— Я знаю, ты будешь нежен со мной.
Замираю, потрясенный ее доверием ко мне. Абсолютной верой, что, не взирая ни на что, поступлю правильно, когда дело касается ее.
Делаю глубокий вдох, встаю на колени, опираясь одной рукой на матрас, хватаюсь за основание члена и слегка касаюсь только лишь головкой ее киски. Она зажмуривает глаза, дрожаще вздыхая, ее бедра выгибаются, словно хочет большего. Словно стремится ко мне, так как я — единственный, кто может о ней позаботиться.
Провожу головкой члена по клитору, удивленный, какая она влажная, ее плоть такая податливая и манящая. Меня чертовски трясет, когда я осторожно надавливаю членом на ее вход и неспешно вхожу в нее, дюйм за дюймом, по чуть-чуть. При первом же вторжении Люси замирает, ее тело напрягается, я вижу, как она затаила дыхание.
— Дыши, детка, — шепчу, зачарованно наблюдая, как медленно погружаюсь в нее. Она принимает меня так легко, словно была создана для меня, и когда я, наконец, полностью в ее киске, закрываю глаза и опускаю голову, чтобы прикоснуться губами к ее губам в легчайшем поцелуе. — Ты в порядке?
Она кивает, бормочет что-то, что я не совсем разбираю, и так же медленно, как и вошел в нее, выхожу, выжидая, не желая причинить ей боль, отчаявшись трахнуть ее жестко и сделать своей.
Но она уже моя. Я могу это сказать по ее задыхающимся звукам, по тому, как ее тело постепенно расслабляется, и ее тугой жар обволакивает меня. Глубоко толкаюсь. Еще глубже. Заставляя ее стонать. Заставляя себя кряхтеть. Я весь вспотел, тряска так и не прошла, черт, что гораздо хуже, я удивлен своей реакцией на нее. Почему меня настолько переполняет потребность сделать для нее это приятным?
Потому что она заслуживает это. Она заслуживает только самого лучшего.
Может, я и не тот, кто подарит ей лучшую жизнь, но, черт возьми, пока я с ней, приложу для этого максимум усилий.
— Обхвати меня ногами за бедра, — предлагаю я, она так и делает, позволяя мне тем самым погружаться в нее еще глубже. Мы оба стонем, сил сдерживаться больше нет. Меня чертовски убивает невозможность дать себе волю с ней, поэтому отпускаю себя, но как можно нежнее. Приподнимаюсь и протягиваю руку между нами, прикасаюсь к клитору, кружа по нему пальцами, Люси сильнее прижимается ко мне, впиваясь ноготками мне в плечи, ее рот рядом с моим ухом, когда она делает эти маленькие страстные вдохи, что сводит меня с ума.
Все, что она делает, сводит меня с ума.
— Ты близко? — спрашиваю я, потому что со мной это случится в любой момент. Я вот-вот кончу. Не хочется испортить для нее этот момент, но, проклятье, я сейчас взорвусь, в основании позвоночника уже начинает знакомо покалывать. — Скажи, что ты близко.
Люси яростно кивает, распахивая глаза и встречаясь со мной взглядом.
— Ты ощущаешься так хорошо.
Зажмуриваю глаза и трясу головой. Не могу смотреть на нее такую. Не когда она настолько безумно красива, что у меня сердце болит. Ненавижу, что придется расстаться с ней. Ненавижу, что у меня есть всего несколько часов с ней, прежде чем уеду и больше никогда не увижу ее.
Но, может, это и к лучшему. То, что я к ней испытываю после такого недолгого знакомства — просто безумие. Так не должно быть. Я не должен влюбляться в девушку, с которой не могу быть. Насколько будет больно, когда мы не сможем больше видеть друг друга?
Чертовски больно — по крайней мере, для меня.
— О, боже. — Кажется, она сейчас кончит, увеличиваю темп, мои бедра ударяются об ее бедра, пока я неистово тру ее клитор. Мои движения неуклюжие, я теряю все свое мастерство в погоне за освобождением для нас обоих, и когда она, наконец, замирает подо мной, откинув голову назад и закрыв глаза, я знаю — она его достигла.
Наблюдаю, как она кончает, чувствую, как пульсирует ее киска, выдаивая мой член, и вот оно. С дрожащим стоном, я тоже кончаю, вжимаясь в нее так глубоко, как только могу, пока оргазм выплескивается из меня.
Быть с ней, слушать ее, наблюдать за ней, чувствовать ее — все это вырывается из меня. Падаю на нее сверху, сбивчиво дышу, мое тело все еще сотрясает случайная дрожь. Люси гладит руками вверх и вниз по моей спине успокаивающим движением и неспешно целует меня в шею.
Сильно зажмуриваюсь, жалея, что нельзя остановить время. Я не хочу, чтобы это кончалось.
Никогда.
Глава 15
Люси
Четыре недели спустя…
— Ты у себя? — отвечает мама вместо приветствия.
Я закатываю глаза и плюхаюсь спиной на кровать. Мой матрас новейшей модели, словно пушистое облако, а вот подушки — отстой. Они слишком твердые.
— И тебе тоже привет.
Мама раздраженно вздыхает. С момента, как я уехала из дома, она непрестанно звонила и писала — а прошло-то всего два дня. Я ценю ее заботу. Правда. Но в тоже время схожу с ума. Мама чересчур опекающая. Я понимаю, ей нелегко расстаться со своей девочкой, но все же считаю, что ей нужна независимость от меня. Она молода, и теперь, когда я уехала, она может выбираться из дома и делать все, что ее душе угодно. Ей нет еще и сорока, а она не была на свидании, уже не знаю, сколько времени.
Она, бесспорно, заслуживает жить дальше. Как и я. Думаю, пришло время нам обеим, наконец, попытаться сделать это.
— Прости, — говорю я тихо. — Да, у себя. Сегодня утром доставили кровать. Она такая удобная, и я купила очень мягкое постельное белье с подходящим одеялом. Спасибо еще раз. — Она купила матрас в новую квартиру, хотя я настаивала, что, переезжая, могу взять свой старый. Но мама сказала, что я заслуживаю что-то новое и отказалась даже слушать, когда я заявила, что мне ничего не нужно.
С годами я поняла, иногда лучше всего просто оставить все как есть.
— Я рада, что тебе она нравится, — говорит мама. — Как твоя соседка? Ты много с ней общалась?
— Да, она очень милая, но я редко ее видела. Здесь с ней ее парень, и прежде чем он должен будет уехать учиться, они проводят много времени вместе. — Другими словами, последние две ночи я слушала, чем они занимаются в ее комнате, словно озабоченные дикие кошки. Вынужденная страдать и тосковать о том, чего у меня больше нет.
Скорее даже по кому-то, кого больше не будет рядом. И кто сказал, что я не могу найти в колледже другого парня, с которым бы захотела сношаться, как озабоченные дикие кошки.
И почему я продолжаю представлять себе озабоченных диких кошек? Кто еще этим так занимается?
Хотя, как я и подозревала, что касается других мужчин, Гейб установил высокую планку. Другими словами, не могу перестать думать о нем. Как только он уехал, мы несколько раз переписывались, но последние две недели он не очень-то торопится ответить. Мне кажется, он пытается разорвать все связи, и я его прекрасно понимаю. Нет смысла продолжать общаться. Мы пошли каждый своей дорогой. Но в момент, когда я уехала из Санта-Барбары, почувствовала облегчение. Мне нужно было сбежать из того дома и от воспоминаний о нас с Гейбом.
Это было замечательное лето. Я заработала кучу денег просто ни за что, у меня теперь есть еще одна подруга, и я потеряла девственность с самым сексуальным парнем во вселенной. Мне не из-за чего жаловаться.
Совершенно.
Довольно жалко, что приходится постоянно напоминать себе об этом.
— Хм-м, так она приводит парня в квартиру, где только вы вдвоем? Совершенно неуместно, — заявляет мама, вырывая меня из мыслей, заполненных Гейбом.
Я уже почти начинаю протестовать, но решаю не делать этого. Такое ощущение, что она живет в Средневековье. Мне кажется, мама просто ничего не может поделать с собой, поэтому настолько меня опекает, что иногда раздражает. Особенно, когда ты — двадцатиоднолетняя девушка, в полной мере способная позаботиться о себе, и не важно, есть в доме с двумя предположительно беззащитными девушками какой-то парень или нет.
— Все нормально, мам. Они безумно любят друг друга, что в этом плохого?
— Плохо то, что одним опрометчивым решением он может разрушить ее жизнь.
Маме не нужно напоминать мне, какое решение она имеет в виду.
— Не все выходят из дома, занимаются сексом и сразу же залетают.
— Я знаю. Как и ты, моя девочка. Ты — хорошая девочка. Ты не встречаешься с мальчиками и не позволяешь им прикасаться к тебе. — Она говорит это настолько довольно и уверенно, что я почти готова рассмеяться.
А еще почти готова бросить трубку. Меня охватывает довольно сильное чувство вины. Если бы только она точно знала, сколько раз Гейб прикасался ко мне. Всевозможными способами. О беспрерывном сексе, который был у нас за те последние тридцать шесть часов или около того, пока мы были вместе. После нашей страстной ночи мои бедра болели еще несколько дней. Он воспользовался мной наилучшим образом.
И я наслаждалась каждой минутой.