– Что вы тут делаете?
Даже не пришлось притворяться: голос дрогнул, звучал с хрипотцой, как после долгого сна. Отстраниться мне не позволили, решительно притянув обратно.
– Генри, не надо. Пожалуйста, – успела выдать я, прежде чем мои губы попали в плен.
Сразу же – глубокий, влажный, страстный поцелуй. Я упёрлась в грудь одной рукой, другая была прижата телом мужчины. Я и пошевелить ей не могла. Зато Генри одной рукой подхватил мой затылок, не давая отвернуться, а другой гладил бедро, талию, сжимал грудь. И в обратном порядке.
Моё тело стало пробуждаться. Между ног заныло, набухая прилившейся кровью и пульсируя. Низ живота стянуло спазмом. Грудь налилась и соски болезненно упирались в ткань. Я так увлеклась жаркими поцелуями, что и не заметила, как его рука оказалась под платьем и крепкие пальцы обхватили ягодицу.
– Ты такая горячая, такая нежная. Господи, я сойду с ума с тобой. Люблю тебя. Слышишь, я люблю тебя больше жизни, милая. Не бросай меня.
Лихорадочный шёпот сопровождался градом поцелуев, что жалили, как угли. Лицо, шея, плечи, грудь. Халат с меня сдёрнул, а ночную рубашку из батиста с треском разорвал на части. Резкий звук заставил дернуться.
– Генри, я не могу, – очнулась я, когда он на секунду отстранился, чтобы снять рубашку и навис надо мной, с восхищением рассматривая мою грудь. Я пыталась закрыться, но он крепко схватил за запястья и зафиксировал их над головой, а другой продолжал гладить кожу, целовал, куда дотягивался.
– Маша, милая. Я так тебя люблю. Ты убиваешь меня.
Сосок угодил в горячий рот. Он всосал его, поиграл языком, а затем больно прикусил зубами. Меня тряхнуло так, как будто сквозь тело прошел электрический ток. Второй сосок попал под раздачу. Я чуть не взвыла от остроты ощущений.
Не знала, что так чувствительна к прикосновениям. Целовалась, конечно, не впервые. Но обмен слюнями с одноклассником на выпускном, и другой раз с парнем со старшего курса на вечеринке, куда я случайно попала, меня совсем не впечатлил. Дальше этого никогда не заходило. А сейчас я готова была сама наброситься на этого мужчину. Горячего, сексуального, родного. Всё дело в чувствах. В моих чувствах к нему и его чувствах ко мне.
– Господи, Маша, ты невероятна, – простонал мужчина.
Генри повернул меня на бок и прижался к спине, целуя плечи и шею. Его возбуждение упёрлось между ягодиц (когда только успел избавиться от брюк). Рука скользнула между ног. Я дёрнулась. Но твердая рука притянула обратно.
Пальцы скользили между ног, размазывая липкую влагу, которой я исходила. Мне было стыдно за это, но возбуждение стирало все границы. Твёрдый член проник между бёдрами, медленно двигаясь между ними, туда-сюда. Пальцы стали проникать глубже.
Вдруг Генри замер. Он уткнулся мне в макушку, его дыхание грело кожу головы. Спиной чувствовала, как сильно бьётся его сердце.
– Маша, ты девственница. Почему не сказала? – задал он вопрос.
Я испытала жгучий стыд и медленно отодвинулась, прикрываясь одеялом. Генри не стал меня удерживать.
– Это так важно? – задала встречный вопрос, не смея поднять глаз. Меня до сих пор потряхивало и низ живота ныл, прося облегчения.
– Да. Для меня важно. Я и так хотел с тобой обвенчаться, чтобы ты стала моей – и среди людей, и на Небесах. А сейчас это в сто крат важнее. Постарайся уснуть. Я не собираюсь ждать. Завтра утром уезжаем.
– А меня спросить? – внутри стало расти раздражение.
– Я никуда тебя не отпущу, милая. Даже не надейся. Просто прими мои чувства. Я тебе не безразличен. Так что прими и свои чувства тоже.
Генри потянулся ко мне, но я отодвинулась ещё дальше. Один рывок – и я в его руках. Нежный ласковый поцелуй в губы, и меня отпустили.
– Спокойной ночи, моя принцесса.
Он собрал вещи и ушёл, не одеваясь и не стесняясь своей наготы. А я почувствовала себя бесконечно одинокой и несчастной.
Глава 18. Путешествие
Генри
Девственница. Маша девственница. Целиком и полностью моя женщина. Мне было бы всё равно, будь у неё до меня мужчины. Важно, чтобы в дальнейшем она принадлежала только мне. Так же, как я буду принадлежать ей.
Красивая, нежная, умная и моя. Сердце трепетало от счастья. Я думал, взорвусь от эмоций и чувств. От любви к моей девочке. Она такая непосредственная, честная, отдавалась в постели с таким откровением и готовностью, плавилась в моих руках, как воск. И это чудо хотел получить какой-то Вадим? Странное имя.
Надо срочно собираться, ехать подальше отсюда и зарегистрировать наш брак. Пока кто-нибудь за ней не явился. Плохо верится, что такую девушку не ищут. Только что я скажу друзьям? Что она не мать Лиззи? Что это совершенно другой человек? Да и стоит ли что-либо объяснять? Мне надо выяснять, откуда она? Кто она на самом деле? Почему она появилась здесь без документов и вещей, без сопровождения?
Голова разболелась от чрезмерных размышлений. А мне ещё поспать надо. Тело было напряжено и натянуто, как струна. Я не получил должной разрядки. Стоило умыться и обтереться холодной водой, хотя мне и нравился запах девушки на себе.
Я вновь представил обнаженное восхитительное тело под собой. Как её кожа касается моей, как скольжу между её нежных бёдер и мои пальцы натыкаются на упругий барьер внутри её лона. Возбуждение мое ещё не спало. Я мягко провел рукой по напряжённому до боли стволу вверх-вниз и обильно кончил от одних воспоминаний.
Было немного стыдно и неудобно, что кончил с мыслями о Маше, на её светлый образ. Но это было закономерно. Ведь меня лишили сладкой девочки. Лишила её непорочность. Я не знал, что думать. Взять её и сделать своей раз и навсегда ничто не мешало. Разве что моя совесть и моё желание сделать первый раз для неё особенным. И начать нужно с бракосочетания. Затем удобная кровать и белоснежные простыни. Представив ярко-красные разводы девственной крови на простыне, сделалось так легко, что я почувствовал себя счастливым. Впервые за последние годы.
Маша первая девственница в моей жизни. Что это такое, я понял не сразу. Не особо зацикливался на этом и не любил разговоры про секс, считая слишком интимным процессом. Всему нас учит жизнь и друзья, если даже не хотим. Луиза как-то решила мне сделать подарок. В один из дней я с некоторым трудом пробился к ней в лоно, хоть член и стоял колом. Она объяснила это приёмом некоторых дам обмануть мужа перед браком. Больно и неприятно. Не только женщине, но и мужчине. Хотя эластичные, тугие стенки лона доставили тогда массу удовольствия, попросил больше так не делать.
– О чём я вспомнил? Какая гадость. Эти игры памяти неконтролируемы.
Мне не хотелось, чтобы даже воспоминания из прежней жизни пачкали мои чувства к Маше.
Мне пришла в голову гениальная идея. Если мне так плохо от физического неудовлетворения, то каково должно быть девушке? Уверен, она больше пострадала в психологическом плане. У неё первый опыт с мужчиной (гордость так и лезла из меня лавой – это я её первый опыт и первый мужчина; а я собственник ещё тот, оказывается), а я взял и оставил её одну.
На тот момент мне показалось это лучшим решением. Я не смог бы удержаться и всё испортил бы. Чутьё подсказывает мне, что Маша надумала бы чёрт знает что. Всё равно мне надо извиниться.
Рано утром, пока ещё весь дом спал, убедившись, что моя девочка никуда не упорхнула, отправился в лес. Небольшой букетик фиалок и ещё каких-то жёлтых цветков, названия которым не знал, выкопал вместе с землёй. Нашел две глубокие чашки на кухне. Как можно аккуратнее устроил цветы в них и отнёс своей любимой.
Когда вернулся, она ещё крепко спала. Зато Дженни была на ногах, как и мадам Фаррелл с Клементом. Мне было всё равно, что они смотрят на меня как на умалишённого. Главное, чтобы Маше было приятно. Я был уверен, что такой невероятно доброй девушке не захочется получить срезанные цветы. Откуда это знаю? Сердце говорит.
Оставив цветы в комнате, быстро спустился и отдал распоряжения насчёт нашего отъезда.
Маша вскоре спустилась. Сухо поздоровались. Я прожигал её взглядом, а она даже не взглянула на меня, ни разу. Неужели цветы не понравились? Но эту глупую мысль я сразу откинул, как только увидел, что она, улыбаясь, легко гладит цветки и вдыхает их аромат. Значит угодил. Раскрывать себя сразу не стал, а постучал чуть попозже, когда она отошла от цветов. Полезно иногда заглядывать в приоткрытые двери.
– Войдите, – ответили мне.
Девушка вздрогнула, когда встретилась взглядом с моим.
– Ты собралась? Надо вещи тёплые взять, – произнёс я, чтобы хоть что-то сказать.
– У меня нет вещей. Своих, – наконец ответила девушка.
– Это не проблема. Я как раз хотел тебе предложить сходить к модистке в город и пошить одежду, – улыбнулся я, а сам себя мысленно уже раз двадцать приложил головой об стол. Как я мог забыть о такой важной составляющей женщины – гардеробе?
– Спасибо, мне хватает того, что тут есть, – ответили мне. И никаких эмоций. Что за женщина, которая не радуется тряпкам? Хотя, она особенная, моя Маша.
Противный голосок на задворках мозга пропищал, что ещё нет. Глухое раздражение уже сжимало грудь. Я должен быть сдержанным. Могу напугать девушку.
– Маша, послушай. Мы отправимся в путешествие. В первой же встречной церквушке нас обвенчают. Дальше мы отправимся в Лондон. Как тебе такое путешествие со мной?