову вбок. Я выгляжу… иначе. Как-то старше. Может, даже утонченнее будет более подходящим описанием.
Никогда не использовала слово «утонченная» по отношению к себе.
Звонят в дверь, и я, сжимая сумочку в руке, вылетаю из спальни и практически галопом мчусь вниз по лестнице. Я не привыкла носить каблуки и из-за них чувствую себя шатающейся и неуклюжей. Жаль, что нельзя надеть шлепанцы, иначе буду смешно выглядеть, а сегодняшним вечером все должно быть на высшем уровне.
Боже, надеюсь, я не опозорюсь. Или еще хуже, опозорю Гейба.
Открываю и распахиваю дверь, и вижу его, выглядит он просто охренительно. По-другому и не скажешь. За последние пару недель его волосы стали немного длиннее и выгорели на солнце. Он одет в белую рубашку на пуговицах с закатанными до локтей рукавами, выставляя напоказ сексуальные загорелые предплечья.
Знали ли вы, что предплечья могут быть сексуальными? Я тоже. Но они именно такие.
Черные брюки и туфли завершают образ. Рубашка навыпуск, поэтому он выглядит скорее повседневно, и на одно тревожное мгновение я переживаю, не слишком ли нарядно одета.
Но, поймав одобрительный блеск в его глазах, пока он изучает меня с головы до пят, понимаю, что сделала правильный выбор.