Эти болота представляли в зимних условиях особую сложность для преодоления войсками, продолжавшими на ряде участков боевые действия по улучшению позиций. Нередко бойцам приходилось идти на штурм вражеских укреплений по пояс в холодной воде, разбивая прикладами винтовок и автоматов тонкий лед, образовавшийся за ночь на поверхности гнилых болотных вод.
О характере и сложностях ведения боевых действий в январе можно сделать вывод из событий, развернувшихся в полосе наступления 61-й армии.
Овладев в ходе осеннего наступления Хойниками, войска армии вышли на подступы к Мозырско-Калинковичскому узлу укреплений противника. И Мозырь, и Калинковичи, занимая выгодное оперативно-тактическое положение, соединенные с вражескими тылами надежными путями сообщения, могли в дальнейшем значительно осложнить наступательные действия наших войск. Нужно было лишить противника возможности использовать эти сильные опорные пункты, выгнать его из-под теплого крова в леса и болота, заставить отойти к следующему рубежу обороны, наспех создаваемому в глубине временно оккупированных центральных областей Белоруссии.
Данные разведки и полученные от партизанских отрядов свидетельствовали, что Калинковичи и особенно Мозырь, расположенный на правом берегу Припяти, сильно укреплены с востока, и лобовое наступление на них силами уставших войск ничего, кроме неоправданных потерь, не принесет.
Командованием армии было принято решение осуществить обходный маневр во взаимодействии с Мозырской партизанской бригадой.
Как выяснилось, в районе Ельска, что южнее Мозыря, сплошной обороны противник не создал. Рассчитывая на непроходимость болот, немецко-фашистское командование исключало возможность их преодоления нашими войсками. Это обстоятельство и было использовано соединениями 2-го кавалерийского корпуса генерала В. В. Крюкова, которые, пройдя где по тропам, а где и вброд поймы непроходимых болот, вышли к Припяти западнее Мозыря, оседлали участок железной дороги Мозырь - Брест. Одновременно с севера мозырско-калинковичскую группировку противника обходили танковые соединения 1-го гвардейского танкового корпуса генерала М. Ф. Панова.
В результате этого смелого маневра войска 61-й армии, во взаимодействии с войсками 65-й армии и партизанами, в ночь на 14 января овладели городом Мозырь.
14 января Москва салютовала войскам Белорусского фронта, многие соединения и части которого получили почетные названия Мозырских и Калинковичских.
...Я часто думаю, какой силой воображения должны обладать советские люди из поколения, не испытавшего ужасов минувшей войны, чтобы представить себе степень разрушенности, опустошенности территорий, оставляемых при отступлении немецко-фашистскими вандалами. В селах и деревнях, обозначенных в основном черными обгоревшими трубами домашних очагов, где в погребах, часто залитых подпочвенными водами, в неумело вырытых землянках ютились чудом пережившие кровавую гитлеровскую оккупацию старики, старухи, женщины и дети.
Помню, как-то по пути в 61-ю армию мы остановились на окраине одной такой, почти стертой с лица земли полесской деревушки. Заметив машину и вышедших из нее военных, буквально прямо из-под земли начали появляться люди. Первыми, конечно, приблизились ребятишки, вернее было бы сказать, подвижные комочки прокопченных лохмотьев, из которых с предельно истощенных лиц, посиневших от голода и холода, на меня настороженно смотрели не по-детски серьезные глаза. По ним без вопросов можно было представить себе, какие ужасные испытания пришлось перенести в фашистской неволе.
Подошли взрослые - две старухи и старик. Я поздоровался. Старик ответил поклоном. Старухи смотрели молча и отрешенно.
Я еще раз поздоровался. Старик устало махнул и хрипло пояснил, что старухи - это его дочери. Они все слышат, но ничего не разумеют. Не очень связно, подавленно опустив голову, он рассказал, что обе дочери сошли с ума, когда на их глазах в избе - старик при этом показал рукой на то место, где, видимо, стояла изба, - сгорели заживо их мать и по двое малых детей. Гитлеровцы, поджигавшие дома, держали дочерей за руки и не пускали к горящей избе спасать тех, кто принимал страшную мученическую смерть.
Присмотревшись теперь к лицам молчаливых женщин, я заметил, что они еще сравнительно молоды, похожи друг на друга, и не только внешне - их роднило отрешенно горестное выражение, кажется, навсегда застывшее в их глазах.
Я прошел через бои гражданской войны, воевал на Хасане в Финляндии. Вот и теперь уже полтора года на фронте. Много видел бед человеческих, но, кажется, впервые в жизни почувствовал и понял, каким ранимым может быть человеческое сердце, коль оно способно от горячего сочувствия и жалости заболеть.
Не раз и не два наши воины сталкивались с непередаваемо тяжелыми последствиями гитлеровских злодеяний, со страданиями населения, особенно детей, немощных стариков и старух. Видимо, этим следует объяснить, что повсеместно, куда бы ни приходили наши войска, на освобожденной ими земле сразу закипала работа по оказанию помощи местному населению.
В условиях зимних холодов эту помощь невозможно было переоценить. Только войсками 61-й армии за несколько месяцев, согласно далеко не полным данным (поскольку многое делалось без всякого учета), было отремонтировано более 100 общественных зданий, более 300 жилых домов колхозников, 250 колхозных конюшен и скотных дворов. На все это в общей сложности затрачено около 28 000 человеко-дней с привлечением большого количества гужевого и автомобильного транспорта. В Калинковичах воины армии отремонтировали вместительное здание для размещения в нем детского дома для осиротевших детей, который и был торжественно открыт 23 февраля 1944 года.
Вызволяя из неволи узников фашистских концлагерей, а только в районе Озаричей воинами 65-й армии было освобождено более 30 000 человек, войска делились с ними всем, чем могли - пищей, одеждой и обувью.
По мере освобождения из-под оккупации районов действия партизанских сил, многие партизанские отряды вливались в регулярные войска, пополняя их состав. Очень часто, еще до образования райвоенкоматов, прямо в воинские части приходили местные жители с просьбой зачислить их в ряды Красной Армии, дать оружие для возмездия гитлеровским оккупантам за учиненные ими злодеяния.
Учитывая поистине бедственное состояние освобожденных районов, Военным советом по согласованию с ЦК КП (б) Белоруссии и белорусским правительством многие партизанские командиры, политработники и специалисты народного хозяйства были оставлены для организации восстановления разрушенной экономики, помощи местному населению.
Мы все знали, что в самое ближайшее время будет продолжено освобождение Белоруссии, в победном результате которого никто не сомневался. Однако, как ни велики были наши успехи, они не давали ни малейшего повода для самоуспокоения, тем более что, выполнив первую часть задачи, поставленной Ставкой Верховного Главнокомандования, и овладев Калинковичами и Мозырем, вторую часть - о наступлении главными силами на Бобруйск, Минск, а частью сил на Лунинец фронт выполнить так и не смог.
15 апреля, во исполнение приказа Ставки, фронт перешел к обороне и приступил к разработке предложений по организации наступательных действий. Оценив в ходе недавно завершенных боев силу и оперативные возможности партизанских соединений, мы прежде всего осуществили ряд практических мер по совершенствованию взаимодействия регулярных войск Красной Армии с партизанами, продолжавшими действовать в тылу врага.
При активном содействии первого секретаря ЦК КП (б) Белоруссии П. К. Пономаренко и секретаря ЦК П. З. Калинина Военный совет фронта обстоятельнейшим образом ознакомился с составом, расстановкой сил и боевыми возможностями партизанского движения, наносившего удары по противнику. Как мне стало известно впоследствии, к началу лета 1944 года в тылу врага действовало около 1100 партизанских отрядов, насчитывавших в своем составе более 180 000 человек. Почти 150 000 из них сражалось на территории Белоруссии и Литвы. Во всех областях Белоруссии функционировали областные и районные партийные и комсомольские комитеты. Координировал всю многогранную деятельность партизанских отрядов, партийного и комсомольского подполья Белорусский штаб партизанского движения, возглавляемый секретарем ЦК КП (б) Белоруссии товарищем П. З. Калининым, который к этому времени перенес место своего постоянного пребывания в штаб Белорусского фронта.
Помнится, новый, 1944 год руководящий состав фронта встречал за общим столом с прославленными руководителями партийного подполья и командирами партизанских соединений, прибывшими в освобожденный Гомель через линию фронта. Встреча эта мало походила на традиционное новогоднее застолье. Разговоры шли самые деловые, вопросы решались самые конкретные, относившиеся к согласованным совместным акциям.
В дальнейшем успешная координация действий войск фронта и партизан была достигнута в значительной мере благодаря тому, что П. З. .Калинин как-то очень легко, я бы сказал, органически, "вписался" в круг дел и повседневных забот дружного коллектива командования и штаба фронта. Укрепляя связи и взаимодействие с партизанами, только за время подготовки к Белорусской операции наша авиация совершила 369 самолето-вылетов в тыл врага, сбросила на парашютах и доставила на посадочные площадки около двухсот тонн боевых грузов, 37 работников руководящего звена, радистов и других специалистов. Обратными рейсами авиаторы вывезли 305 больных и тяжело раненных партизан, большое количество партизанских детей.
Мы понимали, что успех приближавшихся наступательных действий фронта, его участия в летней наступательной кампании (а другой она, естественно, теперь уже и быть не могла) будет в значительной мере зависеть от нашей осведомленности о расположении, организации и огневой насыщенности обороны противника. Вопросы деятельности разведки вновь выдвигались на передний план. Военный совет фронта вынужден был уделить повышенное внимание укреплению разведподразделений и всей службы разведки в целом.
Политорганы направили в подразделения разведки самых боевых и опытных в военном отношении коммунистов и комсомольцев, бывалых воинов, уже зарекомендовавших себя с положительной стороны.
Была заметно усилена воспитательная работа в органах и подразделениях разведки. Дивизионные и армейские газеты широко освещали подвиги разведчиков, политуправление фронта издало целую серию листовок, поднимавших престиж этой боевой профессии. Военный совет фронта и Военные советы армий позаботились о том, чтобы ни один подвиг разведчика не остался без внимания, чтобы все отличившиеся своевременно и по достоинству награждались за выполнение боевых заданий.
В то время приобрела широкое распространение практика посылки командованием благодарственных писем родителям лучших воинов, а также на предприятия и в колхозы, где герои трудились До войны.
Между тем войска Красной Армии своими боевыми действиями на советско-германском фронте закладывали прочный фундамент разгрома немецко-фашистских войск в предстоявших летних сражениях.
Еще в конце декабря 1943 года началось успешное наступление войск 1-го Украинского фронта, которое в дальнейшем продолжалось с участием всех четырех Украинских фронтов. В начале 1944 года в соответствии с планами Ставки начались три объединенные общим замыслом наступательные операции Корсунь-Шевченковская, проводимая войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов, Ровенско-Луцкая, на правом фланге 1-го Украинского фронта, и Никопольско-Криворожская, проводимая силами 3-го и 4-го Украинских фронтов.
Теперь войска Красной Армии неудержимо шли вперед, опираясь на прочное, широкое, заблаговременно организованное взаимодействие. Последовательные, взаимосвязанные, чаще всего внезапные удары по различным районам обороны противника на всем советско-германском фронте вносили в действия верховного гитлеровского командования лихорадочность и сумятицу, все чаще приводили к принятию решений скорее отчаянных, чем продиктованных трезвым оперативным расчетом.
Все это, как и потеря еще недавно оккупированных территорий Советского Союза, вносило в умы и настроения рядового и офицерского состава гитлеровских войск, в умы и настроения наиболее трезвомыслящего генералитета разброд, потерю веры в позитивные перспективы войны, развязанной против Советского государства, мысли о последствиях неизбежного поражения.
Но у нас еще хватало проблем. Например, в ходе осенне-зимних боевых действий с исключительной остротой предстали вопросы обеспечения фронта продовольствием и фуражом. Еще в ходе завершения летнего наступления нашему фронту, как я уже упоминал, было предложено решать проблему продовольственного снабжения путем проведения самозаготовок зерна и мяса. Для заготовок мяса были выделены Саратовская, Ульяновская и некоторые другие удаленные области. Специально посланными в эти области представителями войск закупался скот, сводился в гурты и перегонным порядком направлялся в сторону фронта. Это был не лучший способ доставки, поскольку в долгом пути к месту назначения скот много терял в весе, однако железные дороги и без того не справлялись с объемом перевозок, и рассчитывать на них не приходилось.
Заготовка хлеба и махорки предписывалась нам в районах освобожденных нашими войсками Орловской, Сумской, Черниговской, Гомельской областей. Однако период созревания хлебов, там, где они были посеяны и не сильно пострадали в.ходе боевых действий, совпал с разгаром боев. Снять людей из боевых расчетов на хлебозаготовки, естественно, не представлялось возможным.
Теперь, в начале зимы, с огромным, не допустимым в других условиях опозданием, фронт вынужден был развернуть уборочную кампанию. Хлеб на полях был, но находился он... под снегом.
Военный совет выделил для этой необычной уборочной 27 000 бойцов и сержантов, 1400 офицеров, 2000 автомашин, несколько сотен повозок.
Кое-где заготовка хлеба и махорки велась и осенью, но только теперь представилась возможность придать ей необходимый размах.
В каждой области (Орловская, Сумская, Черниговская, Гомельская), в каждом районе этой работой руководили в тесном контакте с местными партийными и советскими органами специальные уполномоченные Военного совета фронта. Местное население самоотверженно помогало войскам всем, чем могло.
Погода не баловала заготовителей. Прижимали, хотя и не очень сильные, но ощутимые в открытом поле морозы. Теперь не скошенные своевременно хлеба приходилось поднимать из-под снега граблями и срезать серпами. В сложившихся условиях никакая другая техника не могла быть использована.
В тех населенных пунктах, где удалось восстановить хозяйственные постройки, были организованы пункты обмолота и сушки верна. Борьба шла за сохранение буквально каждого колоска, каждого зернышка.
Высокая остаточная влажность зерна, от которой примитивными средствами избавиться не представлялось возможным, требовала организации умелого хранения, так как существовала реальная опасность самовозгорания недосушенного хлеба.
Поскольку было совершенно очевидно, что другого пути обеспечения фронта продовольствием просто не предвидится, мы приравнивали самозаготовку хлеба к первостепенным боевым задачам. Несомненно, что именно благодаря такому подходу, подкрепленному соответствующей разъяснительной работой и организационными мероприятиями, результат превзошел все наши ожидания. Бойцы повсеместно трудились с огромным подъемом, в два-три раза перевыполняли и без того достаточно напряженные задания. Подсчеты показали, что созданные запасы полностью обеспечивали нужды фронта продовольственным и фуражным зерном, сахаром и махоркой. Только одного зерна было заготовлено 13 607 тысяч пудов, что составляло пятимесячную потребность фронта. А на подходе и в местах содержания находилось уже до 40 000 голов крупного рогатого скота.
Фронту пришлось обзаводиться и собственными мельницами, крупорушками, махорочной фабрикой в Прилуках. Большую помощь в этом оказали нам нарком пищевой промышленности СССР В. П. Зотов и Председатель Верховного Совета Украины С. Д. Коротченко.
В освобожденных районах возрождалась жизнь. Некоторое затишье на передовой было использовано руководством фронта для оказания помощи в восстановлении народного хозяйства Белоруссии.
На основании специального на этот счет решения Военного совета фронта 25 февраля 1944 года местным хозяйственным органам были выделены для весенней пахоты 45 тракторов с трактористами, команды специалистов по ремонту сельскохозяйственного инвентаря, построен высоководный мост через реку Сож в самом Гомеле, выделена строительная бригада по восстановлению и ремонту жилых домов, оборудованы детский дом-интернат, детские дома с полным обеспечением на 2000 детей, построено 400 бань, оборудованы и подготовлены к приему больных 15 больниц. Этим же решением предусматривалась передача сельскому хозяйству 300 племенных лошадей и 2200 жеребят, отбитых у фашистских захватчиков, выделение 350 тонн керосина, 200 тонн дизтоплива, 100 тонн солидола и многого другого.
Я преднамеренно привожу столь подробный перечень, чтобы подчеркнуть постоянную заботу войск о нуждах гражданского населения, пострадавшего от разрушительной деятельности гитлеровских оккупантов.
Указанным выше постановлением Военный совет потребовал от всех частей и тыловых учреждений, естественно без ущерба для боевой деятельности войск, оказывать всемерную помощь в районах своего расположения в подготовке и проведении весенней посевной кампании. Дословно в постановлении говорилось: "Каждый трактор, каждая лошадь, если позволяет обстановка, должны быть использованы на пахоте и севе. Личный состав частей должен принимать активное участие в возделывании колхозных и индивидуальных огородов, в первую очередь семей красноармейцев, офицеров и жертв немецких оккупантов. Военный совет обязывает генералов, офицеров и политорганы добиться, чтобы каждая крупная и мелкая часть, не находящаяся на нашей передовой линии, включалась бы в эту большую работу: пахота, сев, ремонт сельскохозяйственного инвентаря, колхозных построек, отдельных домов, принадлежащих вдовам и сиротам, семьям красноармейцев, офицеров..."
Однако фронт оставался фронтом с главной его задачей - изгнанием гитлеровцев с территории родной земли. Самый беспристрастный анализ боевых действий подсказывал нам, что наличными силами такого рода задачу решить не представляется возможным.
Из разговоров с работниками Генерального штаба нам было известно, что там идет работа над планами летнего наступления и что нашему фронту в нем отводится видное место, но по вполне понятным причинам знали мы далеко не все.