Это были цифровые сводки с очень скудными примечаниями. Кому интересно читать столбцы цифр? Только узким специалистам. Такое направление издания не отвечало задачам Географического общества и не оправдывало расходов на печатание сводок.
Метеорологическая работа постепенно замирала, так как даже у самых самоотверженных и упорных корреспондентов пропадало желание тратить время и деньги на переписку с Географическим обществом.
Деятельность Метеорологического комитета Географического общества, как и Главной физической обсерватории, была оторвана от практической жизни.
В 1863 году издание «Repertorium» прекратилось. Наиболее интересные статьи были переведены на русский язык и изданы под редакцией Семенова. Но Географическое общество, конечно, не могло отказаться от изучения климата. География без изучения климата! Ненормальность такого положения сразу бросалась в глаза. И когда в Петербург в конце 1865 года возвратился бывший студент Петербургского университета, а ныне молодой доктор Геттингенского университета Александр Иванович Воейков, Географическое общество пригласило его принять участие в работе.
Петр Петрович Семенов придавал метеорологии большое значение. Он и сам прослушал в Берлине курс метеорологии у того же Дове, который был руководителем первого научного исследования Воейкова.
Петр Петрович показался Воейкову строгим, почти неприступным. Высокий выпуклый лоб, окаймленный густыми волосами, чуть нахмуренные брови, из-под которых на собеседника устремлялся пронизывающий взгляд красивых суровых глаз, крупный нос и длинная полоска усов, безукоризненно сшитый костюм — такова была внешность фактического руководителя отделения физической географии.
Семенов начал с воспоминаний о Берлинском университете, спросил о старике Дове, о старых и новых берлинских профессорах, не переставая вглядываться в собеседника, как бы изучая его. Он не любил людей самонадеянных, нахальных невежд, верхоглядов и лодырей, которых так много встречал среди отпрысков дворянских семейств. Не окажется ли новоиспеченный доктор философии одним из таких субъектов?
Если бы Петр Петрович при первом знакомстве с Воейковым вынес такое впечатление о нем, то разговор принял бы официальный характер и скоро окончился.
Но чем больше приглядывался Семенов к сидевшему против него невысокому, чуть полноватому молодому человеку с некрасивым лицом, небрежной лохматой прической, застенчивому, почти робкому, тем яснее для него становилось, что собеседник не принадлежит к числу ненавистных ему молодых зазнаек.
— Я читал вашу работу. Вы немало потрудились над «Инсоляцией». Тема серьезная.
— Что вы, что вы! — смутился Воейков. — Это такое скромное начало. Ведь, в сущности, я ничего не решил, а только поставил некоторые вопросы…
Лицо Семенова, постепенно прояснявшееся во время обстоятельного, но осторожного рассказа молодого ученого о германских университетах, вдруг расцвело улыбкой. Той широкой, обаятельной улыбкой, которая всегда пленяла людей, хорошо знавших Семенова. Петр Петрович понял, что перед ним искренний труженик науки. Его нужно подбодрить и, поручив ему важное дело, поднять его веру в собственные силы.
— Вы один из немногих русских ученых, посвятивших себя метеорологии и изучению климата. Я убежден, что в Географическом обществе вы найдете возможность применить свои знания и широко развернете деятельность. Можем ли мы на вас надеяться?
А — Ваше предложение отвечает моим самым сокровенным желаниям. Я буду работать с большим усердием. Не знаю только, справлюсь ли…
— Кому же справиться, как не вам, молодому русскому ученому!
Семенов и Воейков, столь близкие друг другу по духу, быстро нашли общий язык. Их первая встреча положила начало замечательному творческому содружеству, продолжавшемуся всю жизнь.
19 января 1866 года Воейков был избран действительным членом Русского географического общества. Александр Иванович оставался в этом звании ровно пятьдесят лет, то-есть до самой своей смерти, и немногие были более действительными членами, чем он.
Это звание не приносило Воейкову никаких доходов. Общество охотно давало своим членам поручения, отправляло их в командировки, но почти не располагало средствами на покрытие путевых расходов. Оно не платило и гонораров за печатаемые труды. Надо было жить, разъезжать и выполнять работы на собственный счет.
В этих условиях Воейкову, казалось бы, следовало поступить на государственную службу, а делами Географического общества заниматься в свободное время. Такая возможность вскоре представилась.
Умер директор Главной физической обсерватории академик Купфер, и на его место назначили уже известного нам дерптского профессора Кемца, председателя Метеорологического комитета Русского географического общества.
Предполагая расширить и реорганизовать работу Главной физической обсерватории, Кемц подыскивал сотрудников и предложил Воейкову место помощника директора обсерватории. Должность эта для двадцатитрехлетнего специалиста была почетной, к тому же достаточно высоко оплачивалась.
Перед молодым ученым встал вопрос: «Принять это, на первый взгляд, подходящее предложение или нет?»
Благодаря знакомым по Географическому обществу Воейков был осведомлен о положении дел в Главной физической обсерватории.
Обсерватория была моложе Географического общества на четыре года. Она вела метеорологические и магнитные наблюдения, но работа налаживалась плохо. При бюрократизме царского правительства, не сочувствовавшего «новшествам» и всегда старавшегося экономить средства за счет сокращения расходов на народное просвещение и научную работу, обсерватория долго не могла развернуть свою деятельность. Штат этого «всероссийского» учреждения состоял… из пяти человек.
Обсерватория не располагала достаточной сетью станций. Наблюдения проводились без должной системы. С 1852 по 1864 год обсерватория издавала «Метеорологическое обозрение России», но оно было полно ошибок и опечаток.
Зная Кемца по его деятельности в Метеорологическом комитете Географического общества, географы не ждали от нового директора серьезных улучшений в работе Главной физической обсерватории.
Таким образом, было очевидно, что Александра Ивановича ожидала заурядная кабинетная работа по проверке сводок и цифр с самыми примитивными выводами, руководство составлением справочников, административная деятельность. Воейкова же привлекали дальние путешествия, свободное творчество, смелые гипотезы и обобщения.
Обдумав предложение и посоветовавшись с друзьями, Воейков решил: «Нет, эта работа не для меня».
А накануне он уже согласился прийти в условленный день и час в кабинет Кемца. Изменив решение и желая сделать невозможным отступление, он сел на поезд и уехал в Самайкино, не предупредив Кемца о своем отказе.
Кемц был в недоумении. Он обиженно спрашивал лиц, знавших Воейкова, чем вызван такой нетактичный поступок. Ему рассказали, что Воейков удивительно рассеянный человек и, повидимому, забыл о предложении и о предстоящей встрече. Привели несколько эпизодов, когда Воейков опаздывал на поезда, путал имена знакомых, ошибался адресами. Кемцу пришлось поверить.
Отказ от казенной службы позволил Александру Ивановичу отдать всю свою энергию Географическому обществу.
Географическое общество нуждалось в научной информации о Кавказе и Средней Азии. Ведь только в 1860 году окончилась Кавказская война, а присоединение Средней Азии к России еще не было завершено. Воейков предложил обществу свои услуги. В 1867 году он впервые побывал на Кавказе, а в 1870 совершил путешествие по Дагестану и Закавказью и, переправившись через Каспийское море, посетил Красноводск и его окрестности.
Покрытые снегами величественные Кавказские горы, живописные долины, быстрые реки и водопады произвели на молодого ученого сильное впечатление.
Так писал когда-то дядя Воейкова — Александр Федорович. Эти стихи Александр Иванович знал с детства. Но действительность превзошла все ожидания, и Воейков не мог оторваться от открывшейся перед ним панорамы.
Александр Иванович, стремясь изучить климат Кавказа, не считал для себя возможным ограничиться обработкой записей местных наблюдателей погоды. К тому же он поставил себе целью разрешить затронутый им еще в докторской диссертации вопрос о влиянии рельефа страны на ее климат. Для этого Воейкову пришлось совершить немало восхождений на горные вершины.
Во время пешеходных экскурсий Александр Иванович пользовался помощью и гостеприимством горцев и на всю жизнь сохранил в памяти яркие воспоминания о природе и людях Кавказа. В климатологических работах семидесятых годов Воейков говорит о Кавказе как о хорошо знакомой ему стране.
Воейков разделял интерес русского общества к только что присоединенным к России территориям Средней Азии. Как климатолога, его привлекало хотя бы небольшое путешествие в пустыню, которую он впервые увидел у Красноводска.
Природа пустыни, малоизвестная тогда русским людям, глубоко заинтересовала Александра Ивановича. Он стал выдающимся знатоком географии и хозяйственных вопросов Средней Азии. Так расширялся кругозор ученого, с каждым годом изучавшего новые области своей необъятной родины.
Географическое общество давало Воейкову и другие поручения, связанные с дальними поездками. В 1869 году он посетил ряд западноевропейских стран, где изучил постановку метеорологических наблюдений и установил связь с важнейшими научными обществами.
В то время общеевропейским научным центром по метеорологии и физике атмосферы была Вена, там работал один из виднейших метеорологов, Юлиус Ханн.
Ханн сразу же оценил способности Воейкова. Он предложил Александру Ивановичу сотрудничать в журнале Австрийского метеорологического общества. Этот печатный орган тогда принадлежал к числу наиболее авторитетных научных журналов. В следующем году в нем было напечатано семь статей Воейкова.
Александр Иванович продолжал деятельно сотрудничать в журнале вплоть до 1885 года. Он ежегодно помещал статьи и корреспонденции о климате России, ее отдельных областей.
Материалы для статей Воейков черпал из собственных наблюдений, сообщений Главной физической обсерватории, различных журналов и справочников и из писем добровольных корреспондентов Географического общества. До Воейкова эти письма часто складывали в архив, даже не читая.
Воейков намеревался создать капитальный труд о климате России и ее отдельных областей. Но тут его ожидали большие трудности, связанные с особенностями развития русской метеорологии.
Начало наблюдений за климатом в России относится еще ко второй половине XVII века, когда десятки «звездозаконников» следили за движением небесных светил и облаков, наблюдали за скоростью ветра, выпаданием осадков, грозами, описывали наводнения, отмечали годы засух.
Систематические работы по изучению погоды были организованы в двадцатых годах XVIII века Российской Академией наук. Постепенно устанавливалась сеть метеорологических станций, что дало возможность ежегодно выпускать «Календари».
В 1727 — 1746 годах в «Календарях» вместе с цифровыми данными метеорологических станций печатались астрологические «предсказания» погоды. В ту эпоху было немало суеверных людей, которые считали, что астрологи могут задолго предугадывать погоду по положению звезд. Занятно было ежедневно раскрывать «Календари» и смотреть, какая погода предсказана на сегодня звездочетами и оправдалось ли их предсказание. Некоторые читатели даже не хотели покупать «Календари», если в них не было «предсказаний». У вечно нуждавшейся в деньгах Академии наук не хватало духу отказываться от выручки за «Календари» и ограничивать их тираж. Вот и помещали не лишенное юмора примечание:
«Мы вовсе при этом не надеемся, что все, что мы предсказывали, сбудется; в случае частых неудач, просим помнить читателя, что за немногия копейки нельзя много истины купить».
Серьезное внимание изучению климата уделял Михаил Васильевич Ломоносов. Он был автором нескольких интересных трудов по физике атмосферы.