Самолеты, поблескивая на солнце крыльями, летели все дальше на север.
Аэродром около засыпанной снегом деревни был виден издалека.
- Как, штурман, хорошо вышли?
- Да, вышли точно, - ответил капитан Хиль.
Через несколько минут Раскова дала команду на перестроение, и летчики, выдерживая интервалы, пошли на посадку. Их встречали техники из передовой команды, которая вылетела раньше, и командиры штаба. Казаринова, хмуря брови, докладывала:
- Аэродром плохо укатан, да и полоса для взлета короткая. Общежития для летного техсостава не подготовлены. Я уже приказала командиру батальона обслуживания навести порядок.
- Правильно, товарищ капитан. Я завтра и сама с ним поговорю.
Марина распорядилась, чтобы с утра все были готовы к вылету.
Но погода спутала все планы. Разыгралась метель и засыпала и самолеты, и стоянки, и аэродромы. Замела до крыш деревню, а землянки, где жили летчики, можно было найти только по дыму, вившемуся из труб.
Каждое утро летчики гуськом пробирались через сугробы на аэродром, чистили стоянки машин, помогали техникам. С самолетов пришлось слить воду неожиданные морозы могли привести в негодность моторы. А в случае вылета новые трудности встанут перед техниками - для заправки самолетов нужна будет горячая вода.
Прошел день, другой, а погода не улучшалась - по всей верхней Волге гуляли метели.
Каждое утро рождало надежду, но рассветало, и тот же снег сыпал со всех сторон, наметая причудливые заструги.
Десять дней мела метель. Наконец она выдохлась. Однажды на рассвете Марина вышла из землянки и увидела над головой синее небо с робкой россыпью звезд.
- Ну вот, кажется, и праздник! - обрадовалась она и, не теряя времени, отдала команду готовить самолеты к вылету. Потом пошла на взлетную полосу проверить, как ее укатывают. Работы еще не закончили, и Марина сердилась:
- Опять задержка будет! Надо было с ночи начать, когда появилась надежда на погоду.
Наконец взлетная полоса готова. Но тут возникла еще одна проблема: стало ясно, что заправщик не успеет подвезти горячую воду всем самолетам. Ее хватило только для первой эскадрильи.
- Сделаем так, - решила Раскова, - сегодня отправим эскадрилью Федутенко; начальник штаба встретит ее на месте назначения. А я побуду здесь, пока всех не выпущу.
Один за другим уходили в небо самолеты. Вот они построились и четким клином ушли на запад.
Командир второй эскадрильи Женя Тимофеева ворчала, еще заметнее "окая":
- Вот так всегда: кому - первой эскадрилье. А мои - все как золушки.
- Ну, твои-то золушки кого хочешь перегонят, - смеялась Раскова. - Не досадуй, Евгения Дмитриевна, завтра и мы улетим.
- Завтра - не сегодня, товарищ майор, - сказала Женя.
Ее сомнения подтвердились: погода словно пошутила с ними, улыбнулась краешком солнца, а наутро снова закрутилась, завихрилась метель. Засыпала снегом расчищенные стоянки, укрыла пышным покрывалом самолеты по самые плоскости.
Временами метель прекращалась, затихала словно в изнеможении. Тогда ползли густые туманы, скрывая все вокруг. Снова с утра до вечера расчищали от снега стоянки и самолеты. Вечерами сушили промокшую одежду у раскаленной печки и мечтали о солнечном утре. Когда наконец все укладывались на длинных дощатых нарах, Марина садилась около пышущей жаром печки и сидела тихо и задумчиво, изредка подбрасывая в печку трескучие поленья.
Где-то в углу слышался тихий говор, смех.
Марина думала о доме. Месяц назад Анну Спиридоновну и Таню перевезли на самолете в Москву. Как она волновалась за них! Она вспомнила, как писала Тане о том, чтобы не высовывалась и сидела тихо, чтобы не трогала ничего в кабине. Марина улыбается, вспоминая свои волнения. Хорошо бы попасть в Москву хоть на несколько часов!
Ведь она не видела дочку уже полтора года и, кто знает, увидит ли скоро.
"Ах, уймись ты, буря, не шумите, ели..." - тихонько напевала Марина, а Женя Тимофеева, улегшись на нарах и подперев голову руками, смотрела на нее нежно и с любовью. Она восхищалась этой хрупкой женщиной, едва перешагнувшей свое тридцатилетие, которая взяла на себя; такую огромную ответственность, такой тяжкий груз забот и тревог. Что толкало ее на это? Жажда славы? Но она была у нее, заслуженная, громкая слава. Просто она, кадровый командир, коммунист, не могла поступить иначе в дни, когда над Советской страной нависла смертельная опасность.
Однажды, когда Раскова была на дальней стоянке, прибежал посыльный - ее срочно вызывали на связь с Москвой. Теряясь в догадках, она почти бежала к землянке оперативной связи и, только открыла дверь, услышала:
- Вас срочно вызывают в Москву.
Погода все еще была плохая, но она приказала готовить свою "уточку".
- Возможно, речь будет идти о передислокации, - говорила Раскова Тимофеевой. - Вы должны быть готовы отправиться по моей команде в указанное место, а я к Федутенко в первую эскадрилью. Командование возлагаю на тебя. Вылетай только при благоприятной погоде, не торопись, хоть и хорошие у тебя летчики, а все-таки еще "детский сад".
Женя сама как-то сказала Расковой, что вот у Федутенко летчики - асы, а ей детский сад достался.
Вот почему Марина иногда подсмеивалась над ней, хотя знала, что летчики Тимофеевой не уступят другим.
"Уточка" блеснула белой птицей среди темных туч и скрылась. Женя, тяжело загребая снег меховыми унтами, пошла к землянке. Что-то неясное и грустное нахлынуло на нее. Любимый командир улетела, о детях ей давно уже ничего не известно...
Из Москвы Марина возвращалась за неделю до Нового года. Самолет летел низко над притуманенной землей. Внизу мелькали темные полосы дорог и вереницы автомашин на них, железнодорожные станции с сотнями вагонов и платформ, загруженных боевой техникой, редкие деревни среди сумрачных, утонувших в снегу лесов. Марина везла полку приказ на перебазирование. Под Сталинградом шли упорные бои, командование сосредоточило там много авиационных частей, решено перебросить туда и полк Расковой. Командиру второй эскадрильи она уже дала указание на самостоятельный перелет, а с первой эскадрильей решила лететь сама. Срочно надо выбивать транспортные средства, чтобы перебросить штаб полка и передовую команду техников; в штабе ВВС обещали выделить два транспортных самолета, но когда? Снова предстоит много дел, которые, казалось, уже позади.
В разрывах облаков мелькнул кусочек голубого неба, холодного и блеклого. Но была в его синеве надежда на приход весны и светлых дней.
Эти дни в Москве промелькнули как сон... Танюшка так выросла, худенькая только... Удивительно подумать - Марина была в театре! Узнав, что она в Москве, артисты МХАТа пригласили ее к себе. Она рассказывала им о девушках-летчицах, о их жизни. Ее слушали с интересом и восхищением. И год спустя, уже на фронте, они увидят сами, как воюют летчицы Марины Расковой...
На аэродроме Марину ждали. Капитан Казаринова собралась было по всей форме отдать рапорт, но Марина остановила ее.
- Хорошо, хорошо, товарищ капитан. У нас сейчас срочные дела. Ни минуты не откладывая, надо послать кого-то в Москву. Пусть проследит, чтобы не задержали присылку транспортных самолетов, и получит карты нового района боевых действий. Я думаю, что лучше Мигуновой с этим делом никто не справится. Оформите ей командировку. Как, Катя, не возражаешь? - сказала она находившейся рядом Мигуновой.
Казаринова укоризненно посмотрела на Раскову: опять обращение к подчиненной не по уставу.
- Ну конечно нет! - Катя обрадовалась неожиданной командировке в Москву, домой.
Через два дня Марине удалось отправить по железной дороге технический состав полка. Осталось только около 20 человек для срочного ремонта самолетов во время перелета и штаб полка. Улетела и первая эскадрилья, и теперь в землянке было тихо и одиноко. Незадолго до Нового года прилетел транспортный самолет "дуглас", и 27 декабря, пользуясь сносной погодой, она отправила его к новому месту с техниками и штабными офицерами.
- Мы скоро вслед за вами, - напутствовала их Раскова. - Устраивайтесь и приступайте к тренировочным полетам для знакомства с районом боевых действий.
На аэродроме оставалось два неисправных самолета. Через день-два, после того как их отремонтируют, она рассчитывала вылететь вместе с ними. С ней была и комиссар полка Лина Елисеева.
Непогода разыгралась снова. Метель мела и день, и два, и три... На рассвете, услышав урчание тракторов, расчищающих аэродром, Марина выходила из землянки, но иногда не могла открыть дверь - снег засыпал землянку по крышу. Сквозь вихри не было видно ни неба, ни тракторов, только прорывался звук работающих моторов.
Набив котелок снегом, Марина возвращалась в землянку и ставила его на печь, потом тихо, чтобы не разбудить спящих летчиков, разжигала огонь.
Пламя медленно разгоралось, словно тоже застыло за длинную ночь, охватывая сухие дощечки разобранного старого забора, краснели бока железной печки, шипел тающий снег.
У Марины появилось время для того, чтобы отдохнуть, выспаться, но сон не шел. Иногда она ночью вставала и шла взглянуть, как там погода? Ей хотелось быстрее собрать полк вместе, начать боевую работу. Это вынужденное безделье не приносило отдыха, тяготило ее. Впереди опять был трудный день очищали стоянки и самолеты от сугробов снега, наметенных ночью. Марина тоже работала вместе со всеми, за исключением тех часов, когда уходила на метеостанцию узнать прогноз погоды. Но синоптики ничего хорошего не обещали. Шли мощные холодные фронты со снегопадами и метелями по всему маршруту.