В документах этот объект значился под № 0988. Он стал одной из основных баз транспортных самолетов. Безвестные герои - сотни девушек и юношей допризывников из Пскова, Новгорода, Луги, Боровичей, составили костяк отрядов трудармейцев, срочно переброшенных в начале сентября в Ленинград с Карельского перешейка, на Ржевку и другие объекты.
Это их усилиями в предельно сжатые сроки появились аэродром Смольное и другие площадки базирования транспортных кораблей. Начальником аэродрома Смольное был назначен бывший начальник авиабазы Шоссейная М. И. Цейтлин.
Под руководством ГКО, Ленинградского обкома партии, Военного совета Ленинградского фронта обретала силу коммуникация осажденного города, родившаяся в сентябрьские дни 1941 года и превратившаяся в арену жесточайших воздушных схваток.
Первая "ласточка"
"Выдано командиру отряда № 3 Московской авиагруппы ГВФ особого назначения т. Пущинскому В. А. в том, что он, в соответствии с решением ГКО СССР от 20 сентября 1941 г., командируется для организации и выполнения специального задания на самолетах ПС-84 базированием на аэродроме Хвойная.
Всем начальникам гарнизонов ВВС Красной Армии предлагается оказывать т. Пущинскому полное содействие при выполнении возложенных на него заданий.
Начальник штаба ВВС Красной Армии генерал-майор авиации
(Г. А. Ворожейкин)
Начальник Главного управления ГВФ генерал-майор авиации
(В. С. Молоков)".
Владимиру Александровичу Пущинскому в ту пору было тридцать лет, но на голубых петлицах его гимнастерки уже поблескивали красной эмалью капитанские "шпалы" - звание по тому времени немалое. Ладно сидел на стройной, подтянутой фигуре кожаный реглан. Короткая прическа оттеняла мужественное лицо. В прямом, открытом взгляде его серых глаз, в четко очерченных линиях рта и подбородка угадывалась внутренняя сила человека с характером твердым и волевым. И вместе с тем он был скромным и даже застенчивым. Товарищи верили ему и знали, что такой не подведет и в беде не оставит.
Владимир Александрович Пущинский имел немалый опыт летной работы. В авиацию его привели увлечения спортом и автомобилизмом. Молодым пареньком он работал слесарем автобазы. Владимир был отличным спортсменом. В 30-е годы играл в водное поло в составе сборной Москвы. Занимал призовые места во всесоюзных соревнованиях по плаванию. В 1933 году успешно окончил Саратовский авиатехникум, а в 1935 году - Тамбовскую школу пилотов ГВФ. Дорога в авиацию была проложена. Не изменяя своей любви к технике, Пущинский работал механиком-пилотом в Казахстане, потом летал на линии Москва Харьков. Во время финской кампании 1939-1940 годов перевозил на самолете представителей командования Красной Армии, раненых, вооружение, боеприпасы. Потом судьба забросила его в Заполярье. Перед самой войной был старшим инструктором-пилотом в летном отделе управления Гражданского воздушного флота, обучал летчиков ночным полетам на Северном Кавказе. За первые месяцы войны совершил десятки боевых вылетов в тыл противника, доставлял боеприпасы и горючее нашим частям и соединениям, вылетал на связь с партизанскими отрядами и подпольными группами.
В начале войны его назначили командиром эскадрильи. И вот теперь Владимиру Пущинскому командование доверило организацию полетов воздушных кораблей в блокированный Ленинград. Как все бывалые летчики, Пущинский привык к неожиданностям. Но в тот сентябрьский день, получая из рук комиссара авиагруппы И. М. Карпенко мандат, он сильно волновался. Командир отряда понимал, какая ответственность ложится на него.
С такими же чувствами получали в тот день удостоверения-мандаты еще пятеро боевых товарищей Пущинского - комиссар его эскадрильи И. С. Булкин, командиры эскадрилий К. А. Бухаров, С. Н. Шарыкин, их комиссары М. М. Комаров и Д. С. Гончаренок.
Намеченный на конец сентября перелет отряда Пущинского на Ленинградский фронт не состоялся. 30 сентября немецко-фашистские войска возобновили наступление на Москву. Под ударом оказался Орел, и почти все силы Московской авиагруппы были направлены на переброску в район Орла воздушно-десантного корпуса. А еще за несколько дней до этого В. А. Пущинский по срочному заданию командования совершил ночной полет из Киева в район Моравской Остравы. Взлетел в сумерках с аэродрома, не приспособленного для полетов ПС-84. На маршруте самолет попал в грозовую полосу. Летели вслепую, без ориентиров и приводной радиостанции. Вот где пригодился опыт ночных полетов, накопленный за~ годы летной работы!
Пущинский выполнил боевое задание - доставил парашютистов-разведчиков в Чехословакию и благополучно вернулся во Внуково.
Здесь его ждал приказ о перебазировании на Ленинградский фронт.
Пущинский мысленно "проигрывал" всю организацию перелета, когда к нему подошел комиссар И. С. Булкин и вызванный им командир корабля Г. С. Бенкунский.
- Как машина, Георгий Станиславович? - спросил Пущинский.
- В порядке.
- Экипаж на месте?
- На аэродроме все.
- Тогда так, - сказал Пущинский, что-то прикидывая в уме. - Собирайте экипаж и сегодня же вылетайте в Хвойную. Я с эскадрильей вылечу завтра утром. Ждите нас к полудню. Прилетите, дайте знать...
- Владимир Александрович, думаю, что и мне следует полететь с Бенкунским, - предложил И. С. Булкин.
- Хорошо! - согласился Пущинский. - Зайдите в Хвойной к первому секретарю райкома партии. Он должен быть в курсе.
Да, чуть не забыл, - прощаясь с экипажем, добавил он, - обязательно представьтесь начальнику гарнизона полковнику Журавлеву. Он командует оперативной группой ВВС фронта, о нашем перебазировании знает...
Вместе с низко плывущими над землей свинцово-тяжелыми тучами на Хвойную наползали сумерки. Со стороны соснового бора, вплотную подступавшего к поселку, тянуло запахами смолы, грибов, преющих мхов и хвои, лесного разнотравья.
Август и сентябрь были грибными, и это оказалось кстати. Особенно в те дни, когда потоки эвакуированных и беженцев из прифронтовых районов волнами накатывались на небольшой лесной поселок. Людей надо было кормить, а продуктов не хватало. В те дни хвойничане приносили на кухни пунктов питания полные корзины и ведра грибов.
С приближением ночи лесной поселок постепенно затихал. Тихо становилось и в двухэтажном деревянном доме на Красноармейской улице, где размещался райком партии. Первый секретарь Евгений Иванович Зверев, можно сказать, переселился в свой райкомовский кабинет. Правда, застать его там было почти невозможно - он постоянно находился в разъездах. Еще реже бывал дома, хотя жил неподалеку от райкома. В кабинете за перегородкой стояла койка, но спать приходилось мало"
Когда ночная темнота окутала поселок, Зверев наконец-то остался один. В звенящей тишине как-то сразу навалилась усталость. Он прошелся по комнате, взял полотенце, вышел в коридор. Освежившись водой из крана, вернулся.
Эти минуты тишины были редкими, непродолжительными, и секретарь ими дорожил. Можно было спокойно проанализировать прошедший день, не спеша просмотреть записи в рабочем блокноте, тщательно продумать, как решить те или другие вопросы. Поток неотложных дел не иссякал и в ночные часы затишья. Евгений Иванович писал записки, распоряжения, чтобы утром дать поручения работникам райкома.
Время близилось к полуночи. Вдруг резко зазвонил телефон ВЧ. Зверев взял трубку.
- Не спишь, Евгений Иванович? - услышал он знакомый голос председателя Ленинградского облисполкома Н. В. Соловьева. - Есть важная новость. К вам из Москвы вылетает чуть ли не весь Аэрофлот...
- Это что, шутка? - спросил Зверев.
- Нам с тобою нынче не до шуток, Евгений Иванович, - ответил Соловьев. - Так что встречай гостей. Они будут возить от вас продукты в Ленинград, а оттуда - людей. Принято постановление Государственного Комитета Обороны. Сам Сталин занимается этим делом.
- Вот это новость! - проговорил Зверев.
- Да, такая новость, - отозвался Соловьев. - Завтра к тебе из Тихвина выезжает председатель нашей обкомовской комиссии по руководству северо-восточными районами Григорий Григорьевич Воротов. От него получишь подробные инструкции на этот счет..."
Из короткого ночного разговора Зверев уяснил - Хвойная становится основной авиабазой Ленинграда за блокадным кольцом. "Вон оно как все обернулось", - подумал он.
Когда в июле в Хвойной появились строители аэродромов, Зверев даже и предположить не мог, что все так получится.
Евгений Иванович окинул взглядом карту района, стал рассматривать намеченные флажками точки, где в течение трех жарких недель первого месяца войны были построены грунтовые аэродромы. Тогда он не очень-то верил в надобность этих площадок. "Зачем они здесь, в лесной глуши? - думал Зверев. - Война все равно долго не продлится. Напрасно изведем сотни гектаров добротного строительного леса..."
Выходит не зря до хрипоты доказывал начальник строительства Я. М. Альтшульт, как важно ускорить строительство аэродромов, требовал от райкома людей, гужевой транспорт, трактора. А теперь здесь будет авиабаза Ленинграда.
"Авиабаза!" Это слово пока мало что говорило Звереву. Одно было ясно предстоят большие и важные дела.
Да, что ни день, новые и новые проблемы лавиной обрушивались на местные власти: мобилизация, организация всевобуча и партизанских отрядов, набор и отправка людей на строительство оборонительных рубежей, развертывание госпиталей, прием, размещение эвакуированных, устройство пунктов питания, строительство дорог, формирование истребительного батальона для поимки фашистских разведчиков, диверсантов, летчиков сбитых самолетов. И при всем этом надо было неослабно заниматься обычными делами - уборкой урожая, заготовками, закладкой семенного фонда, повседневной партийной работой. Зверев понимал, что развертывание в районе авиабазы, через которую пойдут воздушно-транспортные перевозки в Ленинград и оттуда на Большую землю, круто изменит весь ритм жизни Хвойной, всего района. Итак, транспортные самолеты будут от них доставлять в отрезанный от страны Ленинград продукты, а к ним людей.
Что касается приема и устройства людей - это стало уже делом привычным. В июле Хвойнинский район принял на свое попечение около 30 тысяч ленинградских детей. Тогда и Звереву и председателю райисполкома Сергееву пришлось нелегко. Помогли жители поселка, все население района. Многие взяли ребят в свои семьи, усыновили тех, кто потерял родителей.
А вот с перевозками продуктов на самолетах ясности не было. Сколько и каких продуктов понадобится ежедневно? Он знал: пристанционные склады заполнены завезенными из тыла продуктами. Будут ли и дальше регулярно подвозить их из других областей?
Занятый этими мыслями, Зверев позвонил председателю райисполкома Сергееву, пересказал свой разговор с Соловьевым, попросил с утра заняться подготовкой к прилету транспортных самолетов, а также собрать данные о запасах продуктов на складах района.
Зверев отдавал распоряжения, но его не оставляло чувство беспокойства. Он весь был в ожидании перемен...
За ночь небо очистилось от туч и сразу посветлело. Ветер сменил направление, предвещая хорошую погоду. Едва Зверев позавтракал, позвонил начальник гарнизона полковник И. П. Журавлев. Он подтвердил ожидающийся прилет эскадрилий московских летчиков, коротко рассказал о постановлении Государственного Комитета Обороны и вскользь заметил, что Тихвин уже подключился к воздушным перевозкам в Ленинград.
- У них там вовсю действует одна московская эскадрилья.