После безумной дикой ночи, из-за которой мои мозги никак не могли снова начать функционировать, я первым делом принялась изучать территорию своего второго мужа. Прежде чем предаться долгожданному снежному веселью, ради которого сюда и прибыла, нужно было сначала хоть немного ознакомиться с ледяным краем.
Проснувшись вместе с мужьями, чему была несказанно рада, не спеша привела себя в порядок и позавтракала. Правда, из-за чрезмерного прилива крови у мужчин не к тем головам, и водные процедуры, и трапеза затянулись, но я не жаловалась. Затем, под недовольные стоны графов снова натянув на себя свою «термоброню» и шубу, с воодушевлением понеслась навстречу неизведанным землям.
Правда, моё воодушевление очень быстро поутихло.
Военный лагерь располагался прямо позади Ледяного замка. На самом деле, обогнув дворец, и окинув территорию беглым взглядом, я очень долго не могла его разглядеть. Сайгон постарался на славу, очевидно, потратив на конспирацию не мало сил.
Лагерь состоял из четырёх квадратных зданий, расположенных по углам огромного тренировочного поля. Они, так же, как и замок, были изо льда. Из-за того, что горы вокруг от мороза покрылись толстой бледно-голубой корочкой, а поле и крыши присыпались увесистым слоем снега, военная база воинов полностью сливалась с местностью, становясь почти невидимой для невооруженного неосведомленного глаза.
Я долго удивленно хлопала глазами, приторможено пытаясь рассмотреть сооружения, на которые Сайгон с забавляющейся улыбкой показывал пальцем.
А когда мы спустились с возвышенности, где располагался Ледяной дворец, и ступили на военную территорию, я вдруг серьёзно пожалела о своём остром желании поскорее всё увидеть и узнать.
Во-первых, температура здесь оказалась значительно ниже. Если наверху, у снежных равнин Кариды было просто прохладно и снежно, то здесь, непосредственно в самих горах, завывал беспощадный ветер, а лютый колючий мороз цеплялся за открытую кожу лица крабовыми клешнями.
Съежившись, я сильнее куталась в свою теплую шубу, пораженно наблюдая за тем, как оба, одетых лишь в штаны, рубашки и броню, мужа невозмутимо вышагивают по сугробам. Они двигались как ледоколы, спокойно и сосредоточенно вглядываясь в горизонт и с легкостью расталкивая горы снега, которые, лично мне, чтобы переступить, приходилось трижды сгибаться и прыгать как дикарке. Их не трогал ни мороз, ни ветер, ни затрудненный путь. Все препятствия словно разбегались сами, перепугавшись моих сильных опасных магов. И мне оставалось лишь, подобно ребенку, наступать на их следы, топая по проложенным дорожкам.
Во-вторых, северные мужчины оказались гораздо… неприятнее, чем я думала.
Несомненно, они были более привлекательными, чем изнеженные столичные мальчишки. Крепкие, суровые, бородатые и непоколебимые. Полностью мой типаж. С такими, как говорится, как за каменной стеной. Но как они смотрели… Настойчиво, голодно, дико. Ещё никогда я не ощущала себя столь раздетой, являясь укутанной в три толстенных слоя одежды.
Дистанцию воины держали хорошо и вели себя удивительно почтительно для своих плотоядных взглядов. Но я всё равно не могла заставить себя перестать опасливо жаться к своим мужьям, нервно улыбаясь на каждое приветствие.
— В тех двух зданиях мы храним броню и оружие, остальные два — таверны, где мы проводим большую часть свободного времени и пересиживаем перерывы между тренировками, — осведомлял меня Сайгон, указывая на строения по углам заснеженного поля.
Скованная тяжелым неприятным вниманием, я даже не следила за его жестами, безучастно кивая на каждую фразу и для вида задавая первые приходящие на ум вопросы.
— А где все живут?
— Дальше к северу. Там, среди гор, скрыты от чужих глаз сотни домов.
— От кого вы скрываетесь, если сюда, кроме вас, больше никто не ходит? — озадаченно хмурясь, поинтересовалась я.
— На самом деле, так вышло случайно. Пограничникам нравится уединение, а дома, возведенные в подобных отдаленных местах, со временем будто врастают в горные породы, подстраиваясь под окружающую среду. Здесь везде лёд и снег, а наши убежища изо льда и снега. Разумеется, они незаметны для чужаков, — пожимая плечами, просто ответил мужчина.
— На пограничную службу отправляют только ледяных магов?
— В основном, — кивнул граф. — Ледяных и тёмных. Мы более выносливые и… неприятные для женщин. Наша магия опасна — плохо для городской жизни и удобно для сражения со зверями.
Покосившись на молчаливо вышагивающего рядом Рагнара, я краем глаза сравнила своих мужей с другими магами.
Пока мы медленно шли по тренировочному полю, вылезшие поприветствовать гостей воины любопытно рассматривали нас со всех углов. Они почти выстроились в две непрерывные линии по обе стороны, отчего я чувствовала себя на своеобразном подиуме. Так себе ощущение, честно говоря.
Я вдруг поняла, что почти ничего и не знаю о способностях ксавийцев. С виду различить их силы почти невозможно.
— С разговоров с Сафирой и Себастьяном я поняла, что магия делится на ремесленную и боевую. Какой же бывает боевая? — задумавшись, впилась в Сайгона заинтересованным взглядом.
С ремесленной-то всё понятно. Созидание, простые, но полезные бытовые фокусы, природные дары, помогающие в урожае и содержании скота. А вот боевая всё ещё была для меня покрыта туманом.
В этот раз слово взял Рагнар.
— Ледяная, тёмная, огненная, водяная, светлая… — принялся перечислять граф, ни на секунду не отрывая взгляда от нашего окружения.
Оба мужа казались непринужденными и беззаботными, но цепкие холодные взгляды замечали каждую деталь, насторожено следили за каждой переменой, и осознание того, что мимо этих воинов незамеченной не пролетит ни одна муха, помогло мне наконец выдохнуть и немного расслабиться.
Чего я вообще так занервничала? Они не позволят кому-то мне навредить, да и ксавийцы максимум, чего хотят — распластать меня по постели. Не так уж и смертельно…
— Боевая магия, в основном, связана со стихиями. У каждого своя. Мы и черпаем свою силу из огня, воды, света… Она приходит из самого мироздания, подчиняясь лишь тем, кто научился самоконтролю. Очень редко, но существуют случаи, когда в детстве воину не удается подчинить свою магию и он её теряет, — удерживая руки сомкнутыми за спиной, Рагнар пожал плечами.
На этом мои вопросы закончились.
Около получаса я с нетерпением обходила с мужьями все уголки военного лагеря, позволяя мужу представлять себя своим подчиненным, от взглядов которых хотелось зарыться в ближайший сугроб. От острой гаммы эмоций, начиная нервозностью, заканчивая раздражением, я измоталась не хуже, чем от длительных физических упражнений. Потому, когда мы наконец снова вернулись в замок, от облегчения едва не прыгала на месте.
Схватила в любезно созданные для меня мужьями Сафиры лыжи и, сверкая широкой радостной улыбкой, обернулась к графам.
— Что ж, пришло время знакомиться с моими земными увлечениями!
Мужчины моего предвкушения не разделяли, но воинственно кивнули и покорно последовали за мной обратно наружу. Очевидно, идея заняться незнакомым опасным упражнением выбила их из колеи, вынуждая чувствовать себя некомфортно из-за неосведомленности и затруднения с удерживанием жены в безопасности. Как же! Сильные несравненные воины, и не знают, как катить эти страшные чудаковатые лыжи! Какие-то жалкие деревяшки, а такой стресс…
Около часа мы петляли меж горами, отходя на самый отдаленный от опасных камней внизу и домов край Кариды. Ткнув пальцем на самую высокую гору поодаль, я с забавой наблюдала за тем, как графы недовольно косятся на тупой спуск, выглядя так, будто в моей неусидчивости и жажде приключений виновата бедная порода.
Я хорошо их понимала и терпеливо посвящала во все тонкости сего спорта, игнорируя растерянность и легкое раздражение на озадаченных лицах. Сложно продолжать охранять женщину, надев незнакомые ранее ходули. Да и спуск, честно говоря, оказался более закрученным, чем я думала. Снег неровно ложился на витиеватые выступы, облегая крутую тропу, что обещала не просто катание на лыжах, а целые американские горки! От восторга и непонятного волнения перехватывало дух.
Впереди, у подножья горы, начиналась довольно просторная снежная равнина, что на горизонте сливалась с бело-серым небом, из-за чего, казалось, ей нет ни конца, ни края. Снежинки на сугробах в тусклых солнечных лучах поблескивали подобно бриллиантам, переливаясь захватывающей гаммой оттенков. И отчего открывшийся пейзаж показался мне смутно знакомым…
Рагнар слева от меня тихо выругался, и я перевела взгляд на него, хихикнув.
Мужчина неуклюже застегивал ремешки, забавно опираясь о лыжную палку. Сайгон озадаченно наблюдал за действиями друга, почти с ужасом вертя в руках незнакомые приспособления.
Надевая свои, я со смешком приблизилась к мужьям и по порядку ткнула пальцами на каждую деталь.
— Эту ногу ставь сюда… Пяткой упирайся… Да нет, сюда! Упирайся, говорю! Вот, теперь застегивай.
Когда Рагнар справился с первой лыжей и уже достаточно ловко, хоть и медленно, принялся за вторую, Сайгон, следя за каждым его движением, взялся и за свои. Мужчины, тихо ругаясь и ворчливо переговариваясь, вооружались неизведанными приборами. Судя по их выражениям, ночью мне предстояло очень старательно и упорно кое-кого благодарить. Столько забот и нервов… Бедняжки.
Хмыкнув, я в нетерпении встала у края спуска, держа палки наготове. Медлительность воинов была мне понятна, но пейзаж там, внизу, манил так сильно, что было невозможно устоять. Да и слушать очередные наставления не хотелось. Потому приготовилась «нырять» сразу, как графы станут готовы. А то заставят ещё за ручку спускаться…
Посмотрят, что ничего сложного и страшного, тогда всё пойдет как по маслу! Они, крепкие шустрые закаленные маги, быстро разберутся.
Пока первый муж помогал второму застегнуть первую лыжу, внезапно произошло то, чего никто из нас не ожидал.
Гора вдруг вздрогнула, будто кто-то пнул её у основания, как ребенок дерево. Снежный покров подо мной двинулся, соскальзывая со спуска вниз. От шока и приторможенного восприятия происходящего я даже не успела издать ни звука.
Скользнув округленными глазами по увлеченно разглядывающим шлейки на ногах мужчинам, я с приоткрывшимся в безмолвном крике ртом замахала руками, безуспешно пытаясь удержать своё двинувшееся вниз тело. От неожиданности не успела сгруппироваться и принять удобную для спуска позицию, из-за чего меня буквально смело вниз. Тихонечко так… гладенько… без единого шороха.
И когда моя непутевая, запутавшаяся в собственных лыжах, задница, оказалась уже внизу, сверху послышался обеспокоенный оклик, после которого меня вдруг накрыла крупная снежная лавина, погружая в холодную темноту.