- Керчь - не наш район, - осадил его контр-адмирал. - Там будет действовать Керченская база. А мы будем высаживать вот здесь.
И мы увидели карту, которая всегда лежала на столе командующего. Только те пометки, которые еще вчера едва просматривались, стали жирными красными стрелами. Все они тянулись из одной точки - Темрюка и остриями вонзались в участки побережья севернее и восточнее Керчи - Казантипский залив, мысы Зюк, Тархан, Хрони, Еникале.
- Прошу высказать свои соображения. Если других мнений нет, включим эти пункты в приказ. А теперь прикинем, чем мы располагаем...
Прав оказался Загребин: работы нам привалило "по макушку". Сроки сжатые, а дел уйма. И, как всегда бывает, когда требуется быстрота и четкость, чуть ли не на каждом шагу вплетаются неувязки.
Наши более-менее крупные корабли ходят на угле. Раньше с ним не было хлопот: в Мариупольском порту высились горы антрацита, поступавшего из Донбасса. Теперь и Мариуполь и Донбасс в руках врага. Низкосортный уголь везут к нам по реке Кубань - других путей подвоза нет, ни один из оставшихся у нас портов не имеет действующих железнодорожных веток. А тут мороз, Кубань оделась в такой лед, который и нашей "четверке" не под силу. Выручила неожиданная оттепель. По спешно прорубленным в ослабевшем льду полыньям протащили мы дюжину небольших барж. Но они доставили припасов максимум на неделю.
Собираем из всех портов корабли, суда и суденышки. Мне хочется перечислить их, чтобы читатель увидел всю их разношерстность. В отряды высадки вошли: канонерские лодки "Дон", "Днестр", No 4, два малых охотника, шесть тральщиков, два катера-тральщика, колесные пароходы "Кузбасс", "Пенай", "Красный флот", "Ейск", четыре буксира, три самоходных шаланды, земснаряд "Ворошилов", восемь барж, тридцать шесть рыболовных сейнеров и сорок пять рыбацких лодок-байд. Большинство этих суденышек было с невоенными командами, без средств радиосвязи и кораблевождения, с очень низкой мореходностью (при волне в четыре балла их в море не выпускали).
Я спросил: а земснаряд зачем, у него черепаший ход и осадка большая к берегу не подогнать? Объяснили: рефулер (так называли у нас этот землесос) больше всех наших барж, тысячу человек поднимет.
Оттепель, которой мы вначале обрадовались, обернулась бедствием: дороги развезло. Техника застревала. Передвижение войск замедлилось. Наконец стали прибывать десантники - бойцы и командиры 224-й стрелковой дивизии и 83-й морской стрелковой бригады (позже - 83-й отдельной бригады морской пехоты), сформированной месяц назад из моряков линейного корабля "Парижская коммуна" и бригады крейсеров Черноморского флота. Сколько старых друзей! Только на встречи и разговоры времени не было.
В Темрюке провели тренировку. Но какие учения, когда суда вмерзли в лед? Ограничились учебной погрузкой и выгрузкой подразделений первого эшелона. Каждому бойцу вручили "Памятку десантнику", которую очень толково составило и издало массовым тиражом политуправление флота.
Повторяю, большинство наших высадочных средств были мелкими рыболовные сейнеры и гребные байды. "Тюлькин флот", - шутили моряки. Как на них будет пехоте, не привыкшей к морю? Да и командам судов в бою будет нелегко.
- Надо, чтобы на каждом из судов шел настоящий моряк, - сказал командующий. - Пошлем их в качестве военных комендантов.
- И комиссаров назначим, - добавил Прокофьев.
- Комиссаров? - удивился я. - Да где вы столько политработников найдете?
- Пойдут коммунисты и комсомольцы. Не только командно-политический состав, но и старшины, краснофлотцы. Вспомните гражданскую войну. Тогда комиссары, как, впрочем, и командиры, не имели воинских званий. Авторитет их держался на отваге и личном примере.
Так появились военные коменданты и комиссары на каждом судне (на мелких - только комиссары). 487 человек, в том числе 387 старшин и краснофлотцев, обрели эти ответственные обязанности.
Меня командующий оставил в Приморско-Ахтарской на ФКП, где под боком мощный узел связи, а сам обосновался в Темрюке, чтобы лично следить за посадкой десанта и отсюда управлять развитием событий.
В Темрюк перебрались С. С. Прокофьев и только что назначенный к нам начальником политотдела В. А. Лизарский. Валентин Александрович Лизарский, как и его заместитель Павел Иванович Белоусов, - оба но званию батальонные комиссары - прибыли к нам из Военно-политической академии, так и не закончив ее ускоренных курсов. Белоусов остался у нас, при штабе, чтобы участвовать в подготовке резервов, а Прокофьев и Лизарский направились на корабли и в десантные части, где развернули кипучую деятельность. Я убежден, что они сумели побеседовать если не с каждым матросом и солдатом, то с каждым командиром, политработником, парторгом и комсоргом - наверняка. С корабля на корабль переходил комиссар нашего штаба Михайлов. Алексей Федорович добился, чтобы его послали комиссаром одного из десантных отрядов.
Не усидел на берегу и капитан-лейтенант А. В. Загребин, который возглавил штаб высадки. Командиром одного из отрядов десанта назначили нашего флагманского минера капитана 3 ранга В. М. Дубовова.
В ночь на 24 декабря на суда была погружена боевая техника и боеприпасы. С утра началась посадка десантных частей первого эшелона.
А на море свирепел шторм. Волны взламывали лед у берега и уносили его в море. Швыряемые пенными валами льдины представляли серьезную опасность для малых судов. Да и для колесных пароходов встреча с ними не сулила ничего хорошего.
Командующий флотилией обратился к командованию фронта с просьбой перенести срок высадки. Получил отказ - слишком большие силы были приведены в действие. Крупная операция в этом отношении походит на исполинский маховик, который, если раскрутится, остановить трудно.
Вечером 25 декабря корабли и суда с десантом, разделенные на 5 отрядов - по числу пунктов высадки, - вышли в бушующее море. Рвались буксирные тросы. Мелкие суда заливало водой. Льдинами проламывало борта. Моряки и десантники бушлатами и ватниками затыкали пробоины, котелками и касками вычерпывали воду. И вот в таких условиях надо было преодолеть до 65 миль, почти 120 километров.
Штормом разметало суда. На поиск и сбор их, на заведение буксирных тросов на студеном ветру, сила которого достигла семи баллов, уходило время.
Иногда читаешь в газете о командире, который якобы все предвидит и разыгрывает бой, "как по нотам". Так бывает редко. Как ни старайся, всего не предусмотришь. Враг ведь тоже думает, из кожи лезет, чтобы тебя сбить с толку. А нашему брату моряку и родное море может преподнести любой сюрприз.
Несмотря на сжатые сроки подготовки к операции, мы в штабе старались все рассчитать. Для высадки десантов выбрали пункты, где слабее вражеская оборона и удобнее подходы к берегу. Разработали обширную документацию, вычертили маршруты для всех пяти отрядов с точностью по времени до минуты и по расстоянию до кабельтова (это десятая часть мили - 183 метра), плановые таблицы боя, таблицы сигналов, схемы движения высадочных средств и боя за берег, ведомости расхода боезапаса, топлива, и так далее и так далее. Но, конечно, никакой документ не заменит живого общения, практического дела. Мы проследили, чтобы корабли были снабжены всем необходимым. А главное, добивались, чтобы каждый командир и политработник досконально знал свою задачу и был способен решить ее при самых непредвиденных обстоятельствах, ибо без инициативы, смекалки нельзя рассчитывать на успех.
В ту ночь казалось, что все наши расчеты полетели кувырком. Уже начинало светать, а корабли продолжали искать разбросанные штормом баржи и лодки с людьми, еще до высадки измотанными донельзя, промокшими до нитки, окоченевшими на ледяном ветру. Вместо неожиданности нападения - высадка на глазах у противника, у которого есть время подтянуть силы к берегу, вызвать авиацию...
И все-таки работали мы не зря. Подготовленные, обученные нами .командиры и политработники не опустили рук, боролись со стихией. Они понимали, что все решала их настойчивость, их способность вести людей на подвиг.
О том, что происходило в море и на берегу, я мог судить только по отрывочным радиодонесениям. Позже они дополнились рассказами участников десанта.
Первым к назначенному месту, мысу Зюк, подошел 2-й десантный отряд капитана 2 ранга В. С. Грозного-Афонина. Было 7 часов утра, светало. Гитлеровцы увидели корабли, открыли артиллерийский огонь. Малый охотник лейтенанта Насреддина-оглы Аскерова ринулся вперед и прикрыл суда дымовой завесой. Канонерская лодка "Дон" снарядами своих пушек заставила на время замолчать вражеские орудия. Сейнеры с первым броском десанта направились к берегу, но не смогли высадить людей - не давали волна и большая осадка судов. Гребные лодки, рискнувшие подойти ближе, опрокидывало и разбивало о камни. Василий Семенович Грозный-Афонин и военком отряда - комиссар штаба флотилии А. Ф. Михайлов решились на смелый шаг. Буксир подвел к берегу баржу "Холер". Ее сразу же выбросило на камни. Села она крепко. Но теперь десантники получили причал. С сейнеров и лодок люди выбирались на баржу, а с нее по сходням, порой все-таки по грудь погружаясь в воду, бежали на берег. Михайлов кричал им в мегафон:
- Быстрее вперед! Согреетесь в немецких блиндажах!
То, что на каждом судне были военные коменданты и комиссары, сыграло свою роль. Военные моряки - коммунисты и комсомольцы подбадривали пехотинцев на переходе морем, а в бою за берег увлекали своим бесстрашием.
И все-таки высадка проходила медленно, под усиливающимся огнем противника. Уже совсем рассвело, когда Грозный-Афонин увидел неподалеку корабль, который высаживал десантников в небольшой бухточке, где волна была тише и противник почти не оказывал сопротивления. Грозный-Афонин и Михайлов, на свой страх и риск, направили туда отряд. Корабль оказался тральщиком "Советская Россия", входившим в 4-й отряд. Встреча была очень полезной. Под прикрытием огня "Дона" малые охотники и сейнеры стали снимать десантников с транспортов и доставлять их прямо на берег бухточки, а некоторые швартовались к "Советской России", используя ее как причал.
Узнав об успехе Грозного-Афонина, начальник штаба высадки Загребин предложил направить к мысу Зюк и 1-й отряд под командой капитан-лейтенанта Ф. П. Шиповникова, который из-за шторма еще долго бы добирался до Казантипа - самой дальней точки высадки. Командующий флотилией согласился, и мы передали Шиповникову приказ изменить маршрут. Но его корабли подошли к новому месту высадки только в 10 часов 30 минут. К тому времени враг на мысе Зюк усилил сопротивление. Корабли в бухточку пройти не смогли. Сейнеры "Декабрист", "Буревестник" и катерный тральщик "Акула" приблизились к открытому берегу. Они высадили 291 человека, при этом все шлюпки, на которых шли десантники, выбросило на камни. Эта участь постигла и "Акулу", команда которой присоединилась к десанту.
Отряд Шиповникова мы подчинили Грозному-Афонину, а потом в его распоряжение послали еще два отряда высадки. Так что забот ему и нашему Запребину хватало.
Восхищение в штабе вызвали подробности о действиях уже упоминавшегося тральщика "Советская Россия". Командовал им старший лейтенант Н. А. Шатаев. Когда корабль приблизился к берегу, несколько краснофлотцев во главе с военкомом политруком К. К. Козьминым бросились в воду, закрепили швартовы, а потом, оставаясь в ледяной воде, помогли 450 десантникам выбраться на сушу. Подтянувшись на швартовах ближе к берегу, тральщик послужил причалом, и через него сходили подразделения десанта с других кораблей. Тральщик сильно повредило вражескими снарядами, но экипаж довел свой корабль до Темрюкй и принял на борт десантников второго эшелона.
Начиная с 10 часов утра кораблям пришлось отбиваться от массированных ударов вражеской авиации. Через наш узел связи мы не раз обращались к авиаторам - и своим, и армейским. Но самолеты не могли взлететь. Недавняя оттепель превратила временные грунтовые аэродромы, на которых базировались наши истребители, в сплошную жижу. К тому же бездорожье не дало пополнить запасы горючего.
Вся борьба с вражеской авиацией легла на корабельных артиллеристов, что ослабило и без того недостаточную огневую поддержку десанта.
Корабли продолжали высаживать десантников. Успеха добился 4-й отряд капитана 3 ранга В. М. Дубовова. Еще в темноте часть его судов проникла в бухту Булганак в районе мыса Храни и организованно, без потерь высадила пехоту, выгрузила танки и орудия. Маневрируя мористее, канонерская лодка "Днестр" вела меткий огонь по вражеским батареям, пытавшимся преградить путь десанту.
В первый день операции мы потеряли несколько судов. От вражеских бомб затонул и земснаряд "Ворошилов". Самоотверженно руководил спасением с него людей и доставкой их на берег комиссар судна старшина 1-й статьи Иван Соколов, шока не был сражен осколком.
Были ошибки, досадные промахи. Из-за пассивности и нерешительности командиров вернулись с десантниками на борту суда 3-го и 5-го отрядов. Там пришлось сменить командование. Случалось, что продвинувшиеся вперед подразделения не закрепляли за собой участки берега - базы высадки, и отрядам второго эшелона приходилось снова штурмовать берег, так как его успевал занять противник.
В эти дни военком флотилии С. С. Прокофьев побывал во всех пунктах высадки. Он не только беседовал с десантниками, выяснял, в чем они нуждаются, но и показывал пример храбрости, делал все для того, чтобы успешно выполнить поставленную задачу. В районе Еникале Сергей Сергеевич лично возглавил атаку бойцов. Здесь удалось высадить 1354 человека с 15 орудиями и минометами. В бою получил тяжелые повреждения колесный пароход "Ейск". Полковой комиссар организовал спасение с него людей, а затем, приняв с берега раненых, на малом охотнике доставил их в Темрюк.
28 декабря шторм, наконец, угомонился. Мы воспользовались этим, чтобы перебросить побольше людей и грузов на захваченные плацдармы. Но 29 декабря снова задул девятибалльный ветер, сопровождавшийся пятнадцатиградусным морозом. Возвращавшиеся с моря малые охотники и сейнеры походили на ледяные глыбы. Баржу "Донец" с ранеными оторвало от буксира и унесло. Посланная нами канлодка No 4 только через два дня разыскала ее и доставила полузамерзших, но, к счастью, еще живых людей в уже освобожденный к тому времени Керченский порт.
За дни операции флотилией было высажено в районах Зюк, Хрони и Еникале 6140 десантников, выгружены 9 танков, артиллерия и боеприпасы.
Успешно справились со своими задачами моряки Керченской военно-морской базы. Они высадили войска 51-й армии в Эльтигене и Камыш-Буруне вблизи Керчи.
Высадка войск севернее и южнее Керчи вынудила противника оттянуть сюда силы, что облегчило действия десанта в районе Феодосии. Там высадка началась 29 декабря. Причиной отсрочки было начавшееся 17 декабря вражеское наступление на Севастополь. В главную базу флота пришлось срочно отправить корабли с войсками, подготовленными к высадке в Феодосию. Вел их командующий флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский. Прибыв в Севастополь, войска с кораблей направились на передовую и помогли защитникам города отбросить врага.
Только после этого корабли вернулись в кавказские базы, приняли на борт новые войска и с ними направились в Феодосию. Как и планировалось, крейсера и другие крупные корабли ворвались в порт и, преодолев бешеное сопротивление противника, высадили десант.
Опасаясь окружения, керченская группировка врага отошла с полуострова. Керченский пролив к тому времени замерз, и наши войска могли переправляться через него по льду. Войска шли и шли. На Керченском полуострове создавался новый, Крымский, фронт...
Наконец-то мы снова вместе, в нашей маленькой кают-компании. Командующий доволен, подшучивает над нами. Но нет-нет и задумается.
- Аркадий Владимирович, не помните, откуда это: "Небываемое бывает"?