— Уже нет. — Джейд одаривает меня улыбкой, полной одобрения. — Обращайся с ней хорошо. Она — то, что надо.
— Знаю, — отвечаю я серьезно, заставляя Люси удивленно посмотреть на меня. — Но спасибо, что подтвердила мои впечатления.
Люси хранит молчание, пока мы провожаем Джейд и Шепа, хотя обнимает их обоих. Как только дверь закрывается, она спешит на кухню, собирая бутылки и банки из-под содовой, все еще разбросанные по столу и стойке. — У тебя есть мусорная корзина для вторсырья? — спрашивает она с полными руками.
— Когда откроешь дверь в гараж, то увидишь ее справа, — говорю я ей.
Прежде чем успеваю сказать что-то еще, она уходит, а я убираю остальную часть кухни, не то чтобы там еще много осталось. Мы выбросили все бумажные тарелки и мусор в коробки из-под пиццы. Я подумываю о том, чтобы взять еще пива, но решаю, что хочу сохранить свою голову относительно ясной сегодня вечером.
Как только Люси возвращается на кухню, я замечаю, что она не смотрит на меня, и мне это не нравится. Что случилось? Джейд что-то сделала? Черт, я что-то не то сказал?
— Ты злишься?
Она останавливается и наконец-то поднимает взгляд и встречается с моим.
— Нет. С чего бы мне злиться?
— Джейд что-то сказала? Рассказала какую-нибудь ужасную историю про меня и девушек? Потому что не буду врать, я не был святым до того, как встретил тебя. Я путался со всеми подряд. У меня было много девушек. Я по-полной наслаждался студенческой жизнью. — Прерываюсь, размышляя, как далеко стоит заходить с этим признанием. — Но с тех пор, как встретил тебя, Люси, меня не привлекала ни одна другая девушка. И, богом клянусь, это чистая правда.
Она смотрит на меня, обхватив руками спинку одного из кухонных стульев так крепко, что костяшки пальцев побелели.
— Я верю тебе.
На меня накатывает такое сильное облегчение, что, клянусь, аж колени дрожат.
— Отлично. Ты должна знать, Люси, что я не… я не позволяю девушкам встречаться с моими друзьями, если это в моих силах. Это приводит ко множеству проблем, с которыми не хочу связываться.
— Серьезно?
— О, да. Они возлагают надежды, а я просто… не хочу их разочаровывать. Так что лучше предпочитаю держаться на расстоянии.
— Ты никогда не держался от меня на расстоянии, — бормочет она. Она отпускает стул и пробирается ко мне, ее бедра покачиваются, напоминая мне, как давно мои руки не касались этих восхитительных изгибов.
Мое сердце начинает бешено колотиться, кровь течет по венам быстро и горячо. Она придвигается ближе, я чувствую ее запах, вижу блеск в ее темных глазах и сжимаю пальцы в кулаки, чтобы не схватить ее слишком быстро.
Не хочу торопить события. Торопить ее. Не нужно спешить.
— Потому что ты другая, Люс, — говорю я низким и хриплым голосом. — И всегда была такой.
Темная бровь выгибается дугой.
— А я, увидев тебя в первый раз, подумала, что ты какой-то извращенец.
Мне становится смешно.
— Я и был им. Сидел весь день на балконе и наблюдал за тобой у бассейна.
— Но, в конце концов, я решила, что ты слишком красивый, чтобы быть извращенцем. — Люси шагает еще ближе и кладет руки мне на грудь. — Мне хотелось, чтобы ты не прекращал наблюдать за мной. И продолжала устраивать шоу только для тебя.
— Я ценил каждое мгновение, — отзываюсь я, кладя руки ей на бедра и сжимая их.
Она улыбается, медленно поглаживая руками вверх и вниз по моей груди.
— Держу пари, что так оно и было.
Я притягиваю ее так близко, что наши бедра сталкиваются. И вот я уже тверд.
— Я рад, что ты дала мне второй шанс, Люс.
— Я дала тебе несколько вторых шансов, Уолкер. — От ухмылки, которую она мне дарит, мне хочется поцеловать ее в губы.
Что я и делаю.
Глава 22
Люси
Гейб, не теряя времени, тащит меня в свою спальню наверху. Тусоваться с Джейд и Шепом было довольно весело, но через некоторое время меня начало одолевать нетерпение.
Мне хотелось остаться наедине со своим парнем.
То, что я думаю о Гейбе, как о своем парне, может быть глупо, но Джейд обронила несколько обнадеживающих фраз, которые дали понять, что он ведет себя не так, как обычно.
— Он рассказал тебе об их принципе «поматросить и бросить»? — закатив глаза, спросила она меня после того, как мы съели пиццу и устроились вместе на диване.
— «Поматросить и бросить»? — переспросила я.
Она кивнула.
— У Гейба, Тристана и Шепа, у них всех, есть одно правило. Вообще-то, у них куча дурацких мужских правил, которых я не знаю и знать не хочу. Но Шеп признался мне в самом главном — переспать один раз, и на этом все. Вот как они всегда обращались с девушками.
Я морщусь.
— Весьма мерзко.
— Знаю, но задумайся вот о чем. Как часто ты виделась с Гейбом? Была с Гейбом? На слове «была» Джейд делает акцент.
И я тут же почувствовала прилив жара к щекам. В последнее время я постоянно краснею, ненавижу это. Казалось бы, что с моей темной кожей это не должно быть заметно, но все замечают, и от этого мне неловко.
— Часто, — наконец призналась я.
Улыбка, которой она меня одарила, была торжествующей:
— Значит, тебе удалось разнести в пух и прах принцип Гейба — «поматросить и бросить», — рассмеялась она. — Двое повержены, остался еще один.
После услышанного я расплылась в улыбке, хотя и понимала, что она торопит события. Но ничего не могла с собой поделать. Слова Джейд и ее неустанное ободрение вселили в меня надежду.