Но гнев морских богов смирить, спасенья ради,
Умеет Тифий мой, простившись с частью клади;
Он мачт не пощадит, когда велит нужда;
Все лишнее пожрет пусть алчная вода.
В снастях он слышит вой ветров, лихих и шалых,
Ни солнца он не зрит, ни маяка на скалах,
Лишь изредка ему, как грозный знак, блеснет
Перун Юпитера чрез темный небосвод;
Вот утро, наконец, невзрачное настало,
И тот, кто уцелел, глядит вокруг устало.
Безжалостна судьба: разгул ночных часов
Не уберег ни рей, ни мачт, ни парусов;
На скалах, на песке спасенные созданья
Дрожат в отчаянье и страждут состраданья;
В волнах скользит доска, лежат вповал на ней
Кто мертвый, кто живой - полуживой, точней;
Другие, обретя последнюю отвагу,
Из шлюпки яростно вычерпывают влагу,
И тщетным выстрелом доносит вдаль мушкет
Мольбу о помощи - спасенья в море нет.
Не чудо ли, Протей, что эти люди ныне
Еще не сгинули в разгневанной пучине?
Не меньше ужасов, коль скоро мой пинас
То к небу, то к земле свершает страшный пляс,
Готовят якоря, но стать на них не может;
Скалистый брег, явясь, гребцов обезнадежит,
И Кавр безжалостный, воспряв из глубины,
Их в пене погребет вспружиненной волны.
И день, и два, и три пучины полны гнева,
Измученная снасть дымит от перегрева,
И загорается, и рвется, будто нить:
Не сплеснить бедную, и нечем заменить.
Чтоб упредить сию беду хотя отчасти,
Потребно отдых дать переслужившей снасти:
По палубе разнесть, терпя любой ценой
Опасность гибели, влекомую волной.
Вот эти одолеть стихий недоброхотства
И есть важнейшая заслуга Мореходства:
Уместно доблестных ее побед венцу
Пенфесилее бы самой пойти к лицу,
Кто, войска во главе, своим одним лишь видом
Внушала должный страх властительным Атридам
Кто, луновидному щиту благодаря,
Существенный урон дорийцам сотворя,
Доподлинную всем свою явила силу
Дерзнула бросить клич всемощному Ахиллу!
Но знает Океан и отдыха часы,
Позволив дочерям себе чесать власы.
На корабле - досуг: затеи, песни, шутки,