— Мама! Ниари опять спряталась в дереве и дразнится! — услышала я голосок младшей дочери. Она забежала в комнату и начала тянуть меня за платье. — Ну мама, скажи ей…
Я медленно, осторожно опустилась в кресло, придерживая огромный живот. Вот-вот в нашей семье должен был появиться наконец демоненок, который очень активно призывал меня к порядку, если я начинала чересчур активно двигаться. Весь в отца.
— Саини, — как можно спокойнее сказала я, ласково разглаживая золотые кудряшки. — Совсем скоро ты тоже научишься так делать и сестра больше не сможет тебя дразнить.
— Скоро? — протянула она со слезами на глазах. — Совсем даже не скоро. Мой цветок такой крохотный.
Я улыбнулась и обняла ее. Ее волосы пахли цветами и медом, и я счастливо вздохнула, поглаживая дочурку по волосам.
— В твоем возрасте цветок растет быстро. Это потом он замедлится.
— Точно? — с подозрением спросила Саини и отодвинулась. — Ты и в прошлый раз так говорила, а прошла уже неделя.
Я поджала губы, пытаясь спрятать улыбку, и демонстративно нахмурилась.
— Ах так, не веришь мне? — сердитым голосом сказала, стараясь не засмеяться, а потом защекотала ее. Саини заливисто рассмеялась, вырвалась из рук и убежала обратно в сад, зная, что там я ее не догоню.
Я с улыбкой посмотрела ей вслед и расслабленно облокотилась на спинку кресла. Маг ты или дриада, а спина болит так же, как у обычной женщины. Не будешь же каждый час применять целительную магию. Очень уж затратно. Хотя я-то смогла бы это делать, вот только знать об этом никому не стоит.
Тетушка была не права, когда говорила, что я не смогу продолжить наш род с Сааром. Вон бегают два наших цветочка и заливисто хохочут. Вот только я никому никогда не рассказывала, почему это удалось.
Иногда я вспоминала тот день. Тогда, проваливаясь в темноту и цепляясь взглядом за лицо Саара, я уже не надеялась очнуться. Тем удивительнее было, когда сознание вернулось, и я с трудом, но открыла глаза. Я лежала на чем-то мягком, вокруг кромешная тьма, подсвеченная одинокой лампой у двери. Тело ломило от слабости. Казалось, будто я только-только отошла от тяжелой болезни.
В глубокой тишине лишь чье-то дыхание доносилось с другой стороны кровати. Я повернула голову и в неверном свете ночника увидела только мужскую небритую щеку.
— Саар, — хотела позвать я, но из горла не вырвалось ни звука. Я произносила слова, но звука не было, только едва слышное сипение. Что со мной? Накатила паника, и я кое-как дотянулась до кулона и бухнула туда магии от страха больше, чем нужно.
«Саар!» — позвала мысленно и почувствовала укол совести, когда он буквально подлетел с кровати. Изможденный, под глазами круги. Опять не спал сутками.
Он оглянулся на меня и тут же схватил в охапку, прижимая к себе. Сжал меня так, что аж дыхание перехватило.
«Задушишь», — подумала я как можно выразительнее. Он тут же отпустил меня и спросил:
— Как ты себя чувствуешь?
«Терпимо. Сил нет, и… и я не могу говорить, — думая об этом, чуть не расплакалась. Сжала губы, чтобы не было видно, как они дрожат. — Что со мной?»
— Ничего, это пройдет, — снова обнял он меня, но очень аккуратно, и погладил по волосам, как маленькую девочку. — Ты так кричала… Неудивительно, что голос пропал. А слабость от того, что у тебя всю ночь был сильный жар.
Я? Кричала? Но я совершенно не помнила этого. Недоверчиво перебрала воспоминания, но все равно не смогла найти этого момента в памяти. Но если Саар говорит, что я поправлюсь, так и будет.
«Сколько времени прошло?» — спросила, чувствуя щекой быстрое биение его сердца.
— Если сейчас утро, чуть больше суток.
«Так мало… Скажи, все ведь закончилось?»
По щеке все-таки покатились слезы, и я обняла Саара покрепче, зарылась лицом в его рубашку, чтобы он их не видел. Хорошо, что дрожащий голос не может выдать меня.
— Все закончилось. Артефакта больше нет, а тебе ничего не угрожает, — ответил он и вдруг отодвинулся, склонился к моему лицу и обхватил его ладонями. В его глазах загорелись крохотные огоньки, и казалось, будто это звезды на темном небе. — Лида, я люблю тебя. Боялся, что так и не смогу сказать тебе этого.
Кажется, нервы совсем ни к черту стали, потому что я опять расплакалась. Только теперь от счастья.
«И я тебя люблю», — сказала мысленно и шмыгнула носом. А потом рассмеялась. Саар, такой серьезный все это время, наконец улыбнулся.