Уже нимало не сомневаясь, я двинулся в сторону вестибюля внешней гостиной. Это как все дороги ведут в Рим, у нас в поместье вестибюль — общая точка схождения выходов из разных практически изолированных блоков и конечная точка переходов для гостей, вошедших через главный парадный вход.
М-да, без боя добраться до родителя мне все-таки не удалось, идя по этому совершенно не освещенному коридору, я прямиком на поле боя и вышел. Точнее, не совсем вышел, на самом выходе притормозил. Меж тем в самом вестибюле, куда я держал путь, помещении, несмотря на скромное название, куда как просторном, разворачивалось реальное сражение. Агрессоры, воины в полной боевой экипировке, вываливаясь из коридора, ведущего от парадного входа, с первого этажа, заливали огнем из своих метателей укрывающихся в дверных проемах защитников поместья.
И вроде бы и нападавшие были в явном численном большинстве, и по выучке и снаряжению превосходили обороняющихся, но скудность укрытий в захватываемом ими помещении смещали перевес в развернувшемся сражении в пользу обороняющихся. К тому моменту, когда я тоже решил внести свою лепту в эту битву, уже несколько бойцов в армейском камуфляже безжизненно валялись возле выбранных ими ненадежных укрытий.
Итак, я вступил в бой. Разумеется, в этом случае я не кинулся в рукопашную, там, возле портальной камеры у меня просто выхода иного не было, а тут я на выбор, прицельно начал выносить вражеских бойцов своими одноразовыми артефактами. Ну, да, убыточно, по сравнению с обычными заклинаниями, зато в первую минуту боя никто из врагов так и не смог сообразить, откуда прилетают артефакты, которые их убивают. А целая минута, в плане нанесенного урона, это, скажу я вам, просто бездна времени! Заодно еще и смог присмотреться, что из себя представляют защитники.
Уже с одного взгляда на них можно было понять, что наш дворец был атакован внезапно. Форменных курток охраны было совсем немного, военных же мундиров бойцов дружины не наблюдалось вовсе. Мирное же время, вся княжеская дружина скорее всего, занималась своей повседневной деятельностью где-нибудь в казармах и на полигонах своих военных городков. В завязавшемся боестолкновении с нашей стороны преобладали гражданские одежды и форменки наскоро вооружившегося обслуживающего персонажа. Явно в данную минуту бойцы нашей дружины, поднятые по тревоге, откуда-то мчались на выручку… но, сколько же еще времени нам нужно будет держаться до их появления?
Меж тем, на нашем импровизированном поле боя внезапно случилось просто таки кардинальное изменение. От входа пожаловал кто-то из реально «тяжелой артиллерии». Маг первого или, в крайнем случае, второго уровня в моем магическом зрении смотрелся этакой каракатицей, состоящей из полей и завитков защитных заклинаний, среди которых он на ходу готовил локальные сгустки заклинаний атакующих. Очевидно, кто-то из высших командиров нападавших не выдержал созерцания своей едва ли не в одни ворота вырезаемой гвардии и решил сам попытать свои силы.
Ворвавшийся неуязвимый для обычных бойцов боевой монстр, очевидно, в какой-то мере, знакомый с планами расположения отдельных блоков помещений нашего поместья, двинулся прямой наводкой в сторону распахнутых настежь дверей, ведущих во внешнюю гостиную. Ну, да, только из нее был дальнейший проход в сторону личных покоев моего отца.
Среди защитников гостиной произошли некоторые изменения. Убедившись, что их выпады не оставляют на щитах врага ни малейшего следа, командовавший там Андрей Сергеевич, наш управляющий поместьем, скомандовал всем прочим своим людям отступить вглубь помещений. Сам он при этом остался стоять на месте, посылая в медленно надвигающегося аристократа одно заклинание за другим, парируя в свою очередь атаки противника.
Со стороны, особенно не обладающим особым вариантом магического зрения, могло показаться, что в этом поединке силы сторон практически равные. Вот только мне-то было хорошо видно, насколько подавляющим преимуществом обладал наш враг. И Андрей Сергеевич все расклады в этом противостоянии тоже отлично понимал, о чем свидетельствовали доносившиеся от него отблески тоски и безнадежности. Тем не менее, наш управляющий до самого последнего момента оставался на своем месте, не отступая ни на шаг и давая своим отступившим соратникам чуть больше времени для подготовки следующей линии обороны.
Гуамоко, сможешь прикрыть меня со стороны спины от магии дружинников этого вояки? — Задал я вопрос, одновременно готовясь к прямому столкновению со смертельно опасным бойцом.
— Не сомневайтесь, хозяин, — ответил мне разумный артефакт, подкачивая дополнительную магию в заранее накинутые мной защитные плетения. Я же тоже, подготовив пару особо сложных комплексных конструктов, на изготовление которых обычно не хватает времени в быстротечной сшибке, выхватил из внутреннего пространства свой топорик и на всей возможной скорости помчался на сближение с противником.
Возможно, вам показался чрезвычайно странным такой мой выбор архаичной тактики, в то время как уже далеко не первое столетие холодное оружие на поле боя почти и не использовалось. Да только мой наставник, дядя Олег, барон Солнцев, к этому времени крепко-накрепко вбил в меня постулат никогда не принимать схватку на условиях, в которых твой враг чувствует себя наиболее уверенно.
Почти на сто процентов уверен, реши я ввязаться в обмен магическими ударами на дальних дистанциях, я бы проиграл. Несмотря на заметно подросшие характеристики, я все еще только находился на границе отделяющей сильных магов от основной массы того, что можно называть условным средним уровнем. О знании же мной каких-то особо каверзных атакующих заклинаний, при нашем сравнении, и вовсе речи идти не могло. Ясно же, что тут враг выше меня даже не на голову, а просто несоизмеримо. И мне не мог бы помочь даже тот факт, что в это сражение я вступил бы не в одиночку, а при деятельной поддержке нашего управляющего. Очень рано мне вступать в открытую магическую дуэль с боевым магом первого уровня.
Итак, сам поединок. Выпустив загодя подготовленные мной атакующие заклинания, я как молния вылетел из своего укрытия и тоже устремился в сторону противника. Там и было расстояния всего ничего, а я, мало того, что по своим физическим возможностям давно уже вышел на уровень чемпионов, так еще и экзоскелет под управлением Гуамоко мне немало дополнительной прыти добавил. Словом, секунды не прошло, а мой верный топорик уже резво отскочил от возникшего на его пути отражающего физические объекты заклинания. Слава богу, что я еще в этой атаке не использовал остатки своих метательных артефактов, вот номер бы вышел, если бы они все одновременно в меня самого разрядились.
Впрочем, несмотря на неудачу моей первой атаки, быстрой ответки со стороны врага в этот раз не последовало, и я замолотил по призрачному куполу, встающему на пути моего оружия, со скоростью крыльев ветряной мельницы. В это же время Гуамоко, виртуозно работая магическими щитами, умудрялся отражать все заклинания, направленные в мою сторону соратниками атакованного мной мага. Даже, по-моему, он умудрился так сконфигурировать щиты, что одно или два заклинания оказались отражены прямо в моего главного врага. Впрочем, тоже без всякого видимого эффекта. А потом вдруг Гуамоко как резанный заорал:
— Уходи, хозяин! В сторону! Сейчас ударит!
И я рефлекторно совершил то, что у меня еще ни разу до этого, несмотря на все мои многочисленные попытки, не получалось. Я совершил телепортацию в пространстве! Недалеко, буквально на метр или два. И почти бездумно снова махнул топориком…. А наш милейший Андрей Сергеевич, словно этого самого момента и выгадывал, скастовал какое-то совершенно неизвестное мне заклинание. Магический щит, противостоящий моему оружию, мигнул на мгновение. Буквально в следующее мгновение все действие магии в нашем объеме пространства полностью восстановилось, но в том-то вся и штука, что в момент моего удара его на противнике и не оказалось!
А потом я заорал и крепко зажмурился от буквально нестерпимой рези в глазах. Удары, мой и вражеского мага, по времени практически совпали. Смотрели ли вы когда-нибудь на солнце? Вот именно такое воздействие на глаза всех участников этого сражения, только многократно усиленное, и произошло. Пытаясь разобраться с особо кусачей мошкой в моем лице, вражеский боевик от души вложился в заклинание из магии света.
В хоть сколько-то адекватное и работоспособное состояние я пришел отнюдь не сразу. Сначала я вообще ничего не соображал от мучительной рези в глазах, потом, пытаясь проморгаться, очень сильно боялся очередных ударов со стороны противников. Вопреки ожиданиям, по мне за все это время не прилетело ни одного заклинания. Бросив в сторону главного врага первый взгляд кое-как восстановившего зрения, я внезапно обнаружил его, в луже крови, ничком лежавшим на полу, а подняв взор чуть повыше, вообще не узнал знакомого помещения. Исполинский лазерный луч пережег несколько несущих колонн, вызвав проседание части потолка, а дым от разгорающегося пожара только потому еще почти не мешал дыханию, что весь, без остатка, почти сразу вытягивался наружу через появившееся в стене огромное отверстие.
— Плохая у вас тут свето-музыка и оператор-светотехник дебил, каких мало, — пробормотал я себе под нос, отправив во внутреннее пространство замечательно послуживший мне сегодня топорик и начав выцеливать временно небоеспособных бойцов противника. И нет, в этот раз я их не убивал. Против совершенно беспомощных, ослепших людей было достаточно заклинания мгновенного паралича. Повезло мне, однако, что прыжок телепортации я совершил не куда-нибудь, а за фигуру своего противника, и даже отмахивался в последний раз я, стоя к выпущенному лучу в три четверти оборота, практически спиной.
Кстати о противнике… что-то не помню я, чтобы меня очередным потоком праны накрывало. Подошел и наклонился к телу, чтобы разобраться. Фу, очень неаппетитно он выглядит. Почти на автомате нанесенный последний удар топором, не встретив на своем пути никакого сопротивления, буквально вскрыл черепную коробку. Неудивительно, что тут так много крови натекло, головной мозг человека вообще очень хорошо кровоснабжается. Тем удивительнее было, что лежащий передо мной маг отнюдь не был мертв, вздымающаяся в такт дыханию грудная клетка отчетливо об этом свидетельствовала. Да и кровь уже, несмотря на внешнюю обширность раны, уже совсем прекратила течь.
А не является ли этот «фрукт» представителем одной из тех нескольких семейств, о которых я часто в последнее время вспоминал? Ну, из тех, для которых лишение руки или ноги — всего лишь временная, легко исправимая со временем неприятность? Но, надо признать, даже для них, со всей их регенерацией, повреждение головного мозга должно стать очень серьезным испытанием. Я уже хотел было добить врага, все же прана и возможное улучшение собственных регенеративных способностей служат очень серьезным стимулом для такого действия, не говоря уже о том факте, что оставлять в живых столь серьезного врага было бы просто опрометчивым поступком, но все же решил немного притормозить. И дело было вовсе не в появившихся к этому времени свидетелях: наши люди сумели, получив помощь целителя, восстановить свое зрение. Просто внезапно захотелось посмотреть, насколько быстро регенерация в этом случае будет работать. А добить своего пленника я еще успею, до боеспособного состояния ему, даже со всей его нечеловеческой регенерацией, еще куда как далеко.
Меж тем, ставшие вновь боеспособными защитники поместья очень быстро отсортировали тех из врагов, кому уже ничего в этом мире не требовалось от тех, восстановление которых еще возможно, пленив последних. Дальше, по направлению к главному входу, мы, почти не сговариваясь, решили не идти. Сил у нас не очень много, а потери в наступлении априори заметно превышают потери в обороне. Да еще нужно дополнительно выделить хоть сколько-то человек на прикрытие того самого окошка, через которое внутрь залезли уничтоженные мной враги. Решили по возможности просто дожидаться подхода главных сил дружины Буревых. Должны же они вообще когда-нибудь появиться!
— Андрей Сергеевич, там в портальной камере еще один из моих пленников парализованный валяется, — проинформировал я нашего боевитого мажордома, — подобрать бы надо. И еще мне нужна пара человек, чтобы помогли доставить вот этого захваченного мага к отцу, — уведомил я нашего управляющего поместьем, который, как выяснилось, руководил обороной на всем этом направлении.
— Василий Федорович ранен, — счел нужным проинформировать меня мажордом, но носильщиков из числа своих подчиненных назначил.
Дальше, вглубь дворца, мы уже втроем отправились, точнее, вчетвером, если еще нашего на глазах поправляющегося пленника считать. Впрочем, неподвижно лежащее тело можно было и не считать, все равно он ничего разумного из себя не представляет. Если даже у этого тела и получится мозг отрегенерировать, я, пользуясь его беспомощностью, на него целую кучу ментальных заклинаний набросил, по любому сопротивления нам оказать не сможет.
По мере того, как мы углублялись в анфилады комнат и коридоров, становились слышнее звуки боев в других концах дворца. Что очень радовало, все эти бои проходили где-то в отдалении, на самой периферии. Похоже, защитникам вполне удалось сдержать первый порыв агрессоров, и сейчас время работало на нас: боевые подразделения княжеской дружины должны к этому времени быть уже явно где-то на подходах.
Мои спутники, вместе с их нелегким живым грузом, на время, были мной оставлены на входе в апартаменты князя. Если честно, сам еще для себя до конца не решил, что я с данным пленником буду делать. Я же сам дальше к родителю направился.
Главу нашего рода отыскал в его спальне. Он лежал неподвижно, укрытый до самого подбородка одеялом, и никого, кроме единственной сиделки, возле него не было, как никого не было и в комнатах поблизости. Понятное дело, подавляющее большинство слуг, как я уже убедился, тоже участвуют в бою, но все же видеть такое запустение в самом сердце рода было непривычно.
— Ты все же вернулся, — послышался голос родителя. Выходит он, несмотря на почти полное отсутствие исходящих от него эмоций не спал, а просто был погружен в какие-то свои размышления. — Подойди, Сергей, сядь рядом со мной.
Сиделка, мигом подхватившись, освободила для меня свое место, на время выйдя вообще из комнаты. Сел. Спросить у отца хотелось очень многое, вот только не знаю, разумно ли это, в такой ситуации напрягать раненого разговорами. Все же спросил:
— Как себя чувствуешь, папа.
— Жить буду, — прогудел светлейший князь, — плохой бы я был артефактор, если бы меня в моей собственной родовой цитадели вот так запросто могли каким-то ножом убить, будь тот нож хоть трижды зачарованным.
— Что все-таки у вас тут произошло? — Все же отважился поинтересоваться я, раз уж отец сообщил мне, что помирать пока вроде как не собирается.
— Обычное предательство. Ты был прав, сын, не все люди, которых я считал соратниками, оказались таковыми на деле. — Взгляд отца затуманился, очевидно, он снова в красках припомнил эти события. — Агенты наших служб безопасности начали в один голос докладывать о непонятных шевелениях среди самых непримиримых из княжеского сообщества. Ну, я и решил совместить приятное с полезным, пригласил наших единомышленников в приятной компании обсудить, что бы все это значило. Кто же мог ожидать, что некоторые из так называемых друзей прямо за столом нападут так внезапно….
Отец собирался и дальше рассказывать о произошедшем, но тут в спальню очень быстрым шагом вошел целитель. Тот самый магистр от целительства, которого отец когда-то нанял для коррекции воздействия чудо-эликсира, полученного из сосредоточия феникса, на его организм. Собственно, сама коррекция уже закончилась, а вот целитель в поместье, как видите, остался. Что сказать, похоже, в очередной раз повезло отцу.
— Я же категорически запретил волновать больного! — Напустился на меня этот строгий старичок с внешностью записного доктора Айболита. — Немедленно покиньте палату, молодой человек.
Отец попытался было в мою защиту что-то сказать, но даже фразу до конца не договорил, сон, накинутый этим крутым специалистом, сморил его на середине.
— На выход, молодой человек! — Махнул мне рукой в сторону дверей целитель, у которого я до этого не удосужился даже имени узнать.
— Долго он еще так проваляется? — Задал я вопрос целителю, дождавшись его выхода из отцовской спальни.
— Дня три-четыре… может чуть дольше, — с сомнением в голосе проговорил безымянный для меня старичок, осуждающе сверкнув на меня глазами, — все же нож в печени с нанесенным на лезвии заклинанием пробития щитов и гниения никому еще здоровья не добавлял. Еле вытянул его из-за грани. А тут вы еще, так и норовите испортить результаты моих трудов.
— Простите, я не подумал, — покаянно опустил я голову, — он внешне очень неплохо выглядел.
— Не подумал он… — все же смягчился заслуженный эскулап, жестом отправляя мнущуюся у входа сиделку обратно, на ее пост.
— Не знаете, барон Солнцев жив?- Задал еще один сильно интересующий меня вопрос.
— Живой. Если бы не он, так еще не известно, отбились бы мы от заговорщиков или нет, — отозвался целитель, тоже, похоже, не прочий поговорить. — Он и еще несколько друзей вашего отца обороняют сейчас хозяйственный вход, там враг основную атаку проводить пытался.
Все же к своему боевому наставнику я отправился не сразу, сначала проследил, чтобы целитель, по моей просьбе, наложил дополнительные обездвиживающие заклинания на моего пленника, после чего распорядился сопровождающей меня паре слуг вновь приниматься за свою ношу. Как там звучит в поговорке про чемодан с оторванной ручкой: нести неудобно, выкинуть жалко. Вот и у меня с моим первым пленником столь высокого уровня выходит в точности по этой народной поговорке.
Своего боевого наставника я отыскал в тот момент, когда он в компании еще четырех аристократов устроил самое настоящее чаепитие. Точнее, не совсем «чае», реально чай в нашем мире, как таковой, отсутствует, но не в том суть.
— Чего ты так смотришь, ученик? — Задал мне вопрос Солнцев, когда я весь такой готовый к тяжелому бою вышел на их комнатку по указанию одного из встреченных на подходе ополченцев.
— Как-то непривычно мирно смотритесь, — сумел я подобрать подходящие слова для ответа.
— Так война тут, Сережа, считай, завершена, — вполне спокойно принялся пояснять мне дядя Олег, — у нас тут достигнуто чисто патовое положение. За пределами здания мы их атаковать не можем, их просто реально намного больше. А противник, соответственно, не может штурмовать нас внутри. После того, как заговорщики не сумели убить твоего отца, он тут повсюду активировал системы безопасности. Дураки из числа вражеских дружинников, которые по-прежнему попытались нас атаковать прямо сквозь эту активную защиту, умылись кровью и сейчас просто блокируют входы-выходы из здания, да глушат нашу связь с окружающим миром. Вряд ли князья, которые изначально все это затеяли, решатся на штурм столь укрепленного поместья, в результате которого можно запросто всю свою дружину положить без какого-либо внятного положительного результата. Понимают, что их дружины им еще понадобятся, когда мы с твоим отцом и другими нашими друзьями соберемся нанести к ним ответные визиты вежливости.
Мы еще разговаривали, когда к нам в комнату зашел один из рядовых бойцов:
— Ваша… милость, они отходят.
Даже жалко этого бойца немного стало: такие душевные колебания! С одной стороны, перед ним наследник главы княжеского рода, которому он служит, с другой, я тут вообще гражданский тип, да к тому же несовершеннолетний, а командир, с которым они бой приняли, — барон Солнцев.
А еще спустя четверть часа к парадному входу в поместье бодро подкатили боевые мобили гвардии княжества Буревого. Из них высыпали отлично вооруженные бойцы и начали отработанные действия по зачистке территории вокруг дворца и в тех немногочисленных комнатах внутри, которых до этого сумел достичь враг. Разумеется, к этому моменту артефактная оборона поместья была уже отключена, как отключена была вместе с ней и блокировка работы разговорников. Ну, да, связь не только наши враги блокировали, в точном соответствии с современной военной доктриной такая блокировка была двусторонней.
И тут нас ожидала информация о еще одном важнейшем событии в жизни империи. Оказывается, атаке подверглось не только наше поместье, но и императорский дворец! И, разумеется, мой отец, действие усыпляющего заклинания на которого уже завершилось, немедленно, наплевав на преследование отступающих от нашего поместья врагов, распорядился все прибывшие к нему на выручку силы рода отправить на помощь императору. А поскольку он сам был тяжело ранен и не мог командовать посланными войсками, эту его обязанность должен был исполнять я. Ну, разумеется, под строгим контролем барона Солнцева, поскольку реально назначать меня командиром было еще явно преждевременно.
Нужно ли говорить, что отказаться от такого назначения у меня, несмотря на мое в последнее время неприязненное отношение к нашему императору, не было ни малейшей возможности. Только сдал своего важного пленника остающимся в поместье людям, чтобы его вместе со всеми остальными определили в нашу тюрьму, да загрузился в один из бронемобилей.
Путь наш пролегал через половину густонаселенного города, потому слишком быстрым не мог быть по определению. Но мы спешили, как могли! Хорошо еще, слухи о боях в районе императорского дворца, видимо, распространились, на улицах было очень немноголюдно, да и мобилей против обыкновения ездило значительно меньше.
И только на подъезде к самому дворцу оказалось, что бой уже давно закончился, и мы могли и не спешить… или, наоборот, спешили недостаточно. Ну, да, зачем торопились, если на въезде в парковую зону нас остановила ощетинившаяся стволами императорская гвардия? После чего велели отъехать чуток в сторонку и там ожидать неизвестно чего. Впрочем, на том отведенном пятачке мы были далеко не одни, много нас там было, аристократов с дружинами. Большинство, конечно, имели дружины — одно название, но была и пара-тройка вполне соизмеримых по боевой мощи с нашей.
Так мы на той «штрафстоянке» до самого позднего вечера и простояли. И не уйти никуда, вокруг охрана выставлена. Как с преступниками, право слово. Хорошо еще, что у наших бойцов с собой сухпай оказался в наличии. Ну, и я выспался дополнительно. А то всю прошлую ночь спать не довелось, и под большим вопросом, что меня ожидает ночью грядущей.
А потом за мной пришли хмурые и неулыбчивые люди в форме.
— Князь Буревой? Его императорское величество желает вас видеть. Следуйте за нами.
Пришлось идти.
Бог мой, до этого я думал, что наше поместье пострадало. Ну, у нас там в паре мест была пробита крыша, сильно пострадал фронтон над центральным входом, артефактная защита которого при своей активации разом отправила на тот свет целую кучу нападавших, опять же в вестибюле внешней гостиной приличные разрушения. Но, по сравнению с императорским дворцом — это и не разрушения вовсе!
От огромного величественного здания остались руины. Фактически, в более-менее целом состоянии был всего один флигель. Именно туда меня и отконвоировали.
Уже на подходе к одной из комнат этого флигеля я услышал гневный, раздраженный голос Владимира Второго:
— Ну, где там Буревой! Где этот изменник, я вас спрашиваю!