13 февраля Евгений Богарне объявил своим войскам о предстоящей войне с неаполитанцами. Через три дня он оставил свою позицию на Адидже и одним броском (на 15—30 км) отошел к реке Минчио (Минчо), в результате чего значительно улучшил оперативное положение своей армии. Бельгард принял этот маневр за общее отступление Итальянской армии и… жестоко поплатился за свой просчет. Быстро сосредоточив ударную группировку (24 тыс. человек) в районе Ревербелло, Богарне нанес внезапный контрудар по выдвигавшимся без должных мер предосторожности к реке Минчио австрийским войскам (около 50 тыс. человек). В результате развернувшегося 20 февраля на левом берегу этой реки сражения австрийцы были разбиты, потеряв более 8,5 тыс. человек (в том числе 2 тыс. пленными). Потери Итальянской армии составили 2,5 тыс. человек.
Несмотря на то, что предательство Мюрата стало уже вполне очевидным фактом, Богарне из-за позиции Наполеона, все еще не верившего в измену своего родственника, не мог начать против него активных действий. Наконец 27 февраля король неаполитанский официально объявил войну Итальянскому королевству, избрав поводом для этого вылазку блокированного неаполитанцами гарнизона цитадели города Анконы. После этого многие французские генералы и офицеры, служившие под знаменами Мюрата, оставили службу в неаполитанской армии. «Неужели вы думаете, что я в душе не такой же француз, как и вы?!» — в запальчивости кричал Мюрат, обвиняя их в неблагодарности. Свой переход на сторону врага он объяснял исключительно лишь желанием спасти Неаполитанское королевство и предотвратить неизбежную внутреннюю смуту в нем. Призывая соотечественников оставаться на службе в своей армии, он обещал, что скоро обстановка изменится к лучшему. Но никакие уговоры не помогли. Абсолютное большинство французов не пожелало сражаться против своих соотечественников и, сохранив верность Наполеону, перешли на службу в Итальянскую армию Богарне. Вслед за этим Наполеон отозвал всех французов, еще остававшихся на неаполитанской службе.
Вероломство Мюрата произвело на Наполеона шокирующее впечатление. Это был первый из маршалов (не считая Бернадота, уже давно вычеркнутого из списка маршалов Франции), изменивших ему. Но еще больше его поразило то, что его родная сестра Каролина, королева неаполитанская, оказалась заодно со своим мужем-предателем. Ярости императора не было предела. Но… исправить уже ничего было нельзя. Оставалось винить только самого себя на излишнюю доверчивость и самонадеянность, за свой корсиканский менталитет с его непоколебимой верой в прочность родственных уз и проявленную политическую недальновидность, чего ранее за ним не наблюдалось, но в последние годы стало проявляться все чаще и чаще.
С присоединением Мюрата к антифранцузской коалиции против армии Богарне стала действовать 110-тысячная армия противника, в то время как он мог противопоставить ей лишь 35 тысяч. Таким образом, противник теперь обладал более чем трехкратным превосходством в силах. 2 марта неаполитанцы овладели Анконской цитаделью. После многодневной артиллерийской бомбардировки, в результате которой все строения внутри крепости превратились в руины, а магазины с боеприпасами, продовольствием и другими запасами оказались уничтоженными, комендант крепости французский генерал Барбу вынужден был сдать цитадель.
Капитуляцию он заключил на почетных условиях: гарнизон покинул крепость с оружием, знаменами и всеми воинским почестями. В тот же день неаполитанские войска заняли Ливорно, а в последующие дни — Пизу и Лукку, завершив оккупацию всей Тосканы. Следует отметить, что здесь негативную роль сыграл специальный представитель Наполеона и его давний тайный враг Ж. Фуше, герцог Отрантский, заключивший соглашение с неаполитанцами, согласно которому французы оставляли все крепости Тосканы и уходили на родину, обязавшись в течение года не участвовать в боевых действиях против союзников, хотя они, не будучи побеждены, вовсе не обязаны были принимать такое условие. В результате такого предательского соглашения 4-тысячный гарнизон Генуи лишился столь необходимых ему подкреплений.
Возросшая активность противника к югу от реки По вызвала озабоченность командования Итальянской армии. Осуществив быстрый и искусный маневр, Богарне создал ударную группировку на своем правом фланге и 14 марта в районе Пармы нанес внезапный контрудар по противнику. В результате находившаяся там группировка австрийских и неаполитанских войск была разгромлена, понеся большие потери. Преследуя разбитого противника, войска Итальянской армии овладели городами Пармой и Реджио (Реджонель-Эмилия), а их передовые части вышли на ближние подступы к Модене. Но после того как прибывшие с рубежа реки Минчио войска ушли обратно, противник восстановил первоначальное положение, а затем развернул наступление на Пьяченцу. 22 марта англичане и их союзники, сардинцы и сицилийцы (войска сардинского короля и неаполитанских Бурбонов, удерживавших Сицилию), высадили крупный десант в Ливорно, который начал наступление на север, вдоль морского побережья. Вскоре англичане усилили эту группировку, и две английские дивизии повели наступление на Геную с юго-востока.
Тем временем в Италию пришло известие о падении Парижа и отречении Наполеона. Дальнейшая борьба на Итальянском фронте потеряла всякий смысл. 16 апреля там было заключено перемирие. По соглашению с союзниками французские войска покидали Италию и возвращались на родину. Однако, несмотря на заключение конвенции о прекращении боевых действий, англичане упрямо стремились во что бы то ни стало овладеть Генуей. На подступах к этому городу развернулись упорные бои. Несмотря на свою малочисленность, французский гарнизон стойко отражал мощный натиск противника, имевшего более чем 6-кратное превосходство в силах. И только вспыхнувшее в Генуе восстание, организованное английскими агентами, заставило французов оставить этот город (21 апреля 1814 года).
19 апреля Итальянская армия оставила свои оборонительные позиции на Минчио и По, которые тут же были заняты австрийцами и неаполитанцами. А за два дня до этого, 17 апреля, она простилась со своим главнокомандующим. В адресе, подписанном 10 старшими генералами армии, говорилось: «Ваше высочество! Французская армия, прежде выступления в Отечество, считает своим долгом повергнуть к стопам Вашего Императорского Высочества чувства признательности и уважения, которых она преисполнена к Вашей Августейшей особе. Итальянская армия всегда будет с гордостью вспоминать о своем Главнокомандующем и о служении под его начальством.
Да пребудет с Вами честь и слава, достояние Ваших доблестей! Того желает вся армия, свидетельница Ваших подвигов в столь многих обстоятельствах, армия, которая навсегда сохранит о них воспоминание».
Богарне сложил с себя обязанности главнокомандующего, передав командование армией командиру 1-го корпуса генералу П. Гренье. 27 апреля он покинул Италию, выехав в Мюнхен, где находилась его семья. На этом боевое поприще Евгения Богарне, продолжавшееся 20 лет, закончилось. Французские войска (около 40 тыс. человек и 77 орудий) повел на родину генерал Гренье. В начале июня 1814 года войска бывшей Итальянской армии прибыли во Францию, где сразу же были расформированы (20 июня 1814 года).
В июне 1814 года Евгений Богарне на короткое время (в связи с кончиной матери) прибыл в Париж. Король Людовик XVIII и союзные монархи приняли его благосклонно. Они сохранили за ним все чины и титулы, а в лице русского императора Александра I Богарне нашел даже покровителя.
На Венском конгрессе (сентябрь 1814 года — июнь 1815 года) союзные державы-победительницы решили судьбу Евгения Богарне. Ему было выдано денежное вознаграждение в сумме 5 млн франков. За эти деньги его тесть баварский король предоставил Богарне княжество Эйхштедтское и даровал титулы принца Баварского и герцога Лейхтенбергского.
Во время «Ста дней» Наполеона Богарне не было рядом с императором. По всей вероятности, он не верил в успех предпринятой Наполеоном попытки восстановить империю и не пожелал рисковать своим положением. Не исключено, что свою роль сыграло и его новое окружение (баварский король, жена, королевский двор), удержавшее принца от опрометчивого шага. Вполне возможно, Богарне затаил обиду на своего приемного отца, отвергнувшего 5 лет назад его мать, которая скончалась 29 мая 1814 года в Мальмезоне, будучи еще далеко не старой женщиной (в возрасте 50 лет). Но, как бы там ни было, среди боевых сподвижников Наполеона в его последней кампании 1815 года Евгения Богарне не оказалось. Доблестно сражавшийся за дело императора в 1814 году и оставшийся верным ему до конца, он в 1815-м, как и большинство маршалов, не пожелал встать под его знамена.
Последние годы жизни Евгений Богарне провел на своей новой родине, в Баварии. Большую часть времени он проводил в своих новых владениях и в Мюнхене, где в построенном им дворце основал картинную галерею, собранную в Италии. Кроме картин в ней имелось и много других уникальных произведений искусства.
После отъезда из Италии Богарне отошел от всех государственных и политических дел, уйдя в частную жизнь. Умер 21 февраля 1824 года в Мюнхене в возрасте 42 лет от апоплексического удара (инсульт) и похоронен там же в церкви Св. Михаила. На его беломраморном памятнике работы знаменитого Кановы выбит данный ему Наполеоном девиз: «Honneur et Fidelite».
Спустя 15 лет после кончины Евгения Богарне, в 1839 году, его сын Максимилиан женился на дочери российского императора Николая I великой княгине Марии Николаевне, положив начало русской ветви герцогов Лейхтенбергских. Этот род просуществовал в России около 80 лет, до падения династии Романовых в 1917 году. Ряд его представителей служили в русской армии.
По условиям 1-го Парижского мирного договора (30 мая 1814 года) Итальянское королевство, входившее в состав Французской империи, было ликвидировано[26]. После оккупации весной 1814 года Италии австрийскими войсками было создано Ломбардо-Венецианское королевство, вошедшее в состав империи Габсбургов.
Как и все наполеоновские маршалы, Евгений Богарне являлся обладателем всех высших наград Первой империи. Имел он также и ряд высших иностранных орденов.
Евгений Богарне занимал особое место в военной иерархии Первой империи. Не будучи маршалом Франции, он на последнем этапе полководческой карьеры Наполеона входил в число его ближайших военных сподвижников. Уже с 27 лет Богарне командует одной из наполеоновских армий, и командует, надо сказать, довольно успешно, не в пример некоторым из маршалов Империи, обладавшим куда более внушительным по сравнению с ним боевым опытом. Анализируя военную деятельность Евгения Богарне, можно сделать вывод, что он не был лишен таланта полководца. Подтверждением тому является проведенная им самостоятельно последняя из его кампаний — Итальянская кампания 1813—1814 годов. Имея перед собой противника, обладавшего двух, а затем и трехкратным превосходством в силах, он своими умелыми действиями сумел полностью нейтрализовать его. Только за одну эту кампанию Богарне имел полное право претендовать на жезл маршала Франции. Но у Наполеона, по всей видимости, просто не хватило времени, чтобы удостоить своего приемного сына этого высшего знака воинского отличия. Обтянутый бархатом и украшенный золотыми орлами символ маршальского достоинства принц Евгений так и не получил. Возможно, здесь сыграла свою роль одна, казалось бы, на первый взгляд, не такая уж значительная, но весьма существенная с монархической точки зрения деталь (а к такого рода условностям император всегда относился очень щепетильно). Дело заключалось в том, что в соответствии с существовавшими во Франции историческими традициями звание маршала принцам королевского дома давно уже не присваивалось, так как подобное пожалование считалось умалением достоинства правящей династии. Смог ли бы Наполеон преодолеть эту условность? — неизвестно. Вопрос остается открытым. На решение этого деликатного вопроса история ему времени не отпустила. Сам же император на сей счет никаких комментариев не оставил.
В памяти современников Богарне остался человеком благородной души и высоких нравственных качеств, как говорится, настоящим рыцарем без страха и упрека. Это был храбрый, без экзальтации, воин, отважный генерал и одаренный военачальник крупного масштаба. В этом качестве он неоднократно проявлял свои выдающиеся военные способности. Как военачальник Евгений Богарне вырос буквально на глазах Наполеона. Начав службу при нем юным лейтенантом, он уже в 19 лет становится полковником, а в 22 года получает чин генерала. В 27 лет Богарне назначается командующим армией, заняв, таким образом, должность, которую Наполеон доверял только маршалам, да и то далеко не всем.
По своему происхождению Богарне принадлежал к старинному и титулованному французскому дворянству, в среде которого воинская профессия считалась традиционной. Получив хорошее военное образование и соответствующее воспитание, он посвятил себя службе на военном поприще, сначала под знаменами Республики, затем — под императорскими орлами. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов такой само собой разумеющийся факт, который сыграл решающую роль в его столь стремительной военной карьере, как родственная близость с Наполеоном. Но при всем этом нельзя отрицать и того, что без наличия соответствующих дарований сделать ее вряд ли бы было возможно. Император был прежде всего прагматиком и ценил людей главным образом по их способностям и конкретным делам. Все остальное в расчет не принималось. Примеров тому более чем достаточно. Например, своего младшего брата Жерома Бонапарта (короля Вестфальского) Наполеон без колебаний отстранил от командования в самом начале Русской кампании 1812 года, как только убедился в его полной военной бездарности. Тяжелую руку императора испытали на себе и многие маршалы.
Богарне пользовался большим авторитетом в предводимых им войсках. Умный, смелый, энергичный, надежный в бою, быстро и умело реагирующий на любые изменения в обстановке, он пользовался полным доверием не только Наполеона, но и своих подчиненных. Этому во многом способствовали его личные качества: равное и доброжелательное отношение к людям разного общественного положения, доступность и простота в общении с подчиненными, благородство характера, честность и порядочность, полное отсутствие аристократической спеси и надменности, великодушие и удивительная скромность. Даже в ту бурную романтическую эпоху такие люди являлись большой редкостью. Это был прежде всего человек долга и чести в полном смысле этого слова. Он в совершенстве владел уникальным даром прямого воздействия на войска. В случае крайней необходимости принц Евгений, не задумываясь, мог увлекать их личным примером на решение, казалось бы, крайне рискованных или вообще невыполнимых задач, как это имело место на полях сражений при Бородино или под Малоярославцем, а также неоднократно в ходе кампании 1813 года в Германии и Итальянской кампании 1813—1814 годов.
Мужество возглавляемых Евгением Богарне войск и его личная храбрость не раз позволяли вырвать победу из рук противника, когда, казалось бы, никаких шансов на успех уже не было. К примеру, в сражении под Малоярославцем он овладел позицией противника, которую некоторые из маршалов считали неприступной, а потому предлагали Наполеону отказаться от попыток ее атаковать. «Я вчера сражался с восьмью дивизиями противника с утра и до самого вечера, и удержал свою позицию; император доволен», — лаконично сообщал Богарне своей матери на следующий день после сражения.
Блистательную храбрость и непоколебимое мужество Богарне проявил под Духовщиной, когда, оказавшись в безвыходном положении, он с честью вышел из, казалось бы, тупиковой ситуации, когда был лишь один выход — капитуляция.
Во время гибельного для остатков Великой армии отступления из России в 1812 году принц Евгений разделял со своими солдатами, не делая для себя никаких исключений, все тяготы и лишения, выпавшие на их долю.
В начале 1813 года он спас вышедшие из России жалкие остатки некогда Великой армии, брошенные на произвол судьбы Мюратом, собрал, организовал и привел их в боеспособное состояние.
О его внимании к нуждам войск свидетельствует хотя бы такой факт. Первое, что интересовало Богарне по прибытии в ту или иную часть, — как организовано питание солдат. И только убедившись, что снабжение войск организовано на должном в данной обстановке уровне, он переходил к решению других вопросов. Подобное никогда не приходило в голову его предшественнику.
В 1813—1814 годах Богарне возглавлял Итальянскую армию, во главе которой в течение 8 месяцев успешно сдерживал натиск значительно превосходившего его в силах противника. Ведя активную оборону, широко применяя маневр силами и средствами, действуя смело и решительно, он по существу парализовал активность противника до самого конца войны и не позволил ему воспользоваться своим преимуществом.
В наиболее ответственные моменты, когда боевая обстановка накалялась до предела, железная выдержка и завидное хладнокровие никогда не покидали Евгения Богарне. Его решения всегда были обдуманными и всесторонне обоснованными. Как военачальник он не был лишен дара оперативного предвидения и умел просчитывать свои действия на несколько ходов вперед, предвидеть возможные трудности, которые могли возникнуть в ходе реализации принятого решения, и планировал проведение необходимых мероприятий, направленных на нейтрализацию таковых в случае их возникновения. В этом он выгодно отличался от многих наполеоновских маршалов.
Евгений Богарне остался верен Наполеону до конца и предпочел безусловное исполнение своего воинского долга самым заманчивым посулам врагов Франции. Он прекратил борьбу только после падения Наполеона, а войска его армии непобежденными вернулись на родину, не склонив свои боевые знамена перед врагом. С падением Первой империи закончилось и боевое поприще Богарне, которому он отдал большую часть своей жизни. В событиях «Ста дней» 1815 года участия он уже не принимал.
Евгений Богарне вошел в историю как один из наиболее доблестных боевых сподвижников Наполеона и один из наиболее талантливых военачальников наполеоновской армии.
В труде «Военные противники России», состоящем из двух книг, даны исторические портреты наиболее известных военачальников Запада, сражавшихся против России и Советского Союза на протяжении последних двух столетий. Это — наполеоновские маршалы Первой империи, и фельдмаршалы Третьего рейха в Германии. Абсолютное большинство этих военачальников принимало самое активное участие в двух нашествиях объединенных сил Западной Европы на нашу Родину в целях уничтожения ее государственности и порабощения населявших ее народов. Первую такую атаку организовал в 1812 г. французский император Наполеон Бонапарт, вторую — в 1941 г. германский фюрер Адольф Гитлер. Отражения этих двух вражеских наступлений вошли в историю нашей страны как Отечественная война 1812 г. и Великая Отечественная война 1941—1945 гг. В обоих случаях решался вопрос о жизни и смерти нашего государства, и в обоих случаях народ единодушно поднимался на защиту своей свободы и независимости, сражался за свое Отечество самостоятельно, не щадя своей крови и самой жизни. Как в 1812 г., так и в 1941 г. нашей стране и ее армии пришлось выдержать удар небывалой, все сокрушающей силы, перед которой не устояло ни одно из европейских государств. Как известно, Наполеон, покорив в течение всего лишь 5—7 лет почти всю Западную Европу, двинул против России огромную по тем временам армию (более 600 тыс. человек), каких история войн еще не знала. Соответственно, французы представляли в этом войске (они так и назывались «Великая армия») лишь половину его состава, а вторая половина приходилась на войска подвластных Наполеону стран. В ожесточенных сражениях, развернувшихся на необъятных просторах России (чего стоило одно только Бородино), новоявленные «крестоносцы» нашли свой бесславный конец. А русская армия, изгнав врага из пределов своего Отечества и продолжив свое победное шествие дальше на запад, принесла свободу народам Европы, добила врага на его собственной территории и водрузила знамя победы над поверженным Парижем. То же самое повторилось и в 1941—1945 гг. с другим претендентом на мировое господство. Покорив в считанные месяцы почти всю Западную Европу, опьяненный успехом Гитлер бросил на Советский Союз многомиллионные бронированные армады немецко-фашистского вермахта и своих союзников. И тем не менее в конечном счете враг был разбит. В грандиозных, невиданных по размаху и ожесточенности битвах под Москвой, Сталинградом, Курском и многих других Красная Армия нанесла невосполнимые потери врагу, истребила его лучшие кадры и, образно говоря, сломала хребет «непобедимому» вермахту, поставившему на колени всю «цивилизованную» Европу. Финал похода Гитлера на Восток известен — красное Знамя Победы взвилось над поверженным Берлином, а нацистский Третий рейх канул в Лету. Советский союз и его Вооруженные Силы внесли решающий вклад в дело разгрома фашизма и освобождения народов Европы от нацистской тирании, заплатив за это слишком дорогую цену. Однако ныне кое-кто на Западе начал об этом забывать, переиначивая факты. В этой связи следовало бы напомнить, что если бы тогда Советский Союз и его Вооруженные Силы не спасли мир от коричневой чумы, то «цивилизованные» европейцы до сих пор ходили бы в рабах у наследников Гитлера, а англичане и американцы, перед которыми они теперь рассыпают бисер, вряд ли бы решились пожертвовать миллионами своих солдат ради их освобождения.
В тех грандиозных битвах начала XIX и середины XX столетий, когда, по-существу, решалась судьба человечества, от таких личностей, как Наполеон и Гитлер, зависело, конечно, многое, но далеко не все. Войсками на полях сражений командовали их военачальники. Именно они и воплощали в жизнь военные и политические планы своих повелителей. Без их воинского мастерства и таланта все предначертания этих правителей остались бы не реализованными. Так кто же были эти люди, откуда они появились и что собой представляли? Попытку дать ответ на эти вопросы и предпринял автор труда «Военные противники России». В обстоятельных введениях и каждом разделе и почти в 70 военно-исторических очерках он дает развернутую картину не только жизни и деятельности этих знаменитых военачальников, но и социально-политической обстановки, в которой им приходилось действовать. Все эти военачальники были далеко не заурядные личности, асы своего дела, и то, что русские, а затем советские полководцы сумели разгромить их войска на полях сражений, придает особую значимость этим победам. Противник — лучшие полководцы Франции и Германии — был достойный, и в этом заключается непреходящее величие одержанных под российским и советским знаменами славных побед.
Представленный на суд читателя труд является уникальным по своему характеру. Впервые в отечественной историографии дается объективная, научно обоснованная и глубоко аргументированная оценка роли и места в военной истории каждому из наполеоновских маршалов и гитлеровских фельдмаршалов, а также наиболее прославленных полководцев Великой французской революции. При ознакомлении с этим трудом читатель может рассчитывать на удовлетворение своего исторического интереса, на пополнение своих знаний, на духовное обогащение и расширение своего кругозора, ибо знание того, «кто есть кто» в истории, в том числе и военной, — это надежный путеводитель по временам и эпохам.
Автор данного труда — ведущий научный сотрудник Института военной истории Министерства обороны Российской Федерации, полковник в отставке Борис Павлович Фролов, кандидат исторических наук, доцент. Прослужил в рядах Вооруженных Сил 38 лет. Службу проходил на командных и штабных должностях в Северном военном округе, Центральной группе войск, Ленинградском и Прибалтийском военных округах. В 1968 г. окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе, затем адъюнктуру при ней, после чего 18 лет работал преподавателем и старшим преподавателем на кафедре истории войн и военного искусства этой академии; после увольнения в запас — в Институте военной истории МОРФ. Был одним из авторов изданной в 1976—1980 гг. 8-томной «Советской военной энциклопедии», а также «Военной энциклопедии», выпущенной в 1999—2004 гг., в которой опубликовано около 290 его статей. Участвовал в разработке 27 коллективных военно-исторических работ, в том числе учебников для военных академий «История военного искусства» (1984), «Великая Отечественная война 1941—1945» (1998) и др. Всего перу военного историка Б. П. Фролова принадлежит более 530 военно-исторических трудов. Он является профессором Российской академии естественных наук и почетным профессором Европейского университета.
Маршал Советского Союза,
Герой Советского Союза В. Г. Куликов
В отличие от эпохи Великой французской революции и Первой империи становление полководцев Третьего рейха происходило в совершенно иных условиях.
К началу 30-х годов XX столетия Германия находилась в обстановке глубокого социально-экономического кризиса, который с каждым годом усугублялся: стремительно раскручивалась инфляция, росла безработица (осенью 1932 года в Германии было 7,3 млн безработных), в стране нарастало недовольство политикой социал-демократов — ведущей партии Веймарской республики, — образовавшейся после поражения Германии в Первой мировой войне и заключения продиктованного победителями унизительного для Германии Версальского мирного договора 1919 года. Над многими социальными группами нависла угроза нищеты. Отчаявшееся население страны все больше винило в своих бедах парламентскую демократию и укреплялось в уверенности, что выход из затянувшегося кризиса возможен только в результате создания однопартийного правительства и укрепления государственной власти. Эти настроения разделяла и крупная буржуазия, прежде всего финансово-промышленные круги. Они связывали свои надежды с приходом к власти нацистской партии во главе с ее фюрером (вождем) Адольфом Гитлером. Между крупнейшими промышленниками и финансистами, Гитлером и его партией уже довольно продолжительное время существовали тесные личные и политические контакты[27]. Заправилы германской экономики щедро субсидировали выборные кампании нацистов [в 1932 году выборы в рейхстаг (парламент) проводились дважды — в июле и ноябре]. В предвыборных обращениях партии нацистов — НСДАП (национал-социалистическая рабочая партия Германии) говорилось: «Гитлер — это девиз для всех, кто верит в возрождение Германии!», «Гитлер победит, ибо народ желает его победы!», «Германия превыше всего!», «Долой Версаль!», «Германия, проснись!» и т. п.
На выборах в рейхстаг 6 ноября 1932 года НСДАП одержала победу. За нее проголосовали 11,7 млн человек, тогда как коммунисты (основные противники нацистов) собрали только около 6 млн голосов. Нацистская фракция в германском парламенте стала самой крупной— 196 мандатов, что составляло свыше трети всех голосов (всего в рейхстаге было 584 депутата). Социал-демократы после этих последних в истории Веймарской республики парламентских выборов располагали в рейхстаге 121 мандатом, а коммунисты — 100[28]. Остальные места достались другим, более мелким партиям, в основном — националистической ориентации. В целом же левые партии имели в рейхстаге перевес над нацистами — за них в общей сложности на выборах в ноябре 1932 года проголосовали более 13,2 млн избирателей из 35,5 млн участвовавших в выборах[29]. Но социал-демократы сразу же отказались от сотрудничества с коммунистами, чем облегчили Гитлеру приход к власти.
Тем временем магнаты Рура потребовали от президента П. фон Гинденбурга призвать к власти Гитлера[30]. Свое требование они изложили в меморандуме, подписанном 17 виднейшими олигархами Германии, представлявшими более 160 крупнейших кампаний страны (металлургия, угольная промышленность, судостроение, банки, помещичье хозяйство и др.). Данный документ пестрел заклинаниями типа «народ», «благо отечества», «высшие интересы нации» и т. п., однако в нем четко просматривалось намерение создать не зависящее от парламента диктаторское правительство, возглавляемое «фюрером крупнейшей национальной группы». 19 ноября 1932 года этот меморандум был вручен президенту. При знакомстве с ним на престарелого Гинденбурга гораздо большее впечатление произвели имена подписавших его людей, нежели изложенная в нем риторика. Мнение олигархов было принято к сведению.
4 января 1933 года на вилле у банкира барона К. фон Шредера было принято решение о формировании кабинета Гитлера. Примерно в то же время на сторону нацистов встали лидеры крупнейшей в Германии социал-демократической партии. Они окончательно отвергли предложение коммунистов о единстве действий против установления в стране фашистской диктатуры. «Гитлер — это война!» — так пророчески определил смысл прихода нацистов к власти лидер коммунистов Э. Тельман. Политический выбор социал-демократов обошелся им очень дорого. Вскоре после прихода Гитлера к власти их партия была разгромлена, а многие социал-демократы брошены в концлагеря вслед за коммунистами.
Руководителей Германии больше всего беспокоил вопрос о законности прихода Гитлера к власти. Они прекрасно понимали, что если нацисты устроят путч, то получат со стороны основной массы народа отпор, а это приведет к гражданской войне, в исходе которой тогдашние хозяева Германии не были уверены. Впрочем, это понимали и сами нацисты. Страна бурлила. По всей Германии проходили организованные КПГ (коммунистическая партия Германии) многотысячные митинги, число участников которых нередко превышало 100 тыс. человек. Под красными знаменами и лозунгами: «Долой фашизм!», «Не допускать Гитлера к власти!» народ требовал преградить нацистам дорогу к власти. В этой обстановке для Гитлера и его сторонников чрезвычайно важно было заручиться поддержкой рейхсвера (армия Веймарской республики). И тот не обманул ожиданий нацистов. В январе 1933 года было достигнуто соответствующее соглашение между Гитлером и рейхсвером[31]. От лица армии его подписали сторонники нацистов генерал В. фон Бломберг и полковник В. фон Рейхенау. Гитлер обещал генералам ускорить процесс вооружения Германии и обеспечить армии привилегированное положение в «новом государстве», а рейхсвер гарантировал ему свою поддержку как в приходе к власти, так и в последующей расправе с демократией. Таким образом, Гитлер в решающую минуту смог опереться на тех генералов рейхсвера, которые в последние годы стали сторонниками нацистов, и нейтрализовать других, группировавшихся вокруг тогдашнего канцлера генерала К. фон Шлейхера, которые относились к нацистам с известной долей осторожности и, уж во всяком случае, не разделяли их идеологии. Вместе с тем следует отметить, что в эти последние месяцы существования в Германии демократического строя Шлейхер (он возглавил правительство в конце 1932 года) вел довольно хитроумную игру. С одной стороны, он явно пытался заигрывать с нацистами, а с другой — искал союзников среди других реакционных партий (центристы, националисты и прочие). Сам же канцлер поддерживал тесный контакт с Гитлером. К началу 1933 года он, потерпев неудачу в своих интригах, окончательно пришел к выводу, что ему пора уступить место Гитлеру. Давление руководства рейхсвера на президента Гинденбурга сыграло не последнюю роль в назначении Гитлера канцлером. Это произошло 30 января 1933 года, когда президент подписал указ о назначении Гитлера рейхсканцлером Германии и поручил ему формирование правительства. Вице-канцлером в новом правительстве стал Ф. фон Папен, военным министром — Бломберг, министром внутренних дел — В. Фрик, министром без портфеля и рейхскомиссаром Пруссии — Г. Геринг, министром иностранных дел — барон К. фон Нейрат и т. д. Торжественное единение Гинденбурга, генералов и нацистов произошло 21 марта 1933 года на специально организованной церемонии в Потсдаме[32]. Там, в гарнизонной церкви, у гробницы Фридриха II, в присутствии высших чинов государства и рейхсвера, депутатов рейхстага, отставных генералов и фельдмаршалов кайзеровской армии престарелый президент зачитал декларацию, в которой подтвердил, что призванный им к власти Адольф Гитлер пользуется его полным доверием. Гитлер ответил ему выспренной речью. Потом президент и рейхсканцлер спустились в усыпальницу короля, кумира прусской военщины, чтобы «почтить его память». Так «день Потсдама» стал символом единства Гитлера и генералов. Через несколько месяцев, выступая перед членами «Стального шлема», Гитлер сказал: «Все мы прекрасно знаем, что если бы армия не стояла на нашей стороне, то мы не были бы здесь»[33].
Первое знакомство Гитлера с высшим командным составом рейхсвера произошло 3 февраля 1933 года, т. е. уже на пятый день после его вступления на должность главы правительства. По случаю дня рождения министра иностранных дел Нейрата главнокомандующий рейхсвером генерал пехоты барон Курт фон Гаммерштейн-Экворд пригласил рейхсканцлера Адольфа Гитлера на обед, данный командованием армии в честь именинника. Приглашенные гости съехались на Бендлерштрассе, где находился особняк генерала. Здесь Гитлеру был представлен весь высший командный состав вооруженных сил — генералы и адмиралы рейхсвера. Затем в строгом порядке, по старшинству, генералы и адмиралы разместились за столом. Ровный ряд сверкающих золотом погон, блеск традиционных моноклей, прусская чопорность… Обед продолжался довольно долго, и германские военачальники имели достаточно времени, чтобы не только хорошо рассмотреть, но и послушать нового рейхсканцлера. Более двух с половиной часов Гитлер развивал перед ними основы своей будущей политики[34]. Сначала он заметно волновался перед генеральской аудиторией, но довольно быстро освоился. Говорил фюрер нацистов долго, горячо, напористо, иногда даже несколько сумбурно. Генералы слушали молча, как и подобает почитающим субординацию старым служакам. Многие из них, сидевших в тот хмурый февральский вечер за праздничным столом, были наслышаны, как начиналась политическая карьера этого человека, выступавшего теперь перед ними в роли главы правительства.
Так что же это был за человек — Адольф Гитлер, один из самых непонятных, загадочных и зловещих персонажей мировой истории? Сохранилась картотека осведомителей мюнхенской полиции, составленная еще в 1912 году. Среди многих сотен карточек отдела осведомителей мюнхенского полицей-президиума значится и такая:
«Номер дела 1.2141/12
Фамилия Гитлер
Имя Адольф
Родился 20.IV.1889 г. в Браунау (на Инне)