Февраль - октябрь. Немногим более восьми месяцев отделяло нас от знаменательного дня победоносного завершения боевых действий под Сталинградом. А позади уже остались многие сотни километров передислокаций, не самых удачных для нас зимних сражений в глубоких снегах курских равнин, невиданная по своим масштабам подготовка к летним сражениям при ясном понимании того, что эта битва будет одной из решающих в судьбе Родины. Потом сама эта битва на Курской дуге, осуществленное на втором дыхании решительное контрнаступление, освобождение ряда областей Украины...
Одним словом, за эти месяцы было пережито, вынесено, преодолено много такого, что не просто понять поколениям людей, не испытавшим лично, что такое война.
И все-таки главное место в тревожной памяти прошедших месяцев войны занимает огненная страда Курской битвы.
Пожалуй, только теперь, когда все, что втайне готовил противник, стало предельно ясным, когда весь ход событий предстал перед нами в исчерпывающей полноте, представляется возможным оценить и поставить на достойное место в истории человечества все произошедшее на Курской дуге летом 1943 года.
Отдавая себе отчет в том, что победа или поражение в битве на Курской дуге окажет решающее влияние на весь ход последующих событий, Гитлер в своих приказах весной 1943 года требовал от генералитета собрать в ударный кулак лучшие дивизии, лучших солдат и офицеров, лучшую технику, максимум боеприпасов и обязательно уже в 1943 году добиться на Восточном фронте полной победы.
Готовя наступательную операцию, гитлеровское командование принимало в расчет и то обстоятельство, что схватка предстоит, так сказать, один на один, что обещанный англо-американскими союзниками второй фронт к этому времени не будет открыт.
И снова Советские Вооруженные Силы, советский народ, руководимые ленинской партией, выиграли решающее сражение в условиях единоборства с предельно отмобилизованными вооруженными силами германского фашизма, показав всему миру способность к победе над заклятым врагом человечества.
И вот войска бывшего Центрального, а теперь уже Белорусского фронта, принимавшие наряду с войсками других фронтов участие в этой исторической битве, готовились к новым наступательным - и мы были убеждены - только наступательным операциям!
Глава четвертая.
Освобождение Белоруссии
Впереди - Гомель. Дерзкий маневр 65-й армии. Предложение генерала А. В. Горбатова. Осенняя распутица. Болотные дороги. Работа политорганов в непривычных условиях. Транспорт - ключевая проблема. Верные помощники белорусские партизаны. Гомель - наш! Необычная уборочная. Мы - 1-й Белорусский. Готовимся к операции "Багратион". Кто кому "протянет руку". Бобруйск и другие города. Растут в боях партийные ряды. Массовый героизм воинов. Авиация громит окруженные войска противника. О друзьях и товарищах. Первые шаги на польской земле.
В значительной части военно-исторических трудов и публикаций, отражающих события, связанные с освобождением Белоруссии, дается обстоятельный анализ операции "Багратион". По вполне объяснимым причинам внимание военных историков гораздо меньше привлекли события, составившие предысторию летнего наступления 1944 года, в ходе которого была полностью освобождена территория Советской Белоруссии.
Однако же на войне (истина общеизвестная) все взаимосвязано и взаимообусловлено. Поэтому мне кажется совершенно необходимым уделить здесь внимание тем событиям, которые составили смысл и содержание деятельности Военного совета фронта в трудные дни осени и зимы 1943-44 годов.
Итак, наш Центральный фронт получил новое направление, новую задачу и 1 октября 1943 года - три новые армии из состава войск правого соседа Брянского фронта - 3, 50 и 63-ю, вместе с занимаемыми ими участками. Фронт стал называться Белорусским. В полосе нашего наступления теперь лежала земля белорусская, впереди был Гомель.
С передачей трех армий Брянского фронта Ставка предписала нам подготовить и провести Гомельско-Речицкую наступательную операцию. Замысел операции заключался в нанесении ударов по флангам гомельской группировки врага с целью ее обхода и уничтожения. Главный удар намечался с плацдарма у Лоева в общем направлении на Речицу, с последующим выходом в тыл врага. На четвертый день операции планировалось нанести удар из района севернее Гомеля в направлении на Жлобин с задачей обойти гитлеровцев с северо-запада и во взаимодействии с главными силами ликвидировать гомельскую группировку. Войскам правого крыла фронта предстояло выйти к Днепру севернее и южнее Нового Быкова.
Однако прежде чем рассказывать об этой операция, вернемся к событиям конца сентября, когда 65-я армия вышла к берегам реки Сож южнее Гомеля. Почти одновременно с ней на этот рубеж вышли и войска 48-й армии.
Форсировав реку Сож, войска обеих армий завязали бои в междуречье Сожа и Днепра. Однако, вымотанные предшествовавшим длительным наступлением, встретив здесь ожесточенное сопротивление заблаговременно подготовившего оборону противника, развить наметившийся успех войска этих армий не смогли. Совершенно очевидно, что противник отдавал себе отчет в том, к каким последствиям приведет потеря Гомеля, и делал все возможное для удержания выгодных оборонительных позиций.
Несколько дней потребовалось военным советам армий и фронта на поиски радикального решения сложившейся здесь ситуации, и оно было найдено, кажется, единственно возможное, хотя и не совсем обычное. Состояло оно в том, чтобы в междуречье оставить только соединения 48-й армии, которые своими активными действиями должны были приковать к себе силы противника.
Воспользовавшись этим, войска 65-й армии оставили завоеванные дорогой ценой позиции на западном берегу Сожа, возвратились на восточный берег, перешли скрытно на юг, после чего совместно с войсками 61-й армии форсировали Днепр, захватили город Лоев и развивали наступление на северо-запад, в обход гомельской группировки врага.
Вот здесь мне хочется попросить читателя поразмышлять вместе со мной.
Описания действий войск, как правило, содержат .данные об обстановке, характере поставленной задачи, о привлекаемых средствах, принятом решении и путях его осуществления. В расчете на осведомленность читателей суть самой тактической или оперативной задачи, равно как и этапов ее осуществления, излагается с предельной лаконичностью.
Все мы, военные, в разной степени, но постоянно грешим скорописью, не учитываем того, что состав читательской аудитории коренным образом изменился и чисто уставные формулировки, еще недавно способные внести полную ясность в предмет описания, сегодня большинством людей воспринимаются как набор фраз, раскрывающих некое неодушевленное действие. Пробелы лаконичной схемы описания событий читатели послевоенного поколения собственными воспоминаниями заполнить не могут.
В то же время каждая операция, даже каждое действие по передвижению войск, всегда бывали наполнены неперечислимым количеством конкретных событий, иногда предвиденных, чаще возникавших вопреки расчетам и ожиданиям.
В каждом таком действии участвовали части, соединения, иногда целые армии, их командиры, политработники, личный состав войск - живые люди со своими представлениями о происходящем, со своим миром самых разнохарактерных ощущений и переживаний, которые -оказывают активное влияние на поведение воина в определившихся условиях.
Повторим, что войска 65-й армии с ощутимыми потерями, понесенными при форсировании Сожа, прочно захватили плацдарм на его западном берегу. Плацдарм этот был гордостью всего личного состава армии. Предполагалось поначалу, что именно отсюда развернется новое успешное наступление на запад.
Высокий смысл осуществления освободительной операции был доведен до воинов с использованием всех средств политического воздействия, и вера личного состава в разумность и оперативно-тактическую целесообразность форсирования Сожа, захвата и удержания плацдарма была безграничной. Кроме всего прочего оперативные действия армии в полной мере соответствовали стремлению бойцов и командиров, рвавшихся на запад по пятам отступавшего с боями противника.
Теперь нужно было вернуть войска с завоеванного плацдарма на восточный берег, перебросить их на юг, осуществить еще одно форсирование, на этот раз полноводного русла Днепра, я захватить новый плацдарм. И все это необходимо было сделать не разъясняя бойцам истинных целей совершаемого маневра, поскольку отвод соединений армии должен быть сохранен в полнейшей тайне от противника, должна быть обеспечена полная внезапность удара с неожиданного для него направления.
Военный совет 65-й армии, отдавая себе отчет о некоторой необычности маневра, должен был обеспечить не просто перемещение большой массы войск (до двух корпусов с частями армейского подчинения), но и разместить их на новых позициях с такой степенью скрытности, чтобы у противника не возникло повода для укрепления своей обороны на участке нанесения нового удара.
Вполне естественно, что в этих условиях поддержание боевого наступательного духа передислоцируемых войск и сохранение тайны этого перемещения от настороженного наблюдения противника являлось главной, двуединой задачей, выдвинутой ходом событий перед всеми политорганами, начиная с политуправления фронта.
С целью поддержания у противника уверенности о нашем твердом намерении развивать наступление с захваченных плацдармов командующий 65-й армией генерал П. И. Батов в дополнение к находившимся ближе к Гомелю войскам 48-й армии оставил на плацдарме 19-й стрелковый корпус генерала Д. И. Самарского (начальник политотдела полковник Д. Н. Патрушев) и одну дивизию из резерва армии. Командованию оставляемых войск было приказано обозначить своими активными действиями присутствие ушедших с плацдарма корпусов, демонстрировать неизменность наших наступательных намерений.
В ночь на 8 октября под грохот орудий оставшихся дивизий 19-го стрелкового корпуса начался организованный отвод войск с плацдарма. Пасмурная, с мелким пронизывающим дождем осенняя погода парализовала действия фашистской разведывательной авиация и этим содействовала скрытности передвижения войск. Правда, она же, эта погода, отрицательно влияла на настроение бойцов, поскольку холодная изморось пропитывала влагой их одежду - ни обсушиться, ни обогреться было негде. К тому же обратный переход через полноводный Сож в полной темноте не обошелся для некоторых бойцов без купания в холодной воде.
Поистине огромную организаторскую работу провел в эти дни политотдел 65-й армии и его начальник полковник X. А. Ганиев. Учитывая особое значение операции по овладению Лоевом, мы все выехали в войска. Над поймой Сожа уже господствовала глухая осенняя темень, кое-где, очень яркие в темноте, горели костры, создавая у противника впечатление о стабильности нашей обороны.
С полковником X. А. Ганиевым в эту ночь мне довелось встретиться на самом плацдарме, примерно в километре от переправы, у небольшого костра.
В промокшей дочерна плащ-накидке, с капюшоном, надвинутым на фуражку, он почтя ничем не выделялся из круга стоявших около огня бойцов, узнал я его только по характерным энергичным и размашистым жестам рук.
Судя по всему, разговор с бойцами подходил к концу. Выслушав чей-то не очень внятно произнесенный вопрос, полковник X. А. Ганиев обнадеживающе улыбнулся.
- Мы, товарищи, не отходим! - послышался его громкий, в тот раз несколько простуженный голос. - Мы наступали и будем наступать. Только всему свое время, свой порядок, свой маневр. Сейчас главное - уйти отсюда так, чтобы гитлеровцы и заметить этого не могли. Насчет всего остального можете быть, в полной надежде. Все идет, как нами задумано!
- Вот ведь ситуация! - чуть позже с досадой поведал мне X. А. Ганиев. Привыкли люди к ясности, к полному пониманию того, что им надлежит выполнить... Весь политотдел сейчас в войсках... Объясняем вот, наверное, слышали как? Рад тому, что пока нам люди без сомнения верят. Теперь только эту веру обязательно следует подкрепить успехом, подтвердить разумную необходимость всего происходящего...
Ночью мы с X. А. Ганиевым побывали на переправе. Перевод частей через широкую пойму реки проходил в сосредоточенной тишине. В полной темноте, ориентируясь скорее по интуиции, чем по зрительным приметам, полки армии П. И. Батова уходили на новое направление.
Все эти события описаны с приведением памятных подробностей в качестве примера того, что стоит за лаконичной фразой о передислокации войск 65-й армии к новым местам сосредоточения.
Ко всему сказанному следует добавить, что генерал Д. И. Самарский, его комдивы, весь личный состав корпуса свою задачу выполнили с честью. Они не только сумели ввести противника в заблуждение, но и нанесли ему ощутимые потери, расширили границы плацдарма.
В общем, эта часть операции была проведена во всех отношениях успешно. Несколько большую сложность представило осуществление той части плана, для выполнения которой были задействованы полученные из состава Брянского фронта 3-я (командарм генерал А. В. Горбатов, члены Военного совета генералы И. П. Коннов и И. Д. Пинчук) и 50-я (командарм генерал И. В. Болдин, члены Военного совета генерал А. И. Карамышев и полковник А. Н. Рассадин) армии.
С целью отвлечения внимания противника от действий армий южного фланга, готовившихся к форсированию Днепра и захвату Лоева, Военный совет фронта вынужден был поставить перед этими армиями задачу на наступление севернее Гомеля. Именно вынужден, ибо было известно, что переданные нам войска так же, как и те, что ранее входили в состав нашего фронта, прошли с боями сотни километров, пришли к берегам Сожа уставшими до предела. С трудом обеспечивалось их снабжение по растянувшимся тыловым коммуникациям, раскисшим дорогам. Нам было известно, что в войсках северного фланга можно набрать не более 20 процентов штатного боевого комплекта снарядов и мин, ощущалась нехватка даже в патронах.
И все же в сложившихся условиях наступление этих армий было, пожалуй, единственной гарантией успешных действий армий южного фланга.
Военный совет фронта отдавал себе отчет в сложности поставленной задачи, однако учитывал, что генералам А. В. Горбатову и И. В. Болдину мужества и полководческого мастерства не занимать.
Генерал Александр Васильевич Горбатов сочетал в себе непреклонную командирскую волю с поистине отеческой заботой о подчиненных. Впервые я познакомился с ним еще под Сталинградом, где он занимал должность заместителя командующего 24-й армией. И тогда он произвел самое благоприятное впечатление основательностью суждений, обширными профессиональными знаниями, способностью проникать в самую сущность рассматриваемых явлений и при всем этом органически присущей ему скромностью поведения, стремлением делить с подчиненными все трудности военной жизни. Известно было, например, что и питается командарм из солдатского котла.
Генерал Иван Васильевич Болдин командовал 50-й армией с ноября 1941 года. С ней он участвовал в героической обороне Тулы, в контрнаступлении под Москвой, в Курской битве, а сейчас привел сюда, на берега реки Сож. Не лишним будет напомнить, что еще в конце июля памятного 1941 года в приказе Наркома обороны, подводившем суровый итог первым неделям войны, действия генерала И. В. Болдина в районе Одессы были противопоставлены действиям тех командиров, которые, поддавшись панике, не сумели использовать для обороны вверенных участков даже те войска, которые сохранили способность оказать организованное сопротивление натиску врага.
Мне в подробностях запомнился разговор К. К. Рокоссовского с Л. В. Горбатовым при постановке ему задачи на наступление.
Выслушав командующего фронтом, А. В. Горбатов со свойственной ему прямотой заявил, что в сложившихся условиях наступательные действия его армии приведут только к неоправданным потерям.
- В полосе планируемого удара, - говорил он, - перед армией широкая, полноводная, вспухшая от дождей река и высокий правый берег за ней, который сам по себе представляет очень серьезное естественное препятствие. Крутой, местами обрывистый сход к воде, сейчас намокший и скользкий, почти на всем протяжении трудно преодолим для танков и тягачей, тем более для автотранспорта.