Хм, вот вроде совсем недавно начал заниматься артефакторикой, а уже совершенно по-другому смотрю на имеющиеся у меня артефакты. Уже не загадочные вещи в себе, а скорее сложные приборы, которые пока еще не могу повторить, но, в целом, вполне мне понятные. И вот какая мне мысль по этому поводу вдруг пришла: а зачем вообще нужно это многолетнее и многоступенчатое обучение?Нет, я в курсе тех теорий, что изначально детские мозги не настроены на какие-то усложненные, многоступенчатые действия и нуждаются в длительной настройке. Но зачем нужна настройка на совершенно левые предметы? Почему нельзя учить именно тому, чем будущий работник и желает зарабатывать себе на хлеб с маслом? Вон, говорят, у того же Пушкина в его лицее практически не преподавали математику. Помешало Александру Сергеевичу незнание логарифмов стать великим поэтом? А еще в том лицее учился будущий канцлер Российской империи Горчаков. Тоже великий человек, очевидно, был, если его фамилию, в отличие от многих других, помнят через полтора века после его кончины.
Впрочем, это я отвлекся. О чем угодно мысли вот так, от волнения, начинают приходить в голову. А поволноваться мне есть о чем: сегодня, чуть ближе к вечеру должен состояться мой первый выход в свет. Я, конечно, не девица на выданье, для которой успех на этом мероприятии — едва ли не главная ступень в обустройстве всей ее последующей жизни, но и для меня благожелательные контакты с прочими власть имущими будут очень важны.
Раздался ожидаемый звон напольных курантов, стрелки часов достигли нужного положения.
— Пошли, Сергей, — объявил отец, поднимаясь из-за стола, — покажем, что род Буревых еще рано сбрасывать со счетов.
И таки да, у нас сегодня с родителем один бенефис на двоих. Помимо представления меня в качестве своего наследника, светлейший князь Буревой намерен продемонстрировать, что наложенное на него «не снимаемое» проклятие, должное в весьма скором времени свести его в могилу, растворилось практически без следа. Разумеется, далеко не все присутствующие на балу эти признаки сумеют рассмотреть. Способность видеть ауры, как и прочие разновидности магического зрения, — штука не частая и является родовым даром всего в двух или в трех семействах из всей империи. Но многим показывать и не нужно. Остальное разнесут слухи.
Слухи вообще — страшная сила. Вот вроде бы, сведения от того древнего артефакта, стоящего в подвалах Старгородского университета, что родство с двенадцатью самыми значимыми родами нашей империи определяет, — вообще считаются строго конфиденциальными. Однако этот факт ничуть не помешал разгореться недавнему скандалу. Ага-ага, такое впечатление, что ровно четырнадцать лет назад целая куча виднейших сановников империи, включая самого императора, наплевав на все противозачаточные зелья и амулеты, вдруг одновременно ударились в безудержный загул. Результат — поступление на подготовительное отделение университета чуть ли не дюжины их бастардов. Говорят (ага, снова говорят), что императрица метко брошенной чашкой чуть своему царственному супругу голову не проломила, настолько она была впечатлена появлением в их семействе нового, не заявленного ранее, члена.
Правда, у меня на счет этого артефакта, возле которого в прошлом году я активно магичил, регулярно создавая межмировые порталы, имеются свои собственные соображения, но уж ими-то я, разумеется, ни с кем делиться не собираюсь. Императорская чета, в знак примирения, ведь может в голову настоящего виновника такого громкого конфуза и не только чашечкой запустить.
Об этих циркулирующих среди народа слухах меня мой отец просветил. Добавив, что очень удачно мы с ним проскочили до начала их возникновения. Теперь тема признания бастардов для Владимира Второго, в буквальном смысле, является очень болезненной.
— Ну, что, готов? — Прорвался в мое вновь отвлекшееся сознание вопрос родителя. — И-и-и, раз!
Под эту команду мы с ним одновременно с левой ноги шагнули в портал. Ага, специально этот момент с ним обговорили. В отличие от августейшей аудиенции, явление на бал, пусть даже в императорский дворец, никакими строгими традициями не оговаривалось, потому не стали трястись на машине. Но даже появление из портала на глаза взыскательной публики должно было стать красивым и торжественным.
В этот раз пребывание во тьме безвременья вышло для меня очень коротким, едва заметным. Очевидно, на время пребывания там, сказывается расстояние, через которое перекидывается пространственный портал. Всего один шаг, изображение окружающей меня действительности моргнуло, и я внезапно оказался в самом углу огромного зала, заполненного богато наряженными личностями.
— Светлейший князь Василий Федорович Буревой с сыном и наследником князем Сергеем Васильевичем! — Откуда-то сбоку громыхнул голос церемониймейстера. Кстати, исторический момент: меня впервые князем назвали. Пока я всего лишь наследник, поэтому приставка «светлейший» мне не положена, но даже, будучи сиятельством, чисто формально, по обращению, сравнялся с мужем моей мамочки, а по факту и действующему табелю знатных родов Славской империи даже разом и намного его опередил.
В первые минуты не стал удаляться от отца, сопровождая его в кратковременных разговорах с его ближайшими друзьями и союзниками. Это тоже было заранее оговорено. Вообще, пока не начались танцы, весь мой путь был расписан от и до.
— Какой богатырь! Повезло тебе, Василий! — Восхитился барон Олег Солнцев, как заранее, еще дома, мне отрекомендовал родитель, друг и просто очень хороший человек. — А у меня вот сплошь девчонки получаются.
— Не гневи небеса, Олежа. Три красавицы, которые уже принесли тебе четырех внуков, — укорил отец приятеля. — Продолжателя своего рода ты по любому получишь. Где, кстати, они?
— Кто, дочки или внуки?
— Дочки, разумеется. Внуков у тебя еще рано по балам таскать.
— Лизавета вон, ушла с подружками общаться, Анна сейчас в Лациях вместе со своим супругом в море плещется, а у Марии Сашка засопливил.
— Ну, да, она у тебя с самого начала не любительница была по балам шастать, — кивнул родитель понимающе.
Еще поболтав несколько минут, отец с Солнцевым попрощался. Правда, перед этим смог вытрясти из него клятвенное обещание в самое ближайшее время заглянуть к нам в гости и преподать мне пару уроков боевой магии. Кстати, уроки от одного из немногочисленных первоуровневых боевых магов — дорогого стоят. Собственно, именно это обещание и выставлялось сегодня отцом в качестве одной из самых главных его целей пребывания на нынешнем балу. Ну, кроме обязательного предъявления обществу новоявленного наследника, конечно.
Потом мы еще по нескольким группам людей прошлись. У моего отца за его жизнь скопилась целая куча полезных деловых контактов, так что такое, внешне совершенно бесцельное фланирование, приносило нашему роду очень даже осязаемую и конкретную пользу.…А мне еще и некоторую обузу. У части этих отцовых хороших знакомых за их спинами стояли не только сыновья, которые, как и я, в первый раз вышли в свет, но и дочери. Вот, на пару танцев с ними я и нарвался. Ну, а куда деваться-то, если отец смотрел на меня ожидающе, а девчонки и вовсе совершенно противоречивыми эмоциями фонтанировали.
Так бы я и слонялся почти безмолвно вслед за своим отцом, пока запланированные им встречи бы не закончились, да только в один из моментов я вдруг услыхал возле себя негромкий возглас:
— Уваров, а ты-то что здесь делаешь?
Оглянулся. Хм, кого-то мне эта смутно знакомая девица, вся увешанная драгоценностями, напоминает.
— Чернозубова? — Вопросил неуверенно. Вроде, внешне и не она, но голос и внутреннее ощущение точно моей бывшей одногруппнице соответствуют. — И уже уверившись в точности своей догадки, добавил более уверенным тоном: — Кстати, не Уваров, а князь Буревой, вот так-то.
— Тогда и я не Чернозубова вовсе, а маркиза Зальцбергская, — вздернула носик кверху эта вредная особа. Еще бы понять, это она правду говорит, или… хотя, наверное, без всякого «или». За одну только диадему в ее волосах, наверное, средних размеров баронство купить можно. Это я уже как начинающий артефактор определил: очень сложная работа, этот каскад впечатанных туда незнакомых мне заклятий.
— Но хотя бы по-прежнему, Ирина? — Спросил, имея в виду сразу два совершенно отдельных вопроса: первым слоем, действительно, уточнял имя своей собеседницы, а вторым — по-прежнему ли я имею право обращаться к ней по имени.
— Для тебя, Ирина, навсегда, — тоже очень двусмысленно ответила моя знакомая, а я в сторону отца обернулся. Он, все это время, тоже общался с какими-то своими знакомыми, находясь от меня на расстоянии буквально пары шагов.
— Рад, что ты, сын, тут отыскал красавицу, с которой можешь переброситься словом, — ответил отец на мою невысказанную просьбу, — оставлю тогда тебя пока. Я вон в той компании посижу, рюмочку бренди продегустирую.
— Так ты, на самом деле, Буревой? — С каким-то непонятным обвинением в голосе набросилась на меня новоявленная маркиза, когда мы отошли из центральной части зала к скамейке, стоящей у стенки, — я со спины твоего отца не узнала.
— А ты, каким образом вдруг затесалась в высший свет? — В тон ей ответил я. После чего мы по очереди начали рассказывать друг другу свои истории. И таки да, обе наши истории вполне подошли бы для каких-нибудь бульварных романов.
Прежде всего, выяснилось, что наша «Чернозубова» — старшая из двух дочерей герцога Барбарского, самовластного правителя небольшого государства, граничащего с нашей империей на западе. Причем, не просто дочка, а целая наследница, поскольку по их законам, занятие престола особой женского пола отнюдь не возбранялось. А вот на вопрос, что она в нашем университете позабыла, Иринка отвечала несколько невнятно. Понял только, что прибыла к нам девушка не сама по себе, а воплощая предсказание какого-то весьма сложного и секретного прорицательского ритуала. Ее отец, герцог, тогда едва на пупе не извертелся, стараясь и инкогнито для дочки устроить, и ее личную безопасность соблюсти.
— И что тебе этот ритуал предсказал? — Не удержался я от напрашивающего вопроса.
— Этот ритуал напрямую ничего не предсказывает, — принялась отвечать моя знакомая, — просто перед его проведением участник этого ритуала должен мысленно сосредоточиться на том, что он считает для себя в будущей жизни самым важным. И все. После ритуала живешь, как обычно, только иногда внезапно такие… как бы желания накатывают сделать что-нибудь необычное. Я вот прочитала в нашем учебнике об особенностях образования в других странах, на меня и накатило желание учиться именно в университете Старгорода. Благо, одной из особенностей нашего рода является возможность немного изменять свою внешность.
Удачно все же я с Иринкой на этом балу столкнулся. За разговором совершенно незаметно время промелькнуло, очень не хотелось вставать, когда главный распорядитель мероприятия вдруг очень громко объявил о прибытии императора Владимира Второго с его женой Еленой и дочерью Ксенией. Но не демонстрировать же свое неуважение перед царствующей фамилией, встал и поклонился, как и все прочие присутствующие на этом празднестве. А потом всех собравшихся за накрытые столы пригласили, и там мы с Ириной окончательно разделились. Возле каждого места за столом была табличка с именем установлена. Мне с отцом место было определено вблизи императора, за столом для высшей знати империи, а маркиза Зальцбергская совсем неподалеку, но за другим столом уселась — среди иностранных дипломатов. Хорошо еще, что я успел застолбить за собой один из предстоящих танцев. Прямо не терпелось, хотя бы еще разок с ней пообщаться.
Не буду вызывать у вас слюнотечение перечислением названий блюд, которыми нас у государя императора потчевали. И вовсе не потому, что не хочу вызывать зависть в свой адрес, похвастался бы с удовольствием, да вот беда: я просто даже таких слов не знаю. В моем экстренном натаскивании на правила великосветского этикета внезапно обнаружились серьезные прорехи: конкретно именно этот момент мы полностью упустили. Как орудовать столовыми приборами, меня подготовили, а названия блюд — вообще терра инкогнита. Поневоле вспомнил небылицу из дореволюционной жизни, когда внезапно разбогатевший золотодобытчик пришел в самый пафосный ресторан и принялся выбирать себе блюда из меню, написанные на абсолютно незнакомом ему французском языке. Вроде как, тот несчастный прославился тем, что умудрился заказать себе сразу три первых блюда.
Ага, про угощения не буду, лучше расскажу о поведении за столом членов императорской семьи, тоже интересная картинка вырисовывается. Ну, про принцессу много можно не рассказывать, она мысленно уже в бальном зале пребывала, взгляд такой расфокусированный у нее был, как еще вилкой мимо собственного рта не промахивалась. А вот их императорские величества, похоже, до сих пор пребывали в глубоком разладе. Хоть моя эмпатия, в окружении стольких взволнованных людей одновременно, и не могла предоставить мне толком никаких сведений, все фоном забивалось, но в данном случае это и не требовалось. Когда два человека, сидящих рядом, смотрят куда угодно, только не в сторону соседа, это очень явно заметно.
После пафосного, но очень вкусного обеда, распорядители празднества наконец-то, объявили танцы. Бальный зал, по соседству со столовой, своими размерами и роскошью интерьера реально подавлял. Одно слово: императорский! Первым номером сам император под руку вывел свою дочку. Первые па они делали в окружении гостей в одиночестве. Ну, да такой вот тут, у нас, красивый обычай. Следом за императором потянулись и все прочие пары. Я, к примеру, с дочкой одного из деловых партнеров отца вышел. Даже смог поговорить с ней немного, только именно, что немного, очень уж она смущалась, чуть не каждый вопрос приходилось по два-три раза переспрашивать.
Следом за дочкой первого делового партнера была другая, потом третья…. А потом наступил момент, которого я так долго ждал. Пришел черед моего танца с Чернозубовой… точнее с маркизой Зальцбергской. Чуть не со всех ног бросился в ее направлении. У всех дам на этом мероприятии имелись, разумеется, маленькие специальные блокнотики, в которые они записывали имена кавалеров на предстоящий танец, но, насколько я понял из наставлений во время своей учебы, настойчивый соперник запросто мог эту очередь и перебить. Вроде как, у некоторых особ женского пола это считалось особым шиком, таким вот образом наказывать нерасторопных.
— Уваров, деревенщина, куда ты прешь? — Вдруг хлестнул меня грубый выкрик, когда я уже почти достиг места, где стояла освободившаяся от прошлого кавалера Ирина. — Сгинь! Маркиза будет танцевать этот танец со мной!
Раскрасневшаяся от выпитого алкоголя физиономия князь-Никиты в этот момент показалась мне особенно неприятной.
— Деревенщина, маркиз, здесь исключительно вы, — сказал я, стараясь придерживаться более-менее литературных фраз, не сбиваясь на бранные слова. Все же, этот бал — мое первое явление свету, нехорошо портить о себе первое впечатление, — омерзительно навязывать свое общество даме, отлично осознавая, что ей претит общение с пьяницей.
— Да ты, ***, да тебя ***, — мгновенно вышел из себя сын князя Белогорского. — Где тут распорядитель этого бала? Почему среди благородных людей присутствует это быдло?
М-да, похоже, князь-Никите совсем пить противопоказано. Забылся, бедолага, где он затеял свой норов показывать. А ведь император до сих пор еще находился на тот момент в зале, любуется на свою подросшую дочь. Наказание не заставило себя долго ждать.
Разумеется, сам император заниматься дебоширом не стал. Достаточно было его короткого жеста в сторону церемониймейстера. Тот со всех ног подлетел к по-прежнему ругающемуся в голос княжескому сыну.
— Маркиз, вы ведете себя непозволительно, — твердым голосом объявил он, выражая волю своего сюзерена. — Отныне вы нежеланный гость в этом доме.
И уже в сторону подбежавших гвардейцев:
— Выведите этого… — замялся он с определением и повторил: — этого! — После чего обратился уже ко мне:
— Князь Буревой, его императорское величество приносит вам извинение за нанесенное вам на его балу оскорбление. Поверьте, этот случай не окажется безнаказанным.
Надо было видеть изумленные глаза князь-Никиты, когда был озвучен мой нынешний титул! Он мгновенно сник и безропотно позволил себя увести.
— Сын, я запрещаю тебе вызывать этого хама на дуэль! — Вдруг возник возле меня разгневанный родитель. — Дуэль четырнадцатилетнего подростка против практически взрослого боевого мага по определению не может считаться схваткой равных.
А ведь я всего лишь хотел потанцевать!
Потанцевать не получилось, но с Иринкой я все же еще раз переговорил, правда, совсем недолго. Она сказала, что будет продолжать учебу в университете. А еще дала мне разрешение там себя навестить. И снова остается только сетовать на не вовремя разыгравшиеся гормоны: я радовался этому разрешению, как сумасшедший.
С бала мы с отцом возвратились поздно и были сильно уставшими. Тем не менее, несмотря на поздний час, отец сразу принялся общаться по переговорнику со своими контрагентами. На балу он от своих собеседников немало очень интересной и важной информации смог почерпнуть. Я тоже хотел бы с Айрис своими эмоциями от бала поделиться, но не рискнул: это у нас тут время близко к полуночи, а в Огарево в это время люди уже десятые сны видят. Опять же, кто знает, как она эту мою похвальбу воспримет. Все же танцевал я на балу вовсе даже не с ней.
Утром, за завтраком, родитель был, что называется, при полном, при параде. Даже мундир надел с сияющими на груди орденами, их у него неожиданно очень много оказалось.
— Ты, Сергей, сейчас отправишься к дедушке с бабушкой, и без того обещанный срок твоего там пребывания с этим балом задержали, а у меня совершено внезапно куча дел организовалась. Заберу тебя дня через три или четыре.
Ха! Как удачно все вышло! А то я уже собирался подыскивать в Новом Городе подходящее местечко для создания портала в мир демонов. Надо ж узнать, удачно я предложил в качестве товара радужные стрекозиные крылья или нет? Опять же и с практической точки зрения тянуть с этим вопросом тоже нельзя: камень в сторону опасности того портала в мир Роя мной брошен. Вдруг, да в самое ближайшее время его закроют, надо успеть с моей идеи самые сливки снять.
После перемещения в Огарево, я все-таки не сразу в мир демонов побежал. Подзадержался, чтобы пообщаться со старшими родственниками. У деда с бабушкой ведь практически и не осталось близких людей кроме меня. Моя мать — не в счет. Она раз в год к ним приезжает исключительно, чтобы что-нибудь полезное для себя загрести. Хотя… может, это я слишком пристрастно к ней отношусь….
О бале у императора я им рассказал. Дед выслушал мой рассказ молча, только головой покивал, да брови нахмурил, когда я рассказал о стычке с сыном нашего князя. А вот бабушка просто-таки засыпала вопросами. Ее интересовало все: из чего были приготовлены блюда на столе императора, цвета платьев прибывших на бал дам, то, как императрица смотрела на своего мужа. Отдельно, особенно тщательно была проработана маркиза Зальцберг, про нее бабуля выспрашивала вообще досконально. Представляю, как в бабушкиной голове уже выстраиваются матримониальные планы.
Еле-еле вырвался с допроса. И сразу же побежал в сторону того края поселка, который смотрит в сторону пляжа. Жаль, осень уже полностью вступила в свои права: искупаться после такого жаркого допроса мне бы отнюдь не помешало. Заодно на бегу с Айрис связался. Услышав от меня, что я вновь вернулся в Огарево, она сильно обрадовалась. Поскольку в планах на этот раз у меня было всего лишь поговорить с Тотом, я пообещал ей вскоре с ней встретиться. Ну, для связи по разговорнику же мне, на той стороне, даже не потребуется удаляться от портала, так что время и место встречи назначал в полной уверенности, что прийти мне на нее ничто не помешает.
В мир демонов перешел без проблем. С Тотом тоже связался почти сразу же. Демон, едва услышал в переговорнике мой голос, сразу же разразился эмоциональной речью, из которой я понял, что радужных крыльев надо срочно и много. Ну, что делать, порадовался за то, что угадал с товаром и пообещал доставить все в самое ближайшее время.
Я уже собирался снова на Землю переходить, когда вдруг Гуамоко, в очередной раз, сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.
— Хозяин, я тут заметил, что тебе уже можно следующую порцию знаний закачивать. Все повреждения от прошлого раза уже полностью устранены.
— Блин! У меня же буквально через час свидание назначено, — возмутился я общей несправедливостью жизни.
Только вот отказаться от новых знаний я не смог. Кто знает, когда еще я снова в этот мир попаду, и будет ли в следующий раз обстановка тут такой же безопасной и спокойной, как в этот. Потому решил одновременно на двух стульях усидеть:
— Гуамоко, ты не мог бы в этот раз подавать знания помедленнее, чтобы голова у меня не так сильно болела, — взмолился я.
Не знаю, уменьшал Гуамоко скорость подачи знаний или нет, но когда эта экзекуция закончилась, чувствовал я себя далеко не самым лучшим образом. Меня даже вырвало разок, а уж голова болела, словно в ней поселился целый отряд маленьких гномиков, с размаха лупящих своими огромными молотами по всему, что их окружает.
Кое-как, выпив обезболивающее зелье из своей походной аптечки, вернулся через портал на Землю, принялся ногами затирать расчерченное на земле художество, ощущая, что очень быстро мне становится все хуже и хуже. Поняв окончательно, что кавалер из меня сегодня будет вообще никакой, вновь позвонил Айрис.
— Айрис, прости, моя замечательная, у меня ужасно разболелась голова. Прийти сегодня на свидание у меня не получится.
Очевидно, у Айрис были сегодня на меня какие-то особенные планы. Даже с больной головой и по разговорнику я ощутил охватившую ее обиду:
— Не можешь? Ну, и ладно. Поправляйся! — Бросила она, отключаясь. А я медленно и печально поплелся домой.
Хм, как это часто бывает, стоило мне отменить свидание, на котором мне очень хотелось присутствовать, мое здоровье моментально пошло на лад. Прямо, закон подлости какой-то. Ладно, зато вечером смог сбегать на склад алхимических ингредиентов.
— Извини, Сергей, сегодня радужные крылья у меня закончились, завтра к обеду приходи, — отозвался на мое пожелание бородатый продавец, откуда-то знающий мое имя. Впрочем, поселок же, а у меня дед — не последний в этих делах человек, так что слишком сильно своей известности я не удивлялся.
— А можно заказать, чтобы хотя бы несколько фунтов привезли, — высказал я свое пожелание.
— Несколько фунтов? — Озадачился тот, — ну… хорошо. Может, раскроете секрет, куда вам столько? Сначала твой дед приходил, теперь ты…. Хоть намекни, мне стоит заказать этого товара про запас, побольше?
Пришлось делать самый многозначительный вид, при этом ничего не отвечая прямо, по существу. Мне еще не хватало, чтобы завтра этот милый человек вдвое или втрое задрал для меня свою цену. А так, мало ли, что за новый рецепт мы с дедом открыли.