Зардан с ужасом смотрел на отца.
Он был свято уверен: этого не понадобится. Уже не раз обсуждали этот вопрос, и Зардан настаивал на том, чтобы Мартен не рушил тщательно выстроенный образ такой глупостью, как признанием своего внебрачного сына. Это, в конце концов, могло больно ударить по королевской репутации.
Конечно, Зар не сомневался, что по его жизни никак не меньше ударит приговор, который вынесет дядя Жозефины, но всё равно до последнего был уверен в том, что отец не пойдет на такой неоправданный риск. Но сейчас Его Величество стоял в дверном проеме и спокойно смотрел на собравшуюся в зале знать средней руки.
Завозились на своих местах Любимчик и Бенни, кажется, постепенно осознавая, кому бросили вызов. Грэм всё ещё не понимал, что происходит. Зато Сияющий, которому так и не дали права голоса, теперь улыбался на все тридцать два зуба, явно торжествуя.
— Ваше Величество, — заикнулся Шэнкл. — Я… Мы…
— Так на каких основаниях вы приговариваете моего сына к заключению в тюрьме специального магического режима? — холодно уточнил Мартен, делая шаг вперед. Дверь за ним захлопнулась сама, ведомая магией, а сам король застыл посреди зала суда, скрестив руки на груди. — Я жду объяснений.
— Но в документах…
— В каких документах? — король ступил вперед. — Уверен, в свидетельстве о рождении Зардана в графе "отец" записано моё имя. Или вы хотите сказать, что только что пытались обмануть всех присутствующих и посадить за решетку рангорнского принца только потому, что преследуете свои личные цели?
Шэнкл потянулся к бумагам, на которых совершенно точно значилось имя Танмора Ренарда — значилось до появления короля в зале. Но Зару было известно, какую силу имеет слово Его Величества, и он даже не сомневался, что сейчас в документах значится исключительно имя Мартена де Креза.
— Ваше Величество… — вновь завел своё судья. — Закон един для всех… К тому же, мы не знали, что у вас есть… — он кашлянул. — Бастард… То есть, я хотел сказать…
— Вы хотели сказать, что эти молодые люди, — он указал на Грэма, Любимчика и Бенни, — займут место в той же тюрьме, только на больший срок, так как они спровоцировали и первыми атаковали моего сына? Это очень занимательная информация, учитывая то, что приговор, который касался бы их, я что-то не вижу у вас на столе. Однако, не склонен верить тому, что вы в самом деле собирались так поступить. Что ж до бастарда, — Мартен оглянулся, явно просчитывая, сколько понадобится времени, чтобы эта информация стала достоянием всей страны, — то Зардан — мой законный сын. Мой и, — он выдержал короткую паузу, и Зар поймал себя на том, что невольно задержал дыхание, дожидаясь, что же скажет отец, — и моей супруги, Её Величества Беллы.
Зар от неожиданности аж подался вперед. Он слышал, как ахнул кто-то в зале — и краем глаза заметил, как один из влиятельных родственничков Бенни попытался прокрасться к выходу из зала, чтобы спешно скрыться с глаз короля.
Его Величество оказался куда внимательнее, чем от него ожидали. Он стремительно сжал руку в кулак, и дверь захлопнулась, щелкнув по носу уже почти выбравшегося из западни мужчину.
— Зал суда, — не оборачиваясь, произнес Мартен, — не принято покидать, пока выступает сам король. Вас этому не учили? Мне кажется, очень зря… У вас ещё будут вопросы, Шэнкл?
Судья молчал, только открывал и закрывал рот, очевидно, надеясь, что таким образом сумеет вытолкнуть из себя хоть одну более-менее приемлемую в такой ситуации фразу. Но что-то Зару подсказывало, что выбраться из этой ситуации чистеньким мужчине всё-таки не суждено.
— Я так понимаю, вы хотите поинтересоваться, не закрыли ли вы за решеткой наследного принца? — уточнил Мартен. — Или почему Зардан носит фамилию леди Тэльер? Что ж, удовлетворю любопытство сразу, — король смерил судью взглядом. — Мой сын родился до моего восхождения на престол, и его происхождение мы скрывали — в первую очередь по причинам безопасности его и королевской семьи в целом. Но разве есть разница между тем, чтобы посадить за решетку простого невиновного человека, невиновного ненаследного принца и невиновного наследного принца? Вы её видите, Шэнкл?
Судья и вовсе растерялся. Он взгляд на Зардана, потом на Марту, опять уставился на короля, явно пытаясь определиться, что же ему делать и как выкрутиться из неловкой ситуации, попытался выдавить из себя хоть несколько вразумительных фраз и наконец-то произнес:
— В таком случае… Возможно… Нам следует пересмотреть приговор…
— Да неужели, — усмехнулся Мартен. — Поражаюсь, как эта своевременная идея вообще могла прийти вам в голову, Шэнкл.
Судья крепко зажмурился, очевидно, таким образом пытаясь преодолеть собственный страх, и схватился за бумагу с приговором, на которой уже стремительно менялся текст. Он взглянул на короля, понял, что другого выхода у него всё равно не будет, и спешно забормотал:
— На основании собранных фактов… свидетельских фактов… Зардан Тэльер… невиновным…
От переизбытка чувств мужчина даже забыл стукнуть молотком, вскочил со своего места, отошел на несколько шагов, потом стремительно вернулся обратно, всё-таки утвердил коротким стуком свой вердикт и, подобрав полы судейской мантии, бросился прочь. Зардан подозревал, что тут тоже не обошлось без колдовского вмешательства, судья Шэнкл был не настолько слаб духом, как сейчас наглядно продемонстрировал, но какая, впрочем, уже может быть разница?
— Я так понимаю, — ядовито окликнул судью Мартен, — заседание можно считать оконченным? А вы, стало быть, уже готовы пройти проверку на профпригодность?
Шэнкл ничего не ответил. В зале суда на мгновение поднялось молчание, а потом вдруг поднялся такой шум, словно каждый стремился высказать своё мнение сию же секунду. Родня обвинителей, сбившись в одну плотную компанию, наперебой галдела, не то обвиняя Шэнкла в предвзятости, не то пытаясь отчитать собственных сыновей-племянников за то, что не сообщили о происхождении врага. Зар заметил, как уверенно поднялся со своего места Ирвин и, надев холодную маску главы Следственного Бюро, преградил дорогу судье и ткнул ему под нос собственное удостоверение. В том, что мужчину всё-таки ждет допрос, и не один, Зар уже даже не сомневался.
Он сам, если честно, не знал, что делать. Зар неоднократно бывал в суде, но вот скамью подсудимых занимал впервые в жизни. Всё же, работа следователя не предусматривала необходимость регулярно отмахиваться от посторонних обвинений.
Зардан встал, сделал несколько шагов, разминая затекшие ноги, и нерешительно шагнул к отцу, понимая, что не имеет сейчас права на выражение чувств. Мартен ободряюще улыбнулся ему, как будто намекая — поговорим позже, но всё обязательно будет хорошо, — и Зар только коротко, быстро склонил голову в утвердительном кивке.
— Спасибо, — одними губами произнес он. — Но не стоило.
— Белла одобрила, — усмехнулся Мартен, но только на секунду, вновь возвращая то холодное, практически ледяное выражение лица, свойственное настоящему королю. Лишь добавил: — Иди, потом.
Зар ещё раз согласно кивнул и неуверенно, будто не веря, что он в самом деле теперь свободен, ступил к выходу. Сомнения, одолевавшие его, были самыми настоящими, неподдельными, Зар в самом деле не осознал ещё до конца, что суд закончился, и ему больше не придется думать о свидетельских показаниях, о приговоре…
Собственно говоря, ему даже не придется оправдываться за того, кто в документах прописан как его отец — потому что с Танмором Ренардом теперь Зара не связывали ни бумаги, ни кровные узы. Он мог считать себя совершенно свободным и от клейма некроманта, хотя в самом даре не было ничего постыдного или плохого, разве что управлять им на самом деле отнюдь не так просто, как хотелось бы. Но у той же леди Лилиан получается, и у их с Ирвином детей, унаследовавших мамины чары, тоже!
А то, что Танмор Ренард поступил так, это ведь не значит, что, будь он целителем, всё сложилось бы иначе?
Зардан оглянулся в надежде найти Марту. В какой-то момент, увидев севшего рядом с нею Грэма, он даже позволил себе засомневаться в девушке, заподозрить, что она с легкостью предаст то, что было между ними, в угоду собственному комфорту и, несомненно, расторжению того треклятого договора. Теперь же Зардан искренне корил себя за то, что вообще посмел сомневался в Марте. Она наверняка испытывает те же чувства, что и он сам, просто старательно скрывает их, потому что сомневается в нем и боится неискренности… И долга.
Не надо было делать предложение тогда. Подождал бы один день, сделал всё по-человечески — и Марта даже не вздумала бы спорить. А так, сам виноват, дурень, что поставил под сомнение искренность собственных чувств.
Зардан выглянул в коридор, рассчитывая на то, что девушка будет там, но вместо этого столкнулся лишь с троицей своих обвинителей. Грэм, Любимчик и Бенни стояли, надутые, как сычи, и смотрели на него исподлобья, явно до конца не понимая, как Зар мог вывернуться из столь заботливо расставленной ими ловушки. Грэм при виде его даже рванулся вперед, сжимая руки в кулаки, но Бенни и Любимчик в ту ж секунду повисли на его плечах, останавливая своего сильного, но явно лишенного особенного ума друга.
— Ты же всё равно некромант! — выплюнул оскорбление Грэм. — Ты всё равно сын этой собаки, Танмора Ренарда! Понятия не имею, зачем король вообще выступил в твою защиту, но уверен, что он пожалеет о принятом решении!
— Это угроза? — изогнул брови Зар. — Мне или всей королевской семье одновременно, хотелось бы узнать?
Грэм задергался, порываясь в бой, но Зар, отлично зная, что теперь ему за это точно ничего не будет, спокойно зажег пульсар на ладони и расправил плечи, глядя противнику в глаза.
— Я очень надеюсь, — протянул он, — что вы трое проявите сознательность и изволите признать свою ошибку. И то, что вы сами были виноваты в том конфликте. А в противном случае, уважаемые, вам ещё и светит срок за лжесвидетельство. Это я вам обещаю не как королевский сын, — Зар усмехнулся, — а как работник следственного бюро. А свои руки, заклинания и язык, уважаемые, советую держать при себе.
Ему давно хотелось высказать этим троим прямо в лицо всё, что он про них думает, но теперь, когда представилась такая удачная возможность, Зар внезапно осознал, что перегорел. Он не хотел никому мстить, делать никому плохо, всего лишь надеялся на то, что после всего произошедшего его элементарно оставят в покое. Куда более важной целью было найти всё-таки Марту.
— Расслабьтесь, — усмехнулся Зардан. — Эта ситуация уж точно не стоит того, чтобы так сильно переживать. Просто постарайтесь в дальнейшем, раз не получается здействовать отмершую совесть, использовать мозги. Или там тоже требуются услуги некроманта?
Грэм ответил что-то, но Зар уже не услышал его слов — в конце коридора он увидел Марту, тихонько пробирающуюся к выходу из здания суда, и решительно двинулся к ней.
— Марта! — позвал Зардан, когда оказался уже достаточно близко. — Марта, стой!
Девушка, осознав, что он всё-таки её заметил, выскользнула за дверь, и Зардану пришлось ускорить шаг, почти срываясь на бег. Он выскочил на улицу следом за Мартой, оглянулся и без труда обнаружил её, спешащую, шагающую по припорошенной свежим весенним снегом дорожке.
Без пальто.
И зачем так убегать?
— Марта, погоди! — парень бросился к ней и нагнал у ближайшей клумбы, неприветливо оттопыривающей во все стороны сухие стебли не обрезанных на зиму роз. — Стой! — Зар поймал девушку за руку, останавливая, и она наконец-то нехотя оглянулась, показывая — всё-таки не ошибся, не обознался случайно.
— Рада, что Его Величество всё-таки решился, — улыбнулась девушка. — И что тебя отпустили. Эти трое предлагали мне свидетельствовать против тебя…
— Как избавиться от наставника за пять минут свидетельств?
— Что-то вроде того, — кивнула Марта, переминаясь с ноги на ногу.
Было холодно, и Зар с легкостью, прежде ему, как некроманту, недоступной, активировал согревающее заклинание. Колдовство, даже то, которое раньше давалась очень тяжело, теперь было особенной, вечной частью Зардана, не позволяющей ему опускать руки и останавливаться на полпути. Он пользовался даром с удивительной быстротой и чувствовал, что магия не будет исчерпываться, что б он с нею не делал.
Да, оставаться в рамках разумного было не так уж и просто, но Зардан не сомневался: справится. Ему не пять и не десять, а уже почти двадцать пять, в таком возрасте пора бы научиться думать головой и использовать собственный дар только тогда, когда это в самом деле необходимо, а не разбазаривать магию направо и налево.
Этому принципу его всегда учил отец, и теперь Зар понимал, почему.
— Спасибо, что не согласилась, — улыбнулся Зардан. — И что сказала правду, — он взял Марту за руки и с удивлением отметил, какие холодные у неё пальцы, как будто у ледяной королевы.
Девушка смущенно улыбнулась и потупила взгляд, словно пыталась таким образом не то защититься, не то оградиться от него. Вид у неё в целом был не слишком счастливый, хотя Зар чувствовал — Марта радовалась, что его отпустили.
И радовалась, что король Мартен признал своё отцовство публично, хотя сам Зардан даже не знал, как на это реагировать.
— А теперь, — вдруг спросила Марта, — ты всё-таки расторгнешь кураторский договор? Ну, хотя бы из чувства благодарности за мои правдивые показания?
Последнее она произнесла со смехом, всё равно ведь уже ничего не изменишь, да и вряд ли Марта была способна на такую подлость.
— А ты, — изогнул брови Зар, — согласишься выйти за меня замуж?
Девушка так стремительно помрачнела… Как будто её персональное солнце закрыла грозовая туча, которая никак не могла пролиться дождем им на головы.
— Нет, — твердо произнесла она.
— Но…
— Нет, — повторила Марта. — Я за тебя замуж не выйду. И вообще… Оставь меня в покое, сколько об этом говорить можно?
— Марта, я…
Она не позволила Зардану договорить, даже не стала дослушивать. Вместо этого стремительно высвободила свои руки и, резко повернувшись на каблуках, бросилась прочь. Зардан сделал несколько шагов следом за нею, но остановился, хотя и не знал, поступает ли правильно. Что-то подсказывало ему, что, даже если он бросится сейчас следом за девушкой, это мало чем поможет. Она как была гордой и непоколебимой, так и останется.
— Обижена?
Зар вздрогнул и обернулся. Он не слышал, когда отец успел подойти так близко, и сейчас удивленно смотрел на короля Мартена. Потом, вспомнив о вопросе, кивнул.
— Чувствую себя идиотом, — промолвил Зардан. — Думал, что делаю как лучше, а она…
— Отвоевывает свою свободу, — пожал плечами Мартен. — Пытается показать, что она гордая, независимая и не хочет замуж за королевского сына. Поверь мне, будь ты всё ещё сыном некроманта Ренарда, было бы проще.
— Не понимаю.
— Не отступай просто, — улыбнулся Мартен. — С Беллой тоже всё вышло не с первого раза, а мы теперь — надежная, крепкая семья.
Зардан помрачнел, вспомнив о королеве.
— Зачем ты сказал им? — спросил он. — О своем отцовстве? Ещё и назвал Беллу моей матерью? Я люблю её — как маму, да, — и она, возможно, питает ко мне не самые негативные чувства, но…
— Так проще, — покачал головой Мартен. — Сказать, что ты наш с нею сын, но мы не могли афишировать твоё рождение из-за моего отца, ты же родился в его бытность королем. А потом просто не стали вытягивать всё это наружу, побоялись огласки. Теперь сказали. Белла сама предложила. И бабушка твоя, — Мартен улыбнулся, — не против. Хотя я хотел огласить иначе. Но этот судья, очевидно, решил немного ускорить официальное оглашение о пополнении в королевской семье. Надеюсь, злиться не будешь?
— Не буду, — улыбнулся Зар. — Я ж не Марта.
— Вы не настолько отличаетесь, как тебе кажется, — закатил глаза король. — Но ты ведь не отступишь, не сдашься, пока она твоей не станет, правда?
— Не сдамся, — твердо ответил Зардан. — Хотя, если честно, понятия не имею, что делать дальше.
— О, ну, тут-то я тебе могу подсказать, — усмехнулся Мартен. — Экстраполируем опыт?
— Давай, — согласился Зар.
Можно подумать, у него был другой выбор!