Летная деятельность армейской авиации все время расширяется; создано большое количество аэродромов, и каждый из этих островных аэродромов представляет собою базу для нескольких отрядов разведчиков, истребителей и бомбардировщиков. Последним предстоит вскоре особенно большая работа, так как авиационная фаза этой войны начинается только сейчас.
С отозванием большей части наших морских сил с Панамы, Самоа, Гаваев, Мидуэй и других стратегически важных пунктов для усиления давления на морскую торговлю Японии ответственность армейской авиации значительно увеличилась. Каждый летный день (для южных широт это значит - каждый день) самолеты находятся в воздухе над морем с утра до вечера. И они докажут свою ценность.
Японский авиатранспорт, идущий к Панаме, обнаружен к западу от Кокосовых островов; бомбардировщики топят или выводят его из строя. Судьба одинокого крейсера, обнаруженного разведочным самолетом в 300 км к юго-западу от Самоа, предрешена. Самолеты с Гаваев обнаруживают и атакуют бомбами японские подводные лодки, несущие дальнюю разведку. Звено из Ванкувер-Барракс преграждает путь двум японским тяжелым крейсерам, направлявшимся в набеговую операцию против алеутского конвоя...
Эти дни будут напоминать жителям Алеутских островов дни золотой лихорадки на далеком Западе; только на этот раз все это население одето в армейскую или флотскую форму и подчиняется дисциплине, которой не было и в помине в те прежние дни. Детч-Харбор - "узловой пункт" Алеутского фронта, будет кипеть все 24 часа в сутки. В дополнение к системе конвоев между Алеутами и Пюджет-Саунд, вдоль побережья залива Аляска будет установлена воздушная (гидросамолетная) линия, по которой день и ночь будут сновать взад и вперед самолеты, перевозя донесения, ответственных должностных лиц или кое-какие грузы: мелкие части, срочно требующиеся для сухого дока для эсминцев в Киска, для нефтяного трубопровода в Адак, для ремонтных мастерских в Детч-Харбор или для 203-мм батареи в Атту.
Личный состав наших вооруженных сил на Алеутских островах (не считая состава флота) достигнет, вероятно, 200 000 человек. В Киска и Детч-Харбор будут находиться большие плавучие доки для линкоров и авианосцев, кроме дюжины менее крупных доков, размещенных на различных островах. Воды алеутских заливов и высокие скалы, образующие входы в эти заливы, будут содрогаться от взрывов динамитных шашек, используемых для расширения и углубления проходов в эти заливы и при работах по созданию укреплений.
Радиостанция в Детч-Харбор станет центром радиосвязи всего района; однако нагрузка эфира будет так велика, что, вероятно, придется проложить подводный кабель к Пюджет-Саунд. В Детч-Харбор будут сосредоточены также все наши основные запасы топлива и боеприпасов для дальнейшей пересылки их, в случае необходимости, флоту, находящемуся на западных островах.
Обернувшись снова к югу, мы обнаружим, что наши конвои между побережьем и Гаваями и между Гаваями и Самоа выбирают теперь кружные пути, чтобы избежать атак японских подводных лодок, и что японцы отказались от попыток нападать на нас в открытом море и теперь следят только за конечными пунктами конвоев, подобно терпеливым котам, караулящим около крысиных нор. Поэтому наши конвои выходят теперь в море после захода солнца, с тем чтобы к рассвету быть возможно дальше от берегов; когда же они подойдут примерно на 300 км к конечной цели своего путешествия, - их встретят эсминцы и самолеты, высланные из порта назначения.
Гавайские гарнизоны будут жить, постоянно опасаясь японских шпионов; оправданием этих опасений могут служить таинственные несчастья, постигшие несколько наших конвоев, хотя причиной части этих неудач легко может быть работа неприятельских шифровальных органов, которые стараются разгадать и расшифровать наши коды путем изучения перехваченных радиотелеграмм (этим делом будут заняты и наши шифровальные органы). Не будет ничего удивительного, однако, если все японцы будут переселены с острова Оаху на Кауаи (160 км к западу).
Воюющие стороны используют корабли и личный состав значительно лучше, чем в начале войны; изучены действия противника и обнаружены слабые и сильные места в его броне. Наши крейсеры в море Тасмана и наши подводные лодки в проливе Торреса, разделяющем Новую Гвинею от Австралии (и те и другие базируются на Самоа), к этому времени должны были уже уничтожить торговлю Японии с Новой Зеландией и западной Австралией. Возможно, что наши крейсеры проникли даже за море Ява, чтобы уничтожать нефтяные конвои противника. По крайней мере, одна подводная лодка (с Самоа) будет крейсировать между Борнео и Сингапуром, а четыре или пять других лодок, базирующихся на Мидуэй, будут проводить, совместно с таким же количеством крейсеров, рискованные, но хорошо вознаграждаемые операции по форсированию подмандатных и Марианских островов, топя, по возможности, отдельные корабли из состава конвоев, неся дозоры и донося о деятельности японцев. Мы все еще будем держать один или два крейсера в дозоре около Суэца хотя непосредственная торговля Японии с Европой, уничтоженная в начале войны, не обнаруживает признаков оживления.
Но в других более важных районах картина не будет столь приятной. В Японском, Восточно-Китайском, Желтом и Южно-Китайском морях мы будем нести большие потери, а наши достижения будут очень ограниченными; естественная защита, обширные минные поля и сильные воздушные дозоры почти лишат нас возможности вести операции в этих районах. Если бы Япония не зависела так сильно от ввоза из-за границы, то сомнительно, чтобы операции наших подводных лодок и крейсеров в этом районе смогли хоть сколько-нибудь серьезно встревожить ее, а тем более привести к медленному удушению. Но зависимость Японии от этой торговли такова, что даже самые минимальные потери сильно вредят ей, поэтому мы продолжаем свои усилия в этом направлении.
В этот период, предшествующий генеральному сражению, Япония будет продолжать вести оборонительные операции, начатые с первых дней войны. Самой главной из ее второстепенных задач будет защита ее конвоев, следующих в Азию и Ост-Индию. Моря, являющиеся ее озерами, будут засыпаны минами; входы в них будут охраняться такими сильными надводными и воздушными дозорами, что командир американского корабля, проникший в этот район и сумевший выбраться обратно, может считать себя родившимся в сорочке. К этому времени Япония будет иметь, по крайней мере, несколько баз флота на мандатных островах. Наступательные действия Японии будут заключаться в продолжении нападений на наши конвои и на Панамский канал. Результаты этих нападений, однако, будут, по большей части, ничтожны. Ее налеты на наше побережье (для морального воздействия) могут продолжаться, но они не будут вызывать такого ужаса, как вначале.
Прежде чем мы покончим с югом и вернемся к главному театру военных действий, следует обсудить возможную вспомогательную операцию, проводимую крейсерами и подводными лодками. Если эта операция удастся, она будет иметь огромное значение для нас. Мы имеем в виду нападение на одно из важнейших мандатных владений Японии, может быть, на Понапе. Нападение на Трэк было бы более выгодным с точки зрения наших намерений, но Трэк слишком удален от Гаваев, и его легче защитить.
Захватив Понапе, мы перерезали бы японскую линию мандатных островов и создали бы здесь базу для крейсеров и подводных лодок, которая облегчила бы проведение нами операций вспомогательного значения не только против остальных мандатных островов и Марианского архипелага, но также и против побережья собственно Японии и в морях в ее тылу.
Для выполнения этой операции мы не могли бы выделить крупных сил; но и Япония не имела бы никаких серьезных сил для отражения этой атаки. Мы смогли бы набрать едва ли больше пары-другой крейсеров и нескольких авиатранспортов, эсминцев и подводных лодок. Однако оборонительные силы Японии на мандатных островах были бы так ослаблены переброской кораблей на север, что даже этих сил, вероятно, было бы достаточно. Эта операция, начавшаяся, может быть, на фоне великолепного южного рассвета, имела бы драматический характер и заставила бы Японию, повернувшуюся к Алеутским островам и получившую, таким образом, удар сзади, оттянуть часть сил для обороны мандатных островов. Проведенная вовремя и согласованно с выступлением главных сил нашего флота, эта операция поставит противника в чрезвычайно тяжелое положение, даже если бы мы не сумели удержать Понапе на все время.
А теперь вернемся к северному треугольнику и к флоту.
* * *
Апрель. В этом месяце Авачинская губа сбрасывает с себя зимние оковы торосистого льда. В американской базе в Атту и в японской базе на Йеторофу наблюдается лихорадочная деятельность, служащая, по иронии судьбы, предвестником весны. Обе стороны, подобно боксерам, делают финты, производят ложные выпады и ищут слабое место, куда можно было бы направить решительный удар - нокаут. Флот США, готовясь к операциям, выставил в направлении с востока на запад линию дозорных подводных лодок (правый фланг этой линии находится в непосредственной близости к Йеторофу), для того чтобы они смогли предупредить нас о всяком продвижении крупных японских сил на север. В дополнение к этому одна или две подводные лодки держатся как можно ближе к Йеторофу. Линия дозорных подводных лодок Японии вытянута с севера на юг и расположена несколько западнее Атту; центр этой линии приходится как раз против Атту. Так же внимательно и так же ревностно, как и наши лодки, сторожат японские подводные лодки движение наших главных сил к западу.
Следующим объектом нашего флота является Петропавловск. Но в чьих руках будет находиться этот порт в этот период войны - в американских или японских - сказать трудно{169}. Мы уже указывали что в начальном периоде войны, когда наши легкие силы -пойдут на север, часть из них будет послана через Алеуты с целью опередить приход японцев в Петропавловск или, по крайней мере, не позволить им укрепиться там крупными силами. Возможно, что подобного рода операции будут продолжаться в течение всей второй фазы войны, когда Япония (если ей не удалось сделать этого раньше) удвоит усилия к тому, чтобы захватить и укрепить эту важную гавань. Задолго до прибытия нашего флота на Алеутские острова район моря между Атту, Курильскими островами и Петропавловском явится ареной напряженных действий и столкновений между подводными лодками, эсминцами и крейсерами, предвестников гигантских событий в будущем.
То обстоятельство, что Петропавловск расположен значительно ближе к Японии, чем к нашим базам, дает Японии преимущество в этих операциях раннего периода войны; тем не менее, если даже Японии удастся занять Петропавловск, несмотря на противодействие наших легких сил, то она все же при наличии нашего флота в Атту не осмелится перевести в Петропавловск свой флот, ибо тогда ее линии связи с метрополией оказались бы под угрозой удара с фланга. Если бы Япония заняла Петропавловск, она перенесла бы базирование своих главных сил на север, но не дальше, чем Йеторофу оборону же Петропавловска от нашего флота она возложила бы на легкие силы,, береговые укрепления и минирование подходов к порту. Если бы, с другой стороны, нам удалось занять Петропавловск и отразить контратаки японцев, то продвижение нашего флота к этой базе было бы чрезвычайно облегчено. В этом случае, однако, наша линия связи оказалась бы под угрозой удара с фланга.
Основные стратегические планы этой финальной и решительной фазы войны остаются неизменными, независимо от того, заняла ли предварительно Япония Петропавловск или нет; непосредственные же стратегические меры, напротив, полностью зависят от того, находится ли эта база в руках противника. Во всяком случае Япония должна будет рано или поздно продвинуть свой флот из Йеторофу в район Атту - Петропавловск для встречи с нами; если она, однако, не займет Петропавловска до нашего прибытия на Алеутские острова, мы безотлагательно направим наш флот в эту гавань. В этом случае Япония немедленно бросит нам вызов и попытается перерезать своими линейными силами наши коммуникации с Атту в надежде вызвать нас на бой тогда, когда условия погоды и другие обстоятельства будут ей благоприятствовать.
Но, предположим (так как это более вероятно), что Япония захватила Петропавловск задолго до того, как война вступила в свою третью фазу. Она укрепила этот порт, построила базы для крейсеров, подводных лодок и авиации и понимает, что мы не будем продвигать наш линейный флот к Петропавловску до тех пор, пока средства, защищающие этот порт, не будут подавлены. Таким образом, теперь, помимо того, что мы развернули выдвинутую вперед линию дозорных подводных лодок, нам придется послать в прилегающие к Петропавловску районы моря наши крейсеры; их присутствие там будет являться вызовом обороняющимся силам - выйти из порта и принять бой. Мы должны будем также установить жесткую блокаду побережья Камчатки к северу от мыса Лопатка{170}, чтобы перехватывать транспорты со снабжением и другие корабли, проскочившие каким-нибудь образом сквозь завесу подводных лодок и направляющиеся на помощь осажденному гарнизону. Мы заминируем подходы к осажденному порту и периодически будем обстреливать нашими крейсерами его форты, а за неделю или за две до нашего общего наступления бомбардировщики будут покрывать 1 000 км океана, отделяющие Атту от Авачинского залива, почти ежедневно - как позволит погода.
Сейчас, несомненно, слово за авиацией, которая до сих пор и с той и с другой стороны играла пассивную, оборонительную роль. Мы сосредоточили большие силы армейской и морской авиации в Атту, и теперь в первый раз предпримем сосредоточенный и постоянный нажим с воздуха. После Петропавловска первыми объектами нашей авиации явятся удаленные от Атту на 1 000 - 1 300 км японские авиационные станции и базы подводных лодок на наиболее северных островах Курильской группы. Армейские самолеты и морские дальние разведчики с радиусом действия в 6 500 км будут бомбардировать базу флота в Йеторофу; вполне вероятным является также налет на эту ключевую позицию Японии самолетов с авианосца.
Один из наших больших авианосцев, нагруженный самолетами и бомбами и сопровождаемый дивизионом тяжелых крейсеров (развивающих скорость до 32 узлов), выходит в одно прекрасное утро из Атту. Он идет сначала на восток, затем на юг, а затем поворачивает на юго-запад и на рассвете следующего дня, через 24 часа (или несколько больше) после выхода из Атту, оказывается примерно в 300 км от Йеторофу готовый выпустить своих орлов. Отряд за отрядом - бомбардировщики, торпедоносцы, истребители - взмывают к небу и, исчезая в западном направлении, строятся в боевой порядок: бомбардировщики и торпедоносцы - в центре, быстроходные истребители - сверху и с тыла.
Меньше чем через час эти самолеты находятся уже в пределах видимости Йеторофу и (если день ясен) могут с высоты 6 000 - 7 000 м различить японский флот, стоящий на якоре в заливе Хитокаппу. На полном газе, с визжащими растяжками крыльев бомбардировщики и торпедоносцы идут пикирующим полетом вниз, к морщинистой поверхности воды, чтобы сбросить свои бомбы или торпеды в стоящий на якоре линкор или крейсер, а затем, если будет удача, снова взмыть к небесам. Если будет удача! Ибо японские зенитные орудия уже за работой, а неприятельские истребители - в воздухе. Рядом с атакующими самолетами рвутся снаряды; неприятельские истребители пронизывают их фюзеляжи потоками пулеметных пуль... Многие из этих самолетов никогда больше не взлетят вверх...
В этом сражении принимают участие много самолетов. На высоте 7 000 м наши истребители сцепились в жестокой схватке с самолетами противника, наполняя воздух треском пулеметов и ревом моторов. Когда бой внизу, у поверхности воды, будет закончен, эти истребители прикроют отход уцелевших торпедоносцев и бомбардировщиков, которые будут поспешно уходить на северо-восток, к условленному месту встречи с ожидающим их авианосцем. Этот, налет будет стоить нам дорого, но дымящиеся обломки в заливе Хитокаппу засвидетельствуют, что он был успешным - в том понимании успеха, которое принято на войне.
Против центров боевого снабжения и оборонительных устройств собственно Японии (в 3 200 км к югу) армия высылает отряд бомбардировщиков, имеющих дальность полета 9 500 км, скорость хода - 370 км в час и бомбовую нагрузку - 6 т. Отряд вылетает ночью с таким расчетом, чтобы появиться над Осакой, Кобэ или Иокогамой с рассветом. Самолеты сбрасывают свои огромные бомбы с высоты 9000 т, чтобы избежать опасности от огня зенитной артиллерии, в встречают ураганным пулеметным огнем каждый самолет обороны, поднявшийся на эту высоту для их отражения.
В свою очередь наши Алеутские базы будут страдать от японских шмелей. Пасмурные рассветы севера при появлении в воздухе японских бомбардировщиков из Петропавловска и с Курильских островов будут наполняться звуками сирен, предупреждающих о налете.
Заспанные наводчики будут выскакивать из своих коек и бежать к боевым постам, вертя в руках противогазы. Вот, зенитные орудия на берегу и на кораблях начали выбрасывать в воздух визжащие снаряды, пытаясь поразить бесстрашных маленьких людей, сосредоточенно сжимающих рукоятки своих бомбодержателей. Теперь, когда флоты сблизились настолько, что можно ожидать боевого соприкосновения их, овладение воздухом становится первейшей и важнейшей из всех задач, которые должны быть решены. Америке, однако, нет надобности беспокоиться относительно исхода этой борьбы за воздух. Если мы будем готовы, если мы перебросим большую часть наших превосходных сил армейской и морской авиации, - воздух будет наш.
А теперь вернемся к кораблям. Япония никогда не будет пассивно выжидать в Йеторофу, пока мы принудим Петропавловск бомбами и голодом к сдаче{171}. Она, несомненно, пошлет свои крейсеры в этот район, стремясь отогнать наши блокирующие силы; возможно также, что для уничтожения этих сил она пошлет сюда свои быстроходные линейные крейсеры (если ей будет хорошо известно местонахождение наших линейных сил). Эти крейсерские операции молниеносные, полные драматизма операции, представляющие из себя внезапные удары и быстрые отступления, - можно сравнить с блеском молний, предвещающих наступление бури. Заглянем на минутку в район северной части Тихого океана, расположенный, примерно" в 160 км к востоку от мыса Лопатка.
Находящийся в дозоре 10 000-тонный американский крейсер пробирался 20-узловой скоростью сквозь легкий туман, когда перед ним внезапно, на расстоянии не больше 1-2 км, выросли силуэты двух японских крейсеров, шедших полном ходом к северу. Обе стороны не ждали встречи, но тем не менее немедленно начинают действовать. Все три корабля почти одновременно открывают огонь прямой наводкой. Американский крейсер сосредоточивает свой огонь на головном японском, крейсере, в то же время увеличивая ход до? 32 узлов - своего максимального хода. Три или четыре снаряда его первого залпа попадают в цель, но зато японский снаряд пробивает американцу кормовую башню, причинив серьезные повреждения. Американец бросается в сторону под защиту тумана, выпустив еще один залп; снаряды попадают в борт головного японского корабля, и огромный сноп пламени вырывается из его средней башни. Но американцу некогда радоваться: как раз перед тем, как скрыться в тумане, весь корпус корабля содрогается от удара, по крайней мире, полдюжины неприятельских снарядов. И, вот все конечно - все дело заняло, самое большее, несколько минут. Американский крейсер знает, что головному японскому кораблю придется вернуться в базу для ремонта; поэтому его радиостанция передает сообщение дозорным подводным лодкам, рекомендуя им сторожить появление сильно поврежденного японского крейсера, возможно, идущего малым ходом в Йеторофу. Место столкновения: широта 50° 45' Nord, долгота - 159° 15' Ost.
Но и нашему крейсеру также нужно добраться до своей базы. Имея четыре пробоины, с затопленным кочегарным отделением, с течью в трех отсеках, с пожаром в жилом кубрике, без одной башни, со сбитой трубой и с изуродованной верхней палубой - он плетется к Атту (до которого 950 км), надеясь, что туман прикроет его отступление и что дивизион эсминцев, (высланный для защиты его от японских подводных лодок, скоро подойдет к нему. Потери в личном составе: 80 убитых, 100 раненых.
Спустя некоторое время морское министерство в Вашингтоне выпустит сообщение следующего содержания: "10 апреля крейсер США "Спрннгфильд", находясь в дозоре в Тихом океане, встретил два неприятельских крейсера. Последовал жестокий бой, который был закончен после того, как "Спрингфильд" сильно повредил головной корабль противника. Убиты в бою: лейтенант Ж. Р. Смис (Кивани, Иллинойс), арт. унт.-оф. 1-го класса X. Р. Бреди (Мэкок, Георгия), матрос 1-го класса А. Кохэн (Оссиниг, Нью-Йорк)..." и так далее, весь список убитых в этом небольшом столкновении, - список, который газеты больших городов наберут мелким шрифтом.
Но немного спустя в Кивани, в Мэконе, Оссининге и в десятках других городов США, откуда остальные 77 человек пошли на войну, состоятся публичные похороны. Мэры этих городов произнесут прощальные речи, работа на всех предприятиях будет прекращена на один час (и пока магазины закрыты, продавцы в магазинах готового дамского платья произведут переоценку товаров, чтобы согласовать цены с ценами конкурентов), а священники, пасторы и раввины отслужат заупокойные службы.
На другой половине земного шара также состоятся похороны: конечные результаты того же боя. Перед буддийским храмом выстроены японские матросы; у каждого из них на груди - маленький четырехугольный ящик, подвешенный к шее при помощи белой ленты. Они придерживают обеими руками эти ящики, в которых хранятся кремированные остатки японских моряков, погибших, выражаясь словами бюллетеня, выпущенного имперским морским министерством в Токио, - "за своего императора и за свою родину во время морского боя в Тихом океане, во время которого враг был отогнан с огромными потерями". Священники в белых одеяниях выполнят церемонию очищения; молодые женщины в кимоно, на лицах которых не видно следов слез, склонятся вместе со стариками низко к земле.
Похороны в Мэконе и Оссининге и похороны в храме Касумигаура. И если оплакивающие спросят: "Почему?" - этот вопрос, возможно, потонет в криках, требующих мщения врагу. К этому, пожалуй, нет повода. Апрельское солнце, освещавшее арену этой тихоокеанской стычки, видело сотни убитых и в уличных происшествиях и тысячи жертв коммерческой и промышленной войны, в которой нет перемирий.
Командующий огромным флотом, находящимся в Атту, решает, что пришло время действовать. В один прекрасный день, который начинается, как обычный день, а кончается в атмосфере напряженных нервов и спокойной, быстрой и продуктивной работы, он собирает свой штат. Он имеет план, он предполагает заманить противника в ловушку и принудить его к бою.
Укрепления Петропавловска приведены к молчанию бомбардировкой и бомбометанием{172}. Наши дозорные самолеты, обследовавшие Авачинскую губу с небольшой высоты, возвращаются с донесением, что база подводных лодок уничтожена. Наступило время для оккупации Петропавловска.
Для выполнения этой операции, лучше всего было бы держать наш линейный флот в Атту до тех пор, пока конвой, состоящий из войсковых транспортов, танкеров, плавучих мастерских, транспортов со снабжением, тральщиков и минных заградителей, не закончит основных работ по устройству базы: создание укреплений, постановка мин заграждения, тральные работы и т. д. Но это невозможно, так как наши лодки вблизи Йеторофу доносят, что японский флот большую часть времени находится в море к северу от Йеторофу. Мы не можем поэтому рисковать посылкой больших и тихоходных конвоев в Петропавловск без обеспечения их всем флотом.
На первый взгляд может показаться, что нам нужно искать решительного боя с японским линейным флотом до движения на Петропавловск, ибо тогда наш флот не будет связан в бою вспомогательными кораблями. Но мы должны вспомнить, что японский флот быстроходнее нашего; это обстоятельство, при прочих равных условиях, позволяет ему принять бой или уклониться от него по собственному желанию. Совершенно очевидно, что тактикой Японии будет уклонение от решительного боя с нами, если только условия не будут благоприятствовать ее небольшому, но быстроходному флоту. Если мы направили бы наш флот к Йеторофу и вызвали бы японский флот на бой там, Япония, вероятно, приняла бы вызов; но тогда мы были бы удалены от нашей базы на 2 100 км. Не имея, таким образом, возможности пойти к Йеторофу, наш флот, пожалуй, провел бы весь летний сезон в северо-западной части Тихого океана, гоняясь за более быстроходным флотом Японии, который уклонялся бы от боя до тех пор, пока ему не удалось бы, воспользовавшись неблагоприятной для нас обстановкой, серьезно повредить в короткой стычке один или два корабля нашего флота.
Поэтому наш .командующий решает для защиты конвоя вывести в море весь флот. Этого-то как раз и ждет Япония; приманкой для нее являются неуклюжие, тихоходные и беззащитные вспомогательные корабли громоздкого конвоя. Присутствие конвоя сокращает скорость хода нашего флота, которая, возможно, не будет более 11 узлов, а необходимость защиты конвоя усложняет маневрирование. Но Японии, поддавшейся на приманку, придется удалится на 1 600 км от своей базы, чтобы сразиться с численно превосходным флотом; таким образом, ей придется принять бой по нашему желанию.
Как только план командующего вводится в действие, события начинают развиваться быстро. Весь флот, за исключением кораблей, находящихся в дозоре, сосредоточивается в Атту, где принимает полный запас топлива, боеприпасов и провизии. Приборы управления огнем выверяются в последний раз, проверяются водонепроницаемые двери, врачи проверяют пакеты первой помощи, раздаваемые орудийным номерам, осматриваются противогазы, снаряды укладываются на подъемники. Люди моются в бане и надевают чистое белье, чтобы уменьшить опасность заражения раны, а в штабном помещении на флагманском корабле командующий со своим штабом в последний раз просматривает план похода.
Ноль часов{173} - "0400". Легкая мгла ползет с северо-востока, сопровождаемая холодным, мелким дождем. Рассвет в этих широтах в это время года наступает рано, и в 4 часа утра совсем светло: серый, боязливый, обманчивый свет. Тральщики протралили фарватер.
По фарватеру проходят эсминцы и, крадучись, выходят в море, образуя завесу. За ними - крейсеры, следом - линкоры и авианосцы, один за другим, испуская короткие и отрывистые гудки низкого тона по мере того, как их якоря отрываются от грунта и начинают вращаться винты. Они медленно проходят минные поля, выпустив параваны; на баке матросы в дождевиках закрепляют якоря по-походному, туман клубится у боевых марсов, орудийная прислуга на местах. Далее различные корабли вспомогательного назначения: минные заградители, сетевые заградители, авиатранспорты, которые должны обеспечить оборону Петропавловска после нашего прибытия туда. Позади всех движется громыхающий конвой - в него вошли наиболее быстроходные вспомогательные корабли, и все же он слишком тихоходен.
Выйдя в море, флагманский корабль флота поворачивает на установленный планом курс - на запад; линкоры вступают ему в кильватер и образуют длинную кильватерную колонну; за ними следуют авианосцы и, наконец, двумя параллельными колоннами идут вспомогательные корабли. Несколько эсминцев заняли позиции с обеих сторон колонны, в то время как далеко впереди и уже скрывшись в тумане, остальные эсминцы и крейсеры образовали линию разведки.
Скорость флота - 10 узлов, т. е. скорость наиболее тихоходного вспомогательного корабля.
Как бы ни сбивали наши вспомогательные операции Японию с толку, она все же будет знать о всех передвижениях наших крупных кораблей. Она узнает о сосредоточении флота и конвоя в Атту, и она поймет, что единственно логическим пунктом назначения флота является Петропавловск{174}. Она будет также знать, что скорость нашего флота вследствие наличия конвоя не может превышать 12 узлов, и ей будет известно, что если ее не связанный вспомогательными кораблями флот выйдет из Йеторофу примерно в то же время, когда мы выйдем из Атту, то он сможет настигнуть нас раньше чем мы пройдем половину пути до цели нашего плавания.
Японская подводная лодка, находящаяся в дозоре около Атту специально для этой цели, увидя, что наши отряды выходят, нарушит радиомолчание флота и сообщит о выходе флота японским кораблям, находящимся либо в Йеторофу, либо уже в море. Для личного состава и кораблей микадо{175}, знающих, что наш выход в море неизбежен, больше ничего и не надо. С орудийной прислугой на местах, с личным составом, настороженным так же, как и наш, японский линейный флот, спешит полным ходом на север; впереди него, с еще большей скоростью, несутся разведчики: тяжелые крейсеры и авиация, имеющие задание прорваться через надводную и воздушную дозорные завесы американцев, войти в соприкосновение с нашим флотом и донести о его местонахождении, курсе, скорости и походном порядке.
Такими, вероятно, будут обстановка и события этой мрачной прелюдии к последнему акту. Если когда-нибудь вспыхнет нежеланная война, то вполне возможно, конечно, что отдельные детали событий будут отличаться от этого писания воображаемой войны - описания, являющегося синтезом наших сведений о морских силах и народах, о географии и экономике, о климатах и правительствах. Но основные события, вероятно, будут протекать именно так, как мы их описали, и командующему флотом когда-нибудь и где-нибудь придется принимать решение.
Это - ужасная ответственность, от которой леденеет сердце. Рядом с ней проблемы, встающие перед самыми значительными "командирами индустрии", кажутся детскими заботами. Командующему флотом США придется пережить, шагая ночью перед боем по своему мостику и имея за собою невидимый сейчас в темноте флот, - несколько часов такого ужасного одиночества, какое только может выдержать человек.