в
обещанных
объятиях
будущего
родственника.
- Понимаю, что устал, – зашептал на ухо Клавдий. – Но мальчик так
хотел встретить тебя по старым традициям, он так волнуется. Я просто не
смог ему отказать. Потерпи уж. Завтра будет полегче, прослежу лично, чтоб
вам дали отдохнуть, – он дважды хлопнул князя по спине и отступил.
Мальчик, значит. И кто его надоумил, хотелось бы знать.
На торжественном приёме Габриэлю удалось отдохнуть в удобном
кресле. Его усадили по левую руку от короля, между Клавдием и Эриком.
Всё время, пока шло представление двора высокому гостю, от первого он
выслушивал короткие, ёмкие, временами язвительные характеристики на
каждого, произнесённые тихо, но отчётливо, так, чтобы слышал только
князь, а от второго – сопливые восторги по поводу наличия драгоценного
дара на груди и заверения в величайшем восхищении красотой будущего
супруга. Характеристики Габриэль старательно запоминал, восторги
стряхивал с ушей, вежливо улыбаясь и кивая в нужный момент.
Речь короля была довольно скучной, но тот умудрялся прерывать
чтение с листа и вставлять короткие, хоть и не слишком умные шутки и
комментарии.
Вполне
уместные
и
не
нарушающие
атмосферы
торжественности. Финалом послужил грохот аплодисментов переходящий
в музыкальное ликование оркестра в ритме марша, под которое и удалось
покинуть зал вслед за королём и его свитой.
Отведённые гостям покои оказались очень уютными, без ожидаемой
уже броской вычурности и излишеств. Вообще, внутреннее убранство
дворца радовало глаз некричащим богатством и хорошим вкусом. Глядя
снаружи, и не подумаешь, что здесь можно устроиться с комфортом.
Едва успев умыться и переодеться, помчались на торжественный обед.
Возникало подозрение, что в этот день даже в уборных столицы всё должно
происходить очень торжественно и с долгими речами. Сам обед пережить
было ещё труднее. Шесть перемен блюд – многовато даже для заядлого
обжоры, каковым не являлся ни один представитель клана Хамелл. Еда
была превосходной, но в таком количестве вызывала омерзение и тошноту.
А сидящий рядом принц всё норовил заботливо подложить самый лучший
кусочек в тарелку Габриэля, с предложением непременно отведать блюдо, приготовленное по его заказу главным поваром специально для милого
сердцу жениха. Князь внутренне рычал, внешне сохраняя вежливое
спокойствие. Не добавляло радости и непрерывное щебетание яркой птахи
Эрика о такой ерунде, что от скуки уши вяли. Клавдий пытался время от
времени перехватить инициативу в разговоре, но ему это слабо удавалось.
Вернувшись в свои комнаты, князь рухнул на кровать, не раздеваясь, и
отключился. Но даже во сне его преследовал сладкий голосок, продолжающий молоть чушь с непередаваемым энтузиазмом.