после такого фундаментального изменения в базисе должно последовать
обобществление собственности и форсированный переход к коммунизму. На деле же
в 1920-1921 гг. произошел экономический кризис, в течение которого рабочее
движение сошло на нет. Причем это произошло не потому, что против рабочих была
брошена репрессивная мощь армии и полиции. Как раз наоборот, тогдашний глава
правительства Италии, лидер Либеральной партии Джованни Джоллитти, дабы не
раздражать рабочих, объявил "нейтралитет", предоставив события естественному
течению. А это естественное течение привело к тому, что рабочие не стали
ударными темпами строить коммунизм, а добровольно вернули собственность в руки
капиталистов в обмен на обещание "делиться по справедливости".
Анализируя эту капитуляцию, Грамши приходит к выводу, что на Западе,
наряду с армией, полицией, судом, сложилась целая сеть институтов,
воспитывающих трудящихся в духе послушания буржуазии. Там сформировалась
система стереотипов, мифов, традиций, моральных норм и устоев, с помощью
которых можно управлять обществом гораздо эффективнее, нежели посредством
прямого принуждения. Успех Октябрьской революции в России он объясняет тем,
что русский господствующий класс опирался в большей степени на репрессивный
государственный аппарат, и вследствие хотя бы своей малочисленности и
сильнейшей оторванности от народа просто не имел возможности оказывать
значительное культурное воздействие на массы (прежде всего на неграмотных в
большинстве своем крестьян). Потому-то, уничтожив старую государственную
систему, народ не стал воспроизводить его генетическую копию в соответствии с
укоренившейся в сознании культурной матрицей, а создал нечто отдаленно
напоминающее патерналистскую крестьянскую общину - советский строй.
Так вот, в Италии рабочие, даже устранив экономическую зависимость от
буржуазии, не смогли преодолеть зависимость культурную, ибо их сознание,
мышление, поведение, привычки, нравственные нормы - все это было сформировано
именно буржуазным обществом, и потому отвечало интересам буржуазии. Те
моральные установки, которые были выгодны буржуа, навязывались рабочим с
самого детства через семью, школу, религию, искусство, книги, кино и т. д., и
потому рабочие не могли действовать вопреки навязанным им представлениям о
целесообразности и справедливости.
По Грамши доминирующий класс для удержания своего господства постоянно
поддерживает иллюзию общей значимости, справедливости, то есть эталонности
своего образа жизни, образа мыслей. Да и к власти он приходит только в том
случае, если удается убедить общество в том, что ценности революционного на
тот момент класса носят общечеловеческий характер. Так, буржуазия,
ниспровергая феодальный строй, выдвинула лозунг личной свободы, который
удалось сделать очень популярным. Старая же аристократия, защищающая
окостенелую иерархичность общества, утратила культурную гегемонию, церковь
(инструмент осуществления культурной гегемонии феодальной элиты) потеряла
былой авторитет и быстро перестроилась, начав обслуживать интересы нового
правящего класса. Но только когда возникший духовно-интеллектуальный вакуум
заполнили новые идеи об обществе, основанном не на традиции, общинности и
духовном единстве, а на свободной конкуренции, частной инициативе,
политической эмансипации и техническом прогрессе, - только тогда буржуазные
революции начали свое победное шествие по Европе.
Антонио Грамши обобщил эти факты и явления в понятиях гражданского
общества и гегемонии. Он утверждал следующее: "Можно зафиксировать два крупных