Ожесточенный зрак; довольно, прочь с дороги!
Толпа не может ждать! Дорогу, наконец,
Бесстыжим ястребам! Ни скорбных разговоров
О прошлом канувшем, о зле грядущих лет:
Лишь скрежеты когтей, лишь самохвальство взоров,
Лишь завихренья крыл, затмивших лунный свет.
Я затворяю дверь, и вижу с болью жгучей,
Что ни единожды не проявил свою
Единственность, хотя бывал и час, и случай,
Но нет, пускай навек замолкну, затаю
Свидетельства свои - благоспокойствуй, совесть!
К чему томления? Ведь в отвлеченный миг
Чудовищных картин магическую повесть
Во мне приветствуют и отрок, и старик.
ПЛАВАНИЕ В ВИЗАНТИЙ
I
Здесь места дряхлым нет. Зато в разгаре
Неистовые игрища юнцов;
Реликты птичьих стай в любовной яри,
Ручьи лососей и моря тунцов,
На суше, в море, в небе - каждой твари
Отлетовав, истлеть в конце концов.
Здесь угашает страстная побудка
Нестарящийся пламенник рассудка.
II
Подобен был бы муж преклонных лет
Распяленным, ветшающим обноскам,
Когда бы дух его не пел в ответ
Любым в юдоли внятным отголоскам;
Но голос есть, а школы пенья нет
Пренебрегать ли вожделенным лоском?
Затем, преодолев моря, я рад
Византий созерцать, священный град.
III
О мудрые, из пламени святого,
Как со златых мозаик на стене,
К душе моей придите, и сурово
Науку пенья преподайте мне,
Мое убейте сердце: не готово
Отречься тела бренного, зане
В неведеньи оно бы не взалкало
Искомого бессмертного вокала.
IV
Мне не дает неверный глазомер
Природе вторить с должною сноровкой;
Но способ есть - на эллинский манер
Птах создавать литьем и тонкой ковкой
Во злате и финифти, например,
Что с древа рукотворного так ловко