Всем действиям своим: достоинством родни
Нередко числит он, что честь фамильной шпаги
На лжи воздвигнута, на проданной присяге;
Он к мудрости брезглив и холоден, ввиду
Того, что оной нет и не было в роду,
Ввиду того, что кость была и будет белой,
Хоть побирушничай, что вообще ни сделай;
Сие усвоил он по воле Божества
Мужицкая мораль примерно такова;
Сей плод - с того ствола, чей корень стал вельможен
За толстый кошелек иль меч, не знавший ножен.
Законным отпрыскам - одним почет и честь:
Бастардам низменным в дворяне бы не лезть,
Чуть что - воспрянет он и уж покажет силу:
Ублюдков чует он, как жеребец кобылу;
Во всех его речах - ни слова, кроме лжи,
Однако "лжешь!" - ему попробуй-ка скажи,
Он, кто подобных слов не слыхивал доселе,
Потребует, чтоб ты готовился к дуэли.
Он восстановит честь, в безжалостном бою
Пролив чью-либо кровь, твою или свою.
Пустое мужество, обычай окаянства!
Почто внесло тебя в родимый край дворянство?
Кто к нам привез его из чуждых областей
Не чтитель чести тот, а форменный атей!
Отыщешь ли профит иль избежишь урона,
Блистая всякий день металлом эспадрона;
Уж то-то будет смел рубака в час, когда
За Авелеву кровь настанет час суда.
Потуги дерзости сколь будут неполезны,
В расплаты грозный миг пред зевом жадной бездны;
Кто, прежде чем в нее последний сделать шаг,
Во страхе не замрет - тот, стало быть, смельчак?
Нет, мнится мне, дуэль - сомнительное брашно.
Так страшно ль умереть? Вот жить - куда как страшно.
Он рад, коль небосвод воскресным утром чист:
Он наряжается и в бархат, и в батист
И в церковь движется кометою хвостастой,
Пред домом княжеским поди-ка не пошастай
Зачем тогда и жить? Он холит эту страсть,
Он в кнут преобразить свою умеет пясть,
Коль хочет разъяснить: прочь, смерды, покалечу!
Иль на прохожего, бредущего навстречу,
С вопросом кинется: "Отколе ныне ветр?"
О, здесь его конек! Он - ветрознатель-мэтр!
Кто глух к его речам - тому придется худо.
Бедняга спрошенный сообразит покуда,
Он сам же возвестит секрет: "С утра - норд-ост!"
Сие - гласит адепт, великий диагност!