В этот раз, в отличие от прошлого, наше появление на крыльце дедова дома прошло совершенно без свидетелей. Впрочем, какие свидетели, если на этом крыльце едва ли не метель свищет! (Может я чуточку и сгустил ситуацию, но ветер с мокрым снегом для меня, одетого после Старгорода совершенно по-летнему, реально показался лютой метелью). Все нормальные люди в такую погоду дома сидят.
Я, понятное дело, ожидал, что родитель, доставив меня, тем же разворотом обратно к себе вернется, не зря же он меня с утра постоянно подгонял. Но вышло по-другому: войдя в дом и осведомившись у вышедшей на шум нашего прибытия бабули, где же ему искать главу семейства, отец, ухватив меня за руку, прямой наводкой отправился в указанном направлении. Упакованный в ярко-розовую оберточную бумагу стиральный артефакт, подобно большому воздушному шарику необычной, кубической формы, плыл за нами.
— Вот, старый, встречай будущего самого молодого мастера-артефактора нашего столетия! Я на него уже и документы на соискание звания в нашу гильдию артефакторов подал. — Пафосно объявил гордый родитель, по-прежнему не выпуская моей руки из своей ладони.
Ой-ой! Вот это подкузьмил мне батя! Подкинул хлопот! Я только-только вздохнул с облегчением, что дед оставил свою идею с самым молодым мастером-алхимиком столетия, а он тут новой соли на еще свежую рану подкинул.
— Это что же такого Серега сделал, что ты ему такое звание пророчишь? — Дед, занятый сортировкой каких-то непонятных камушков, сразу же отодвинул в сторону свое рукоделие. А обиду, исходящую от него я, наверное, почувствовал бы и без всякого дара эмпатии, настолько она была острой.
— А вот, сам полюбуйся, — отец указал рукой на стиральный артефакт, так до сих пор и болтающийся около меня, удерживаемый моим телекинезом. — В этом многосоставном артефакте Сергей умудрился такое управление устроить, что для переключения работы с одного артефакта цепочки на другой вмешательство его хозяина вообще не требуется.
Ну, отцу что, похвастался талантливым наследником, готовым продолжить отцовское дело, и был таков, а на меня, похоже, дед всерьез обиделся. Так и не рассортировав намеченные к этому минералы, ссыпал все обратно, в одну банку, и, как туча мрачный, утопал к себе в лабораторию.
И вот что мне теперь с этим делать? Ну, не оправдываю я его надежд, как наследник рода Уваровых. Может, пообещать, что одного из своих будущих детей я точно буду продвигать по алхимической стезе? Так это когда еще будет? Да и не факт, что у меня их будет много, или, что это непременно будут сыновья. А видных алхимиков женщин практически и не бывает. Что-то не так у них выходит с тонким насыщением маной растворов.
Решив положиться на то, что до вечера дед, быть может, все же отойдет, я, подобрав в шкафу в своей комнате оставленную тут свою прошлогоднюю теплую одежду, отправился в гости к Айрис. Кстати, связаться с ней по разговорнику у меня так и не вышло. М-да, прогулка по Огарево сразу же напомнила мне один анекдот, в котором Мюллер на полной скорости ехал на своем мерседесе по шоссе, а рядом, с видом, что он всего лишь вышел прогуляться на свежем воздухе, бежал Штирлиц. У меня, конечно, все было не так сурово. Но два лба в полном вооружении следом за мной шли. И они-то уж точно пытались изобразить, что просто так здесь совершенно случайно прогуливаются.
К моего несказанному сожалению, Айрис не оказалось дома. Вообще никого у нее дома не оказалось, пришлось, не солоно хлебавши, возвращаться домой.
Дома дед по-прежнему, запершись, пребывал в своей лаборатории. Чтобы хоть чем-то себя занять, я решил вызвать к себе Син, узнать, как там обстоят дела с нашей громадной партией семян аленького цветочка? Все же на этот товар я возлагал определенные надежды.
О том, что у Син все пошло не по запланированному, я сразу же, с первого взгляда, узнал. Очень трудно не узнать, если у нее все лицо и тело представляли собой одну единую лиловую отбивную, а от рогов буквально лишь оскольчатые пенечки из макушки торчат. Ну, и еще, для пущей убедительности, ее конечности закованы в какой-то массивный артефакт, захватывающий ей их все за спиной в общий пучок. Такая, знаете, охотничья добыча, упакованная, чтобы ее на шесте можно было переносить на дальнее расстояние, только без самого шеста. Удивительно еще, как я ее смог с таким весомым довеском к себе вытянуть.
— О как! — Прокомментировал я ее незавидное состояние, сразу же принявшись ее своей маной подпитывать, — не думал я, что ты так внезапно на жесткое садо-мазо переквалифицируешься.
— Не трать ману, пока эту штуковину с меня не снимешь, — слабым голосом отозвалась суккуба, глядя на меня залитыми кровью глазами.
— Кандалы из хладного железа, дайте два! — Внезапно возбудился в моей голове Гуамоко. — Это, хозяин, один из лучших материалов для создания защитных артефактов. И, что характерно, в человеческих мирах такое точно не встречается.
— А я думал, что хладное железо — это обычное железо, только обработанное холодной ковкой. — Мысленно отозвался я на возглас Гуамоко, пытаясь одновременно сообразить, каким образом будет сподручнее эту гирю вообще снимать. По всему выходило, что если этот материал вытягивает всю ману, то его придется только пилить. Даже если отбросить в сторону проблемы с отсутствием в моем распоряжении ножовки по металлу, представить страшно, на какой срок эта работа у меня растянется, ведь хоть хладное железо, хоть нет, а металл это твердый и ножовке поддается плохо.
— Не-е, это не железо. Точнее, не обычное железо. Хотя да, обрабатывать его, действительно, лучше на холодную. — Уведомил меня артефакт, умолчав впрочем, о каком-либо особом способе, при помощи которого я смог бы снять эту конструкцию без особых усилий.
И вот как мне теперь быть? Мало того, что с распиливанием такого массива железа бочку пота пролью, я же еще и себя перед дедом и бабушкой спалю. Рога то у чертовки, хоть и обломаны практически под корень, один черт заметны, я уж не говорю о ее вызывающе пурпурной окраске кожных покровов.
Я уже совсем было собрался просить помощи у Златы. Ну, утопающий же за соломинку хватается, так и тут, мало ли какие еще способности есть у моей необычной питомицы. Ага, совсем собрался, но тут вопрос в моей голове завелся: если это хладное железо, в принципе, вытягивает всю ману, до которой дотягивается, то каким образом я смог вытянуть его к себе вместе с Син через печать вызова? Или пространственная магия как-то по-особому использует ману, по типу тех же метаморфов? Известно же, что на превращения метаморфов блокираторы магии не действуют.
Короче, шарики за ролики, мысль закрутилась, и вскоре я уже принялся из своего внутреннего пространства выгружать все в него упрятанное. Как-то даже удивился, сколько я уже всего там таскаю, оказывается. По первым, грубым прикидкам, для данных кандалов у меня там места точно должно хватить, даже с запасом.
— Итак, смертельный номер, нервных попрошу удалиться от экрана, — пробормотал я почти про себя, мысленно командуя убрать эти самые кандалы на освободившееся место. Ну, магия же, кандалы — отдельный предмет, если именно на них сосредоточиться, точно сработает.
Ох, что-то мне как-то сильно не хорошо стало. Последним моим осознанным усилием, перед тем, как свалился от магического истощения, было извлечение из внутреннего пространства артефакта, поглощающего из меня ману на манер пылесоса, обратно в земную реальность.
Очнулся я, лежа под одеялом, от ощущения того, насколько мне хорошо и приятно прижиматься к горячему девичьему телу. Постойте, какое девичье тело? Встрепенулся. Мозги сразу заработали… в отличие от мышц, которые по-прежнему, больше напоминали куски теста, напрочь отказываясь нормально сокращаться.
— Проснулся? Лежи, набирайся сил, — послышался голос Син.
— Хозяин, тебе лучше на этот раз ее послушаться, — поддакнул мой артефакт, — чтобы подстегнуть твою регенерацию маны, суккуба с тобой своей праной добровольно поделилась, и чтобы она усвоилась, должно пройти время.
— Сережа, я пирожки испекла, иди ужинать, — заглянула в мою комнату голова бабушки.
«Ох, что сейчас начнется»! — Сверхновой звездой полыхнул в моей голове испуг.
Но, вопреки моим ожиданиям, ничего не началось.
— Спит, — донесся до меня бабушкин голос. После чего, бабуля, прикрыв дверь, удалилась к себе на кухню.
— Странно, похоже, что она тебя не заметила, — повернулся я лицом к демонице, по-прежнему сжимающей меня в крепких жарких объятиях.
— Ассасин я или просто погулять вышла, — почти натурально оскорбилась Син, тем самым разъясняя мне причину вопиющей невнимательности моей бабули. Кстати, кровоподтеки и синяки на ней уже почти сошли. Явно регенерация у демонов работает куда лучше, чем у людей. Правда, ее рога пока так и оставались в состоянии пенечков.
Хм, даже сам не заметил, как мои шаловливые ручонки, несмотря на ужасающую слабость, добрались до нижних полушарий демоницы. Как все-таки приятно, однако…. Неожиданная мысль посетила:
— Гуамоко, а я от ее маны сам случайно не стану каким-нибудь инкубом? — Задал мысленный вопрос своему разумному артефакту.
— Если только совсем чуть-чуть, чтобы их способность начала нормально работать, у суккуб и инкубов же вообще вся энергетика в этом направлении перестраивается, — успокоил меня тот.
Еще немного пообнимались, только к полному разочарованию суккубы, кроме как подушкой для обниманий я для нее ничем другим в тот момент послужить не мог, глубочайшее магическое истощение так быстро само собой не проходит, а истощенный организм, помимо собственно восстановления, все остальные графы расходов, включая инстинкт размножения, похоже, отрубает напрочь. Из всех вариантов общения осталось нам с ней только разговоры вести.
— Син, как так получилось, что ты, рассмотревшая, по твоим словам, свое будущее величие и пути к его достижению, вдруг так попалась?
— А кто сказал, что на моем пути к величию этот самый момент отсутствует? — Вопросом на вопрос ответила мне демоница, и тут же пояснила, — сколько вариантов успешного развития я не просматривала, все они, так или иначе связаны с тобой. Так что считай, я пожертвовала своими рогами, чтобы только тебе свою искренность доказать.
— Ой, темнишь ты, — не поверил я ей.
— Ну, раз тут мне не верят, пойду я тогда, — отозвалась демоница, выскальзывая из моих объятий. И, признаюсь, несмотря на все еще сохраняющиеся отметины на ее теле, более эротичного зрелища я в жизни не видывал.
Впрочем, ушла она все же не сразу. Ну, она же полностью голая была, потому сначала осуществила набег на шкаф с моей одеждой.
— Значит, все наши семена пропали? — На всякий пожарный уточнил я у нее, когда она уже полностью оделась.
— С чего бы это? — Усмехнулась чертовка. — Меня потому до того момента искоркой в горнило не отправили, что место, где я держу товар им не выдала. Сейчас вернусь, найму подручных, да к проявившимся недругам сама загляну. Конкуренты, понимаешь! Потом и семена куда сподручней станет продавать.
Ушла демоница. Помимо своей, висевшей в шкафу, одежды, я ей еще и свои боевые артефакты передал. Большей частью, конечно, те, что от нее же ранее в счет своей доли получал, но один, защитный, и отцовой работы. Кстати, на поверку разница между человеческими и демоническими артефактами оказалась вовсе не такая большая, как я первоначально думал. В основном она была в материалах, которые пошли на их изготовление, а заклинания и способы их закрепления в артефактах оказались плюс-минус очень схожими. С магией же, в точности, как с законами физики выходит: и на Земле, и на Марсе, и, наверное, в другой галактике законы физики одними и теми же остаются, соответственно и использовать их можно только очень сходным образом.
После ухода Син я еще с часок полежал. Скучно. Снова попытался подняться на ноги, и мне это удалось. Только сразу после этого очень сильно есть захотелось. Вроде, бабушка там что-то про пирожки говорила?
Кажется, уже целая вечность прошла с того момента, как бабуля ко мне в комнату заглядывала, чтобы на ужин позвать, а пирожки до сих пор еще теплые! И дед обнаружился тут же, напротив блюда со стряпней. При виде меня он нахмурил брови, но я-то эмпат, отлично прочувствовал, что обида на меня у него уже и прошла почти.
Ага, а после того, как я предложил ему материал, способный практически на сто процентов блокировать магические излучения, дед подобрел еще больше. Мигом закинул в рот надкусанный пирожок и потребовал немедленно идти, показывать ему, о чем этаком я толкую.
Пришлось, подавив муки до конца неутоленного голода выходить из-за стола. Впрочем, вернуться обратно будет совсем не проблемой. У нас в доме вовсе нет тех снобских традиций, принятых у некоторых аристократов, чтобы за стол садиться исключительно по часам, да еще соблюдая целую кучу предписаний этикета. Так что по-быстренькому выдам деду тот кусок из хладного железа и вернусь.
И таки вам может показаться странным то, что я именно деду предложил материал, который Гуамоко расценил как весьма ценный для артефакторики. Так вот, для артефактов и без того используют целую кучу различных материалов, и там более-менее все уже отлажено в их процессах, а дед неоднократно жаловался на то, что паразитные магические излучения чуть ли не каждый третий его эликсир делают классом ниже.
Хе-хе, угодил я дедушке с подарком! Вон, как кот вокруг сметаны, вокруг валяющейся у меня на полу железяки круги выписывает. Примеряется, каким образом эту штуку из дома вытаскивать, да в мастерские, где Роман, Настин жених рулит, ее доставлять. Прикасаться-то к ней нельзя, мигом обессилеешь. Еще я предупредил его о вероятной необходимости холодной обработки материала. Гуамоко, конечно, уверял, что и при нагревании способность поглощать ману уменьшается не слишком сильно, но лучше ведь сохранить из имеющегося потенциала максимум.
Под это приподнятое настроение я и насчет себя с ним переговорил. Объяснил, что как алхимик мало что из себя представляю. Впрочем, он об этом факте не хуже меня самого ведь знает, сам мне неоднократно о том говорил. Просто зачем-то пытается соревноваться относительно меня с моим отцом. Ну, и все же я пообещал, что мой будущий сын, если он будет выказывать склонность к алхимии, непременно будет отдан к нему в обучение, и, возможно, станет продолжателем рода Уваровых.
Дед на все эти мои речи только кряхтел недовольно, но меня не прерывал. После чего сообщил мне, что и сам на эту тему уже думал. В конце концов, внуки у него ведь возможны и не только от меня. Вон, Настя через неделю замуж выходит, а там еще и Машка на подходе. И сам он после скорого становления метаморфом планирует жить еще долго. Короче, вроде, более-менее обговорили эту тему. Я на радостях пообещал ему еще и артефактный чудо-горшок сотворить, чтобы сам регулировал и изменял режимы готовки согласно заранее заложенной в него программе. А что, по функционалу, так тот горшок от стирального артефакта будет отличаться совсем не сильно.
Второй день пребывания в гостях, в первой его половине, вышел под копирку от первого: снова безрезультатно пытался связаться с Айрис, и точно так же, как вчера, без толку постоял возле запертой двери в их жилище. Как-то все это начинает не замечательно выглядеть, хотя… скорее всего, я себя чисто накручиваю, мало ли куда они в гости поехали, а разговорники, на самом деле, несмотря на рекламы производителей, далеко не во всех местах на Земле могут связь устанавливать. Ну, или просто моя ненаглядная при отъезде оставила свой разговорник дома. Забыла, такое частенько случается. Пришлось, в абсолютно расстроенных чувствах, в дом дедушки с бабушкой возвращаться.
Ну, и напоследок, это уже незадолго до появления отца было, туда прибыла моя маманя. Ну, у нее же дочка замуж через неделю выходит, пора к этому знаменательному событию начинать усиленно готовиться. Я, признаться, ожидал, что она снова начнет мне фальшиво улыбаться и всякие замечательные слова говорить, но не тут-то было: ни слова не говоря, прошла мимо, а в эмоциях такая злоба моментально возникла, что, кажется, не присутствуй тут рядом деда, непременно убила бы. Признаться, я очень удивился такому выверту женского сознания, но… не расстроился. Ну, не ощущаю я ее в качестве своей матери, что же тут поделаешь.
Чтобы окончательно отвлечься от навеянных явлением моей мамочки отрицательных эмоций, я просто уселся на табуреточку перед жарко горящей печкой и стал созерцать языки пламени. Очень, знаете, успокаивает. А напоследок, чтобы закрепить навеянные огнем благостные эмоции, еще и на свои характеристики глянул. Тоже, в последнее время, для меня постоянный источник хороших эмоций.
Мышечная сила: 5,75
Нервно-мышечная проводимость: 8,06
Выносливость: 5,65 (+0,01)
Регенерация: 1,16
Объем магического резервуара: 3,48 (первый тип) (+0,04)
Скорость заполнения магического резервуара: 2,91 (+0,21)
Развитие магических каналов: 4,56 (+0,02)
Индивидуальные магические таланты:
Магическое зрение: 5,8
Эмпатия: 1,1
Ого! А вот тут нежданчик, однако! Нет, капелька выносливости и такие же капелюсечки в объеме магического резервуара и развитии магических каналов — это вполне понятный, вполне замечательный результат моих боевых тренировок и занятий артефакторикой, но вот столь огромная прибавка к скорости заполнения магического резервуара…. Пойти попросить деда дать мне еще поупражняться с куском хладного железа, что ли? Ничем иным я объяснить столь моментальное значительное увеличение отстающей у меня магической характеристики просто не могу.
Родитель прибыл за мной вовремя, и, надолго не задерживаясь, мы с ним перенеслись в наше старгородское имение.
С утра для меня вновь началась привычная уже учеба. Слава богу, не некромантии, на фоне этой отвратительной магической дисциплины даже уроки по боевой магии казались замечательными и почти желанными. Хотя нет, вру, когда к исходу второго дня отец объявил мне, что назавтра вместо учебы по артефакторике и вечерних боевых тренировок мы с ним отправляемся на бал-награждение к владыке Славской империи, я был практически счастлив.
— Отец, а разве о столь важном событии, как императорский бал, не полагается извещать его участников заранее? — Поинтересовался я, когда мы уже ехали на нашем шикарном лимузине в направлении императорского дворца. Ну, да, снова традиции, если бы просто бал был, допускалось и прибытие порталом, но вот термин «награждение» в названии мероприятия с высочайшим присутствием сразу переводил эту рядовую аристократическую тусовку в особый статус.
— Так приглашения на бал и были разосланы за месяц, как полагается, — разъяснил мне родитель, улыбаясь, — просто тебе же еще пятнадцати нет, твое присутствие на балу для взрослых вовсе даже не считалось обязательным. Кто ж знал, что ты в список награжденных вдруг попадешь. — И, видя мое полнейшее недоумение, светлейший князь пояснил: — сегодня нас с тобой, Сергей, награждать будут. Точнее, не только нас, там и еще люди отличились, в том числе небезызвестный тебе Сергей Петрович Темников…. Сказать, за что награждение?
— За Зону сопряжения на Дарьянском плато, понял уже, — отозвался я, — а вообще, как там все прошло-то?
— Для того ужаса, что там был, я бы сказал, замечательно все прошло, — улыбнулся отец. — Сначала, конечно, мы чуть всю разведывательную группу не потеряли, и даже не знали, каким образом будем доставлять тот некроартефакт до места. Как мы поняли, разум Роя вообще все враждебные мысли и даже эмоции вокруг себя очень плотно контролировал. А потом ты отдал мне тот неудачный управляющий модуль, что сделал для своего стирального артефакта, и все у нас сложилось как надо. Модуль то, когда управлял полетом специального, изготовленного мной летуна, ни мыслей, ни эмоций не мог испытывать по определению, вот Рой и не насторожился. А потом, когда от сработавшего артефакта там все живое в радиусе десятка километров погибло, нам осталось только закрыть портал, оставшийся без защиты, да зачистить отдаленные окрестности.
До дворца доехали, выгрузились. Снова толпы народа, состязания в показной роскоши. По плану мероприятия награждение должно было перед открытием бала состояться, потому все ждали появления императора. Отец среди прочих собравшихся отыскал своих политических союзников и единомышленников и начал с ними вести какие-то переговоры. Я стоял рядом и скучал. Ну, как скучал, изучал, какие эмоции испытывают собеседники родителя, общаясь с ним. Заодно и некоторых важных персон со стороны успевал просканировать. И знаете что? Мне стало сильно не по себе, настолько сильные отрицательные эмоции проецировали на моего родителя некоторые вроде союзные ему аристократы. Нет, может, тут у них подобное в порядке вещей, как у тех пауков в банке, но… нет, точно что-то тут сильно не в порядке!
От этих неприятных размышлений меня прервало появление на публике императора. Владимир Второй вошел в зал через особую дверь, расположенную позади тронного возвышения, и сразу, поднявшись по ступеням, воссел на свой трон.
— Сегодня мы с вами все собрались здесь, — прозвучал в наступившей абсолютной тишине его негромкий голос, — чтобы вознаградить людей, выполнивших мое очень опасное поручение и устранивших нависшую над нашим миром опасность….
Определенно, император Владимир Второй был выдающимся оратором. По крайней мере, я настолько его заслушался, что, даже осознавая, что ничего такого, героического я не совершал, определенно собою возгордился.
В череде награждаемых меня вызвали далеко не первого, первых вызывали тех магов, которые ходили в первоначальную, разведывательную экспедицию к порталу. Им император вручал грамоты на новые титулы, документы на землю, какие-то артефакты. Награды очень достойно и богато смотрелись. Наконец, настал и мой черед. Пока шел, невольно вспомнил подобную же ситуацию, когда выходил на награждение к князю Светлогорскому. Кажется, тогда я волновался сильнее.
Само вручение награды прошло очень быстро: император сказал «благодарю за службу империи», специально приставленный человек сунул мне в руки грамоту и какой-то металлический фиал с тонким носиком. При виде сосуда такой странной формы невольно припомнились истории о джиннах. Ну, еще я сам произнес в ответ что-то соответствующее. Все, дальше я отупелый от перегруза эмоциями вернулся на свое место.
Последним награждали моего отца: он получил какой-то древний на вид манускрипт, в результате вернулся к нам просто таки переполненный счастьем.
А потом был бал. Напрасно я искал среди сияющих самоцветами дам моську маркизы Зальцбергской, в этот раз ее на приеме у императора не было. Пришлось танцевать с совершенно мне незнакомыми девицами. Свою награду на время танцев я сдал специально для того приставленному человеку. В принципе, неплохо расслабился. Особенно одна партнерша запомнилась. И нет, на внешность она ничего особенного из себя не представляла: маленького роста, стройненькая до такой степени, что такое телосложение уже можно назвать худобой, черноглазая. Запомнилась же она источаемыми ей флюидами похоти. Ей богу, не будь мы на балу в императорском дворце, где по определению каждый квадратный сантиметр просматривается не одной парой глаз, предложил бы ей уединиться, настолько эти ее мысли меня завели.
Домой мы возвращались за полночь, все в том же лимузине. Уже там я узнал от родителя, что за награду от императора я получил. Элементаль света с дополнительной специализацией периодического повышения творческого вдохновения, да еще и с возможностью его ко мне привязки. Как по мне, так лучшей награды за свои, в общем-то, невеликие действия и желать было трудно. Отец, кстати, получил манускрипт с описанием создания какого-то особо мощного и защищенного голема. Было очень жалко отвлекать его от изучения вожделенного свитка, но мне пришлось.
— Враждебные эмоции по отношению ко мне? — Удивился моим словам светлейший князь. — Наверное, ты, Сергей, что-то перепутал. Князь Громов еще на той неделе принял доводы императора и пошел со Светловым на компромисс, ему вообще нет никакого резона злиться именно на меня, а с графом Снежнопольским мы знакомы еще с детства…. Короче, не убедил я его. Впрочем, не удивительно: чтение эмосферы всегда считалось чем-то не очень надежным. Не гадание на кофейной гуще, но близко.