Разгула нынешних крикливых братий;
Монарх - достоин менее проклятий,
Чем гнусных демагогов болтовня,
Анархией Свободу подменя,
Они уже готовят нас к расплате;
Мне мерзостно, когда над баррикадой
Возносится позорный красный флаг,
И хамство правит: под его громадой
Дух гибнет, Честь мертва, молчат Камены,
И слышен лишь Убийства да Измены
Кровавый и неторопливый шаг.
П А Н Т Е Я
Давай в огонь бросаться из огня,
Тропой восторга рваться к средоточью,
Бесстрастие - пока не для меня,
И вряд ли ты захочешь летней ночью
В неисчислимый раз искать ответ,
Которого у всех сивилл и не было, и нет.
Ведь ты же видишь: страсть сильнее знаний,
А мудрость - не дорога, а тупик;
Зов юности важнее и желанней,
Чем притчи самых сокровенных книг.
Что пользы размышленьям предаваться,
Сердца даны нам, чтоб любить, уста - чтоб целоваться.
Трель соловья тебе ли не слышна,
Нет серебристей, нет прозрачней ноты!
Поблекшая от зависти луна
С обидой удаляется в высоты:
Ей песню страсти слышать тяжело,
И множит вкруг себя она туманные гало.
В лилее ищет золотого хлеба
Пчела; каштан роняет лепестки:
Вот - кожа загорелого эфеба
Блестит, омыта влагою реки:
Ужель не это красоты итоги?
Увы! На щедрость большую едва ль способны боги.
Никак богам тоски не побороть
Смотря, как род людской о прошлом плачет,
Он кается, он умерщвляет плоть
Все это для богов так мало значит:
Им безразлично - что добро, что грех,
Один и тот же дождь они шлют поровну на всех.
Как прежде, боги преданы безделью
Над чашами вина склоняясь там,
Где лотос переплелся с асфоделью,
И в полусне деревьям и цветам
Шепча о том, что защититься нечем
От зла, что выросло в миру и в сердце человечьем.
Сквозь небеса посмотрят вниз порой,