Егор тяжело вздохнул, не понимая, почему рядом с Нелли в нем всегда просыпаются какие-то бесполезные качества? Дурацкое благородство к врагу, например.
Ведь именно он, Власов, предложил отвезти их с Нелли в больницу. Не сдал «невесту» на руки Раевскому, нет. Егор сам сел за руль, потому что Владу и без того было плохо.
Черт! Так хотелось отвлечься, не думать о плохом, но не получалось. Перед глазами у Егора так и стояла больница, врачи в белых халатах, Влад в приемном покое — ожидающий приговора.
Егору поначалу было даже жаль Влада, который чуть с ума не сошел после падения Нелли. Эта чертова жалость к сопернику обернулась против Власова!
Егор вспомнил, с какой жестокой улыбкой Влад проговорил, будто провел тупым ножом по открытой ране:
«Ты идиот, Власов. Ты ее любишь, а она тобой пользуется, разве не видишь? Да, ты не видишь и на полшага от себя, слепой влюбленный дурак. Зато окружающим бросается в глаза как ты бегаешь за Нелли, словно собачонка, выпрашивая подачки.
Крох ее внимания. Над тобой смеются коллеги на киностудии, куда ты отправился только ради нее. А итог? Вот зачем ты пошел туда, спрашивается, если все равно не сумел уберечь? Ты вообще пока вел машину, успел подумать, а что бы было, если бы Нелли погибла?
Истекла кровью там, на льду, потеряв ребенка, от своего падения? Ты был рядом, но не успел… Винил бы ты себя? Я был в такой ситуации. И я буду винить себя за несовершенное преступление до конца своих дней. Искренне не желаю тебе повторить мою судьбу.
И заканчивай, товарищ, демонстрировать всем и каждому свою чертову неразделенную любовь к моей будущей жене. Ты вызываешь только жалость. И презрение…»
Влад сказал еще много обидных слов. Эти — врезались в память. В этот момент пришла ненависть. Возможно, неадекватная, слившаяся с ревностью.
Но было еще кое-что, о чем Влад и не подозревал, произнося свой жестокий монолог. Что, возможно, не себя Егор винил в происходящем.
А его, Влада. Потому что в ушах у Егора стоял голос Петра Ивановича, его друга:
«Этот итальянский инвестор появился недавно, и очень интересовался Нелли и ее спутником со Стамбула… и после его появления фильм будто проклят. Постоянно что-то случается. То реквизит ломается, то с актерами что-то случается… может, совпадение? Или кто-то имеет зуб на Раевского и его женщину?»
Умом Егор понимал, возможно, это действительно несчастный случай. И виновата сама Нелли в том, что встала на коньки. Но холодная логика твердила про обратное.
Егор помнил то чувство тошноты, подкатившей к горлу, когда он впервые подумал о том, что Нелли хотели убить, чтобы причинить Владу боль. Какой-то неизвестный, но очень влиятельный враг Раевского.
Власову сейчас хотелось одного — оторвать Нелли от Влада. Рассказать девушке про все подозрения, украсть ее, увезти на край света, и защитить от того, над чем он не властен. От врагов извне.
Но он прекрасно понимал, что его подозрения будут не восприняты адекватно ни Владом, ни Нелли. Поэтому ему пришлось изобразить улыбку и попрощаться с Нелли, которая обняла его по-дружески, села в машину и уехала к Раевскому.
Домой, к врагу. Туда, где она продолжала оставаться в опасности… опасности, которую притягивал сам Влад.
«Если бы не Раевский, Нелли не упала бы сегодня на лед, не рисковала бы ребенком и собственной жизнью! Это все из-за него, из-за Влада!»