стрелецкого бунта. Поэтому Корнилов и пытался «договориться по хорошему» с
теми, кого он по идее должен был свергнуть и пустить в расход у ближайшей
стенки.
Александр Федорович не стал разубеждать генерала,
а притворился сторонником военной диктатуры. 27 августа он неожиданно направил
генералу телеграмму с требованием сдать должность главковерха и прибыть в
Петроград. Тот не подчинился, вследствие чего был объявлен мятежником. 28
августа Корнилов передал по радио меморандум о своих целях – доведение войны
до победы и созыв Учредительного собрания, после чего двинул конный корпус
генерала Крымова (номинально тот был назначен командующим Особой Петроградской
армией) на столицу. Наиболее любопытным пунктом программы путчистов мне
кажется проект по созданию государственного земельного фонда из выкупленных у
монастырей и частных владельцев угодий для наделения землей солдат,
«беспорочно и доблестно прошедших военную службу».Вот главная причина провала
путча – он не был четко спланирован, а являлся импровизацией, успешно
осуществить которую не позволили действия главы Временного правительства,
который вроде бы участвовал в заговоре (против себя?), но фактически исполнял
роль провокатора. Начинать мятеж после предательства одного из главных
действующих лиц – вернейший путь к поражению. Впрочем, других вариантов у
Корнилова уже не было. Генерал был политически совершенно беспомощен, находясь
под влиянием либералов-авантюристов вроде Завойко (личный ординарец Корнилова,
человек с темным прошлым), Аладьина (лидер трудовиков, являвшийся, вероятно,
агентом английской разведки), Филоненко и прочих, подстрекавших его к активным
действиям, надеясь извлечь из этого выгоду для себя. Савинкови Филоненко
оказались предателями, последний даже участвовал в аресте Корнилова.
Плохую шутку сыграла с Лавром Георгиевичем и его широкая популярность в
народе. Когда он прибыл в августе в Москву для участия в государственном
совещании, восторженная толпа вынесла его с вокзала на руках. Газеты всячески
прославляли его, превознося как спасителя отечества. Это создало у Корнилова
иллюзию, что народ готов признать его в качестве диктатора. Но мало того, что
«путчисты» представляли не более чем карикатуру на самих себя, так и народ,
оказывается, совершенно не сочувствовал мятежникам. Причем солдатской массе
однозначно ближе было мнение народа, нежели цели генералов, решивших заняться
политикой.
За царя-батюшку, за Конституцию, вперед!
В 1825 г. офицеры-заговорщики были абсолютно уверены, что подбить солдат на
бунт, на нарушение присяги невозможно в принципе, а потому планировали
совершить в удобный момент привычный дворцовый переворот, не впутывая в это
дело солдат. И вдруг сложилась невероятно удачная комбинация: царь Александр
умер, не оставив наследника, ему должен был наследовать его брат великий князь
Константин, однако он, наместник Польши, давно отказался от своих прав на
престол ради морганатического брака с католичкой. Но пока это стало известно,
некоторые полки уже поспешно привели к присяге новому царю Константину. А
потом поступил приказ - перепрясягать Николаю. Этим и воспользовались
декабристы, выведя на Сенатскую площадь солдат спасать законного царя
Константина от узурпатора Николашки. Солдатам приказали кричать «Да
здравствует Конституция!», сказав, что Конституция - имя новой царицы. Откуда
солдаты могли знать, что женой великого князя Константина была полячка Иоанна