- Далее... Выход из атаки в южном или западном направлении, а обратный перелет через линию фронта сделаем восточнее Погостья. Если кто-нибудь получит повреждение по пути к цели и не сможет выполнять задание, из боя выходить только вместе с напарником.
Подавлять зенитные средства, а это, видимо, потребуется при повторной атаке, будут ведомые в паре или пары в звене. Бой с истребителями ведем всей группой преимущественно на встречно-пересекающихся курсах. Эшелон по высоте триста - четыреста метров, но не выше пятисот метров. На этой высоте "мессеры" в активный бой вступать не станут... И еще: на маршруте до цели полное радиомолчание, скорость над территорией, занятой противником, повышенная.
Убедившись, что все понятно, повторил боевой порядок: ударное звено веду я, ведомый - сержант Герасименко. Вторая пара: лейтенант Кузнецов и старший сержант Бакиров. Звено обеспечения: капитан Агуреев и его ведомый старший лейтенант Петров, вторая пара - ведущий старший лейтенант Кожанов, ведомый старший лейтенант Цыганов.
- Прошу, товарищи, выполнять свои обязанности в боевом расчете как священный долг. Через десять минут вылет, запуск моторов по сигналу.
Линия фронта осталась позади, макушки чахлых сосен Малуксинского болота мелькают под крылом. Ни огненных трасс, ни белых шапок зенитных разрывов. Кажется странной тишина. Ведь через минуту заработают радиостанции и зазвонят телефоны фашистов, сообщая войскам и объектам, расположенным в районах Кириши и Любань, что восемь И-16 пролетели на малой высоте в юго-восточном направлении! А мы через пять с половиной минут в сорока километрах за линией фронта развернулись на запад и еще четыре минуты продолжали полет над большим массивом леса.
Ну, а теперь на север: вот-вот слева от проселочной дороги на опушке леса перед болотом появятся огневые позиции дальнобойных батарей.
Волнуюсь не потому, что боюсь ошибиться на предельно малой высоте и не вывести точно к намеченной цели, - в знакомом для меня районе это проще простого. И не страшат десятки огненных трасс "эрликонов", что полетят навстречу, ни "мессеры", возможно, барражирующие над своими войсками, нет! Волнуюсь за тех, кто идет за моим самолетом, о пяти летчиках, никогда не летавших со мной в одном строю. О чем они думают сейчас? Не о том ли, куда выведет их на этой ничтожной высоте новоявленный командир?
Но вот секундная стрелка часов подошла к расчетному времени. Осматриваю внимательно воздушное пространство, сколько хватает глаз - чистое небо. Плавно набираю высоту сто пятьдесят метров, осматриваю слева по курсу местность севернее лесного массива. Это же делают и все летчики группы.
Впереди, левее, видны на земле огненные вспышки, а еще дальше несколько черных султанов от разрывов снарядов. Идет артиллерийская дуэль. Теперь более энергичный набор высоты, левый разворот и выбор цели для атаки. Радует, что летчики понимают каждое мое движение и маневр.
Зенитчики пока молчат. То ли не видят нас, то ли еще не опомнились от неожиданности. Хе! Дорого же им обойдется этот зевок.
Четыре пары "ишаков", нацелившись, опускают тупые носы и переходят в пологое пикирование. Все четче в прицеле орудийный дворик с подковообразным снеговым валом вокруг длинноствольного орудия, видно, как мечется прислуга. Два реактивных снаряда, показав языки пламени, сорвались с плоскостей и через полторы секунды взорвались внутри "подковы". Садить сюда из всех пулеметов теперь незачем, но времени на перенос огня нет. И длинная очередь - три трассы упираются в дымящийся круг и рикошетят веером в разные стороны.
Выйдя на высоте пятнадцати метров из атаки, плавно развернулся вправо на запад. Взгляд назад - вся группа летит за мной, и только две запоздалые трассы крупнокалиберных пулеметов тянутся нам вдогон. Поистине дорога каждая секунда! Внезапность - залог победы. Резкий набор высоты - и четыре пары, как на учебном полигоне, пикируют на новые цели. Навстречу уже летят огненные шарики "эрликонов", и сержант Герасименко, отвернув немного вправо, пикирует на зенитку, от которой тянется трасса. Молодец, сержант! Его примеру следуют трое других ведомых, атакуя ожившие зенитные точки. Вновь разрывы РС-82, и длинные пулеметные очереди накрывают четыре орудия врага. На двух из них возникают сильные взрывы. Уходя от цели, вижу своих "ишачков", к сердцу поднимается теплая волна. Замысел удался, удар попал в точку, и на обратном пути через линию фронта обошлись без потерь.
Немного удалившись от линии фронта, дал по радио команду Агурееву и Кузнецову выйти вперед и следовать на посадку, а своей парой занял место справа позади группы на случай, если появятся "охотники". Но Ме-109 не появились.
На разборе поблагодарил всех за хорошее понимание маневра ведущего и особенно за скоротечную и смелую повторную атаку, но указал, что делать разворот на повторную атаку немедленно можно только в случае полной внезапности. При втором вылете подобной внезапности достигнуть трудно, поэтому план удара и состав групп я несколько изменю. Применим новый способ выхода на цель и нанесения штурмового удара - надо перехитрить фашистских зенитчиков.
- Полетим тем же маршрутом, но у цели разделимся. Я, Герасименко, Агуреев, сержант Виктор Голубев, Цыганов и Багиров - ударная группа; Кузнецов и Бакиров - группа отвлечения, повторяю, именно отвлечения зенитного огня! Ее задача выйти на тридцать - сорок секунд раньше к тому месту, где мы начинали первый удар, и на высоте восьмисот метров сделать ложную атаку, а в это время мы шестеркой, выйдя с запада с высоты двести триста метров, ударим по артпозициям всеми "эрэсами". Если "мессеров" не будет, повторим атаку в обратном направлении. Но тут уж немец спуску не даст, поэтому пара Кузнецова, идущая нам навстречу, давит зенитные точки. Выход из атаки - в южную сторону на лесной массив.
Так был разработан план второго удара, теперь главное - выполнить его без потерь. За это короткое время люди словно стали мне дороже и беспокойство мое возросло.
Успешные удары нашей авиации расшевелили змеиное гнездо врага в районе Погостья. Но так как все группы наших штурмовиков Ил-2 и истребителей выходили на цель с севера, то и "мессеры" в основном патрулировали над Погостьем, а мы-то заходили с юго-запада.
Над макушками хвойного леса на повышенной скорости вновь несемся в сторону Любани. Уходим в тыл врага значительно дальше, чем в первом вылете. Сделав крюк, летим к цели с юго-западного направления, но, как назло, здесь безоблачная погода. Солнце светит точно в хвост, затрудняя просмотр задней сферы воздушного пространства. По расчету, до цели - три минуты. Покачиваю правым крылом, и пара Кузнецова, приняв сигнал, обгоняет группу. Теперь все зависит от ее действий. Сумеет ли отвлечь фашистов и взять на себя огонь зенитчиков?
Анатолий - летчик тактически грамотный, не раз выполнял подобные задания на Ханко, и всегда успешно. Если истребители не помешают, он и сейчас обведет зенитную оборону вокруг пальца, подумал я и отвернул чуть влево, чтобы создать временной интервал при подходе к цели.
Через полторы минуты пара И-16 уже набирала высоту. Но не успел Кузнецов достигнуть и семисот метров, как впереди заклубились зенитные разрывы. Обнаружили - это хорошо. Увеличивая скорость, он плавно развернулся на цель. С каждой секундой плотность огня усиливалась, к самолетам потянулись трассы "эрликонов", белые облачка десятками вспыхивали вокруг "ишачков".
Осмотревшись, Кузнецов увидел километрах в пяти шестерку "мессеров". Они летели со снижением наперерез курса, но он знал: в зону своего зенитного огня "сто девятые" не войдут. Не теряя их из виду, он лихорадочно искал глазами мою группу. Неужто проскочили на малой высоте?
- Нет, не может быть! - стиснув зубы, отчаянно потряс головой...
В эти томительные и опасные для него секунды мы горкой выскочили на высоту триста метров, разделившись на пары, спешно искали орудийные дворики. Я мельком глянул в гущу зенитных разрывов, и сердце замерло...
Кузнецов и Бакиров, как будто заколдованные от сплошного зенитного огня, словно не ведая смертельной опасности, завершали разворот в нашу сторону. Они все еще не видели нас... Скорей, скорей, нужно обнаружить цель. Вот, кажется, и она! Впереди правее нас, на маленькой лесной полянке, три больших черных пятна - позиция артбатареи... Сильно жму на кнопку передатчика и буквально кричу:
- Ласточки, справа впереди цель, атакуем!
Через пару секунд ответил Агуреев:
- Вижу, атакую!
От Цыганова ответа нет. Смотрю на его пару, она летит в пологом снижении, нацеливаясь на черное пятно, - понял, цель видит. Сам спешу определить точку прицеливания. Перекрестие сетки точно в центре дворика. Навстречу две струи от спаренного зенитного пулемета. Еще секунда, и большой палец надавил на кнопку пуска РС. Самолет вздрогнул, под плоскостями метнулось пламя, в это же время чуть ниже справа блеснули огнем "эрэсы" Герасименко. Два залпа, как один, накрыли цель. Мгновенно ногой доворачиваю самолет на зенитную точку и навстречу ее трассе даю очередь из всех пулеметов.
На выходе слышу, наконец, голос Кузнецова:
- "Тридцать третий", вас вижу, атакую, севернее цели шестерка "худых" (так называли "мессеров").
- Понял. Всем сбор! - передал я команду и, правым разворотом выйдя на лесной массив, встал в круг для сбора.
Замысел второго удара оправдался. 36 снарядов по трем орудийным дворикам, не считая пулеметного огня, - порция солидная. Я взглянул в сторону артпозиции, там в дыму и огне взрывался боезапас. Но повторить атаку не пришлось: завязался бой с "мессерами". На малой высоте на встречных курсах мы отбили несколько их атак. Вдруг "мессеры" прекратили бой и пошли в сторону Погостья. Прослушивая эфир, я понял, что там наносят удар наши штурмовики. Воспользовавшись новой обстановкой, мы избежали преследования и, главное, без потерь вернулись домой.
После посадки, рапортуя о выполнении задания, Кузнецов с виноватым видом сказал:
- Товарищ командир, успех успехом, да вот оба самолета придется ставить в ремонт - дырок много.
- Ничего, Толя, это четверть беды, я боялся, что не встречу тебя больше... Иди в землянку, отдохни, сегодня с тебя хватит.
Перед докладом о выполнении боевого задания решил осмотреть поврежденные самолеты. Да, дырок фашисты наковыряли порядочно, а "ишачок" Кузнецова был в таком состоянии, что техник ужаснулся: "На чем только долетел летчик?" Рули поворота и высоты разбиты, элероны повреждены, козырек кабины еле держится, в маслобаке дыра, винт пробит, плоскости - как решето. Этой машине ремонт предстоит большой. Но техник Николай Акимов уверенно доложил:
- Товарищ командир! Не беспокойтесь, к утру самолет будет в строю.
После доклада командиру полка я сделал детальный разбор нашей работы в эскадрилье и дал высокую оценку ведущим звеньев и пар, умеющим цепко держаться в строю и летать на предельно малой высоте. Но особой оценки заслужили Кузнецов и Бакиров - штурман и старший летчик. Это они на пределе крайнего риска обеспечили выполнение боевой задачи.
Два вылета, в которых я участвовал, показали, что эскадрилья имеет хорошие боевые возможности. Если тщательно готовить каждый вылет, успех обеспечен.
Заканчивая разбор, спросил:
- Какие будут вопросы?
Единственный вопрос задал мне старший лейтенант Владимир Петров:
- Товарищ командир, будут ли поставлены радиостанции и на наших самолетах?
Вместо ответа я предоставил слово инженеру Яровому. Тот тяжело встал, немного помедлил и, наконец, произнес:
- Товарищи летчики, мы скомплектовали РСИУ-3 на все самолеты и за двое суток установим. Удивлен и рад, что вы, наконец, будете ими пользоваться.
Во второй половине дня погода резко ухудшилась и боевых вылетов не было. После обеда ко мне на КП зашел капитан Агуреев и спокойно передал рапорт на имя командира полка о переводе его в другую эскадрилью.
Я велел дежурному телефонисту пригласить на КП "управляющую четверку": комиссара, адъютанта, инженера и секретаря парторганизации. Когда все собрались, прочитал рапорт Агуреева и написал на нем: "Командиру полка. Сожалею, но не возражаю".
Вернул рапорт Агурееву и спросил:
- Может быть, еще кто-нибудь из присутствующих желает перейти в другую эскадрилью? Извольте сегодня же подать рапорт.