Понедельник день тяжелый. Но не настолько тяжелый, насколько было мое воскресенье. И суббота. Я же в субботу вернулась домой от Зимнева. Наслушалась и про секретутку, и про то, что я безответственная сестра, и про то, что у Егорки зубы режутся. Вот последнее уже с ужасом говорила сестра, нервно глядя на меня.
Папа опять настаивал на том, что я могу устроиться на его завод и бросить эту неблагодарную работу. Я настаивала, что таких денег у нас в жизни не будет, умалчивая про Настин долг.
Уже после мы посидели с Настей в моей комнате. Пока она укачивала Егорку, я рассказывала, как Зимнев покрыл наш долг перед Костиком. Умолчала лишь о том, что было после, хоть сестра и допытывалась. Еще и спросила – не ожидается ли у нас в семье еще одна мать-одиночка.
В воскресенье я поняла, что ходить могу как краб – нелепо пошатываясь. Все-таки воздержание дало о себе знать нехилой такой болью мышц и сердца. Я нервно вздрагивала от каждого сигнала на телефоне. Казалось, что вот-вот мне позвонит Зимнев. И что?
Извините, ночь была прекрасна, но вы уволены.
Извините, ночь была ужасна – вы уволены.
Других вариантов не было.
Мне бы хотелось, чтобы позвонил, чтобы пригласил на свидание, чтобы… Ай, все это глупые мечты. Ну, не встречаются миллионеры с обычными секретаршами. Они только с ними спят или женятся, когда все горит и надо на кого-то свалить банкротящуюся фирму. Зная, как идут дела в «Зэд корпорейшн» – это точно не грозит.
А сейчас я сижу на работе. С Зимневым мы только поздоровались с утра и все. Хотя, что я хотела? Я же просто очередная любовница. Да, у него их, наверняка, полным-полно. Пусть я даже их ни разу не видела, но уверена, что они есть.
Я не ищу его взглядов, когда приношу кофе или документы, не подглядываю за ним исподтишка. Выполняю свою работу, как и положено хорошей помощнице босса.
Хоть меня изнутри чуть ли не разрывает на части. Все воскресенье я настраивала себя, что это ничего такого. Это всего лишь секс. А на работе… На работе просто выть хочется. Но я и вида не подам, что что-то чувствую. И не буду раскисать из-за того, что сама же все свои установки разрушила.
Только у меня чуть истерика не случается, когда к Зимневу забегает без разрешения новенькая девочка из бухгалтерии. Та самая, которая работает на моем бывшем месте.
– А! – только и успеваю вымолвить, когда она скрывается за его дверью.
Я тут же подрываюсь, поправляю слегка задравшуюся юбку и направляюсь к двери.
Стучусь, напрочь забывая о коммутаторе.
Руки дрожат, тело тоже. Так, Соня, что такое? Это просто мой босс. Может, он сам сейчас выгонит нахалку из кабинета. И вообще, вы просто переспали. Ты не имеешь права его ревновать!
Дверь резко открывается. На пороге появляется разъяренный Зимнев. Я нервно пячусь, но его взгляд холодеет.
– Что, Соня? – спрашивает он.
– Там к вам зашли. Я даже не успела ее остановить, – пытаюсь посмотреть на ту наглую девушку в его кабинете.
– Ничего страшного. Идите занимайтесь своей работой. Если надо будет – я вас наберу.
Вас. Опять вы.
Я киваю и возвращаюсь на место. Перед глазами пустота. Да, не будет же он сначала со мной, а потом сразу с другой. Или будет?
Даже дело не идет, а когда Зимнев с этой выходят из кабинета, мне кажется, что у меня начнется истерика.
Глубоко вздыхаю.
– Может, я сама? – спрашивает девушка.
– Нет, вместе поедем, – босс ее чуть ли не под руку ведет.
Бросает на меня мимолетный взгляд, а я густо краснею. Вновь делаю вид, что работаю.
То есть он и этой пойдет поможет, как мне помог.
Только за ними закрывается дверь, а я со всей дури отбрасываю мышку. Я же знала, что будет так. Знала, что это на одну ночь. Тогда почему сейчас все внутри горит? Так не должно быть. Он всего лишь человек, который мне платит деньги и на которого я работаю.