- А все-таки тогда мы осуществили свой план, - волнуясь, произнес Пальков и подробно рассказал о побеге...
Нас привезли на аэродром прямо к самолету Ю-52, экипаж которого готовился к вылету. Стоял густой туман. Лейтенант поручил пленных охранникам, а сам куда-то ушел. Вскоре, однако, он вернулся с несколькими вооруженными солдатами, экипированными для дальней дороги. К великому удивлению, нас снова посадили в машину и через весь город на большой скорости перевезли на железнодорожный вокзал Днепродзержинска.
- К чему бы это? Что будет дальше? - ломали мы головы. Но найти ответа не могли.
На вокзале лейтенант выбрался из кабины и подошел к дежурному.
"Нах Берлин", - расслышали мы.
Выслушав ответ дежурного, лейтенант скрылся в помещении вокзала.
Мы с Виктором переглянулись: значит, в Берлин? Грустно и тяжко стало на душе.
Нас высадили из машины, подвели к скамейке на перроне. Охранники, разговаривая, прохаживались рядом. Виктор прижался ко мне, я почувствовал, что он дрожит.
- Замерз?
Он посмотрел глазами, полными боли.
- Рана беспокоит...
Я крепче прижал его к себе.
- Ты прыгал когда-нибудь с поезда?
- Когда-то раз пришлось.
- При малейшей возможности будем прыгать.
Мимо проходили люди, спеша на работу. Увидев двух офицеров Красной Армии, они замедляли шаг.
Охранники отгоняли людей, не давали переброситься словом.
Ждать пришлось недолго. Наш сопровождающий прибежал, запыхавшись, с билетами в руках. С ним было несколько гитлеровцев. Они притащили туго набитые большие мешки и тут же навьючили их на нас. Подошел поезд, нам приказали подниматься в вагон.
Вагоны были странные, не похожие на наши: общая длинная подножка, вход в каждое купе отдельно. Мы втащили тяжелые мешки в указанное купе, уложили багаж на верхние полки.
В купе ехали четверо унтер-офицеров. Увидев нас с Карюкиным, они сразу смекнули, что к чему, и потеснились. Охранники пристроились у двери, рядом с нами. Лейтенант быстро переговорил с нашими попутчиками и ушел.
Поезд тронулся. За стеклами замелькали дома, деревья. Унтер-офицеры попытались завязать разговор. Мы дали понять, что не знаем немецкого. Тогда они обратились к охранникам. Те что-то им объяснили, причем один из конвоиров выразительно показал на меня.
В разговоре наших случайных попутчиков то и дело упоминался Берлин. Судя по этому, да еще по нескольким словам, смысл которых был мне знаком, я понял, что нас с Виктором торопятся доставить в Берлин.
Я поглядел на Виктора. Он тоже понял, куда нас везут. Мы еще несколько раз взглянули друг другу в глаза. Как много можно сказать одним только взглядом! Мы с товарищем по несчастью как бы мысленно обменялись мнениями. Да, до Берлина еще далеко, до государственной границы тоже. Значит, есть время что-либо предпринять. Что конкретно? Побег. Но к нему нужно подготовиться. Что значит подготовиться? Хорошенько разобраться в ситуации, войти в доверие к пассажирам, как-то притупить настороженность охранников, если удастся, осмотреть вагон. Я видел, что Виктор понимает мои мысли, а в его глазах читал одобрительные ответы.
Мы еще не знали, как все свершится. Но у нас зрело решение, мы оба были на пути к побегу. Обстоятельства заставляли форсировать события. Мы выехали из Днепродзержинска в девять утра. Днем удрать вряд ли удастся. Значит,* все должно быть продумано и подготовлено к ночи. К той единственной ночи, что остается в нашем распоряжении. На следующие сутки поезд уже помчит нас по чужой территории, там совершить побег будет значительно труднее.
Итак, нельзя было терять ни минуты.
Отдельный выход из купе - это удобно: не придется нестись через весь вагон в тамбур. Благодушные пассажиры - тоже на руку: их настроение невольно действует на охранников.
А какова обстановка в самом вагоне? Кто в соседних купе? Много ли людей едет? Как устроен туалет? Нельзя ли выпрыгнуть через его окно?
Я попросил охранника проводить меня в туалет. Вместе с ним мы прошли узеньким коридорчиком, и я увидел, что вагон до отказа забит фашистскими солдатами и офицерами, едущими в отпуск. В случае тревоги - это немалая сила.
В туалете сразу бросился к окошку с выбитым стеклом. Голову просунул, плечи - не проходят...
Мы с конвоиром вернулись в купе. Садясь на свое место, я взглянул на Виктора. Как он научился все понимать! По глазам увидел, что он словно прочитал мои мысли. Да, нужно искать другой путь.
Опустившись на край полки, я еще раз подумал, как хорошо, что с самого начала сижу по ходу поезда почти у двери. Когда мы впервые оказались в купе, у меня еще не было никакого плана, но что-то подсказало: именно с этого места, не вставая, достану до ручки двери. Надо попробовать, соображал я, вернувшись из туалета, как работает замок, потренироваться в открывании двери.
В юности, когда учился в фабзавуче, мне не раз приходилось прыгать с поезда. Дело в том, что жил я в деревне, километрах в сорока от Смоленска, а поезда на нашем полустанке не останавливались. Я так наловчился спрыгивать на ходу поезда, что мне завидовали товарищи. Взявшись одной рукой за поручень, я взмахивал другой, чтобы придать телу устойчивость, и бросался навстречу земле. И, что интересно, почти всегда удавалось устоять на ногах.
Мог ли я думать, что такие навыки пригодятся в самую тяжелую минуту жизни? Вот почему прыжок не пугал меня.
А как будет с Виктором? Он сидит напротив. Прыгать надо только вдвоем! Вот бы пересадить Виктора к себе. И сделать это так, чтобы не вызвать ни малейших подозрений. Что предпринять? Нас двое, а их шестеро. Надо продемонстрировать гитлеровцам нашу абсолютную благонадежность.
Поезд подходил к большой станции. Наши попутчики приготовились выйти на перрон. Как только поезд остановился, я вскочил, вытянулся по стойке "смирно" и ловким движением открыл дверь купе.
Один из гитлеровцев, седой унтер, с первых минут проявлявший к нам явно доброжелательное внимание, удовлетворенно похлопал меня по плечу.
- Гут, гут, рус офицер!
Я с готовностью закивал, с досадой думая о том, как туго открывается замок двери.
Когда немцы возвратились, я снова услужливо распахнул дверь купе.
Видимо, унтерам явно импонировала моя учтивость.
- Мы, немцы, ценим мужество, - сказал по-русски седой. - Вас везут в Берлин потому, что вы герой. Но вы к тому же еще и культурный человек. У вас хорошие манеры. Разве в России учат хорошим манерам?
- Что же здесь удивительного! Мы строим самое культурное общество в мире.
- Строили, - поправил седой. - Мы разрушим ваше общество...
- А Курская битва?
- Это временная неудача. Вермахт имеет новое оружие. Оно все решит в нашу пользу.
- Исход войны решает не оружие, а люди.
- Чепуха! Русским помогла зима!
- Нет, господин офицер! Мороз не щадит ни русских, ни немцев...
Так, слово за слово, сложился далеко не простой разговор. Я с трудом сдерживался, чтобы не наговорить дерзостей.