Прянет словом на уста.
Я за все и сам в ответе,
Вот он, чистый вертоград!
Столько образов на свете,
Сколько мой вбирает взгляд.
Звуки льются отовсюду,
Каждый листВ - сродни сосуду,
И чиста его вода...
Все живет, цветя и нравясь,
И любая просит завязь
Подождать ее плода.
Нет, не стану ждать отмщеньяВ
Беспощадного шипа!
Идеальность похищеньяВ
Слишком узкая тропа.
Оборот событий странен:
Тот, кто мир похитит,В - ранен,
Впрочем, не без волшебства;
Кем подобный опыт нажитВ
Кровью собственной докажет,
Что сумел вступить в права.
Наконец подъемлю вежды,
Чтоб увидеть гладь пруда,
Где явление Надежды
Пенная сулит вода:
Ослепительны и нагиВ
Шея, грудь встают из влаги;
Впрочем, все слова скупы...
Лишь, внезапно обнаружась,
Глубины бездонной ужас
Холодит ее стопы.
К ПЛАТАНУ
Ты клонишься, Платан, блистая наготой,
Стоишь, как скиф-подросток;
Ты просветленно - чист, но в землю врос пятой.
И плен объятий жесток.
Озвученная сень влечется к забытью,
К покою горней сини;
Праматерь черная томит стопу твою
В живородящей глине.
Ветрам не обласкать блуждающего лба;
Земля дарует влагу.
Но тень твоя, Платан, уж такова судьба,
Не сделает ни шагу!
К сияющему лбу стремится тайный сок
Из глубины раздола;
Взрастай, о чистота, но ни на волосок
Ты не сойдешь с прикола!
В единую семью подпочвенной змеи