церемонии и последующих празднеств, Габриэль вновь был осмеян за
вопрос «зачем столько?» и принуждён собственноручно подбирать три
полных комплекта для ещё не пошитых нарядов. Благо, он неплохо
разбирался в камнях и с задачей справился удовлетворительно. Эрик лишь
раз отверг тяжёлые браслеты, заменив их на изящную серьгу.
В цветочной лавке принц зачем-то принялся советоваться с женихом о
том, что лучше приобрести для свадьбы: тюльпаны или лилии.
- У Вас не принято, чтобы этим занималась прислуга и организаторы?
- Принято, – чуть не плача посетовал юноша, – Но мне так хочется, чтобы всё было идеально. И чтобы Вы тоже были счастливы в этот день, Габи… Почему Вы не можете просто ответить мне?!
Оглушающий крик на высокой истеричной ноте пронзил барабанные
перепонки насквозь и осыпался звоном в ушах.
- Ирисы, – поспешно выпалил князь, отшатнувшись.
- Какой чудесный выбор, – умилённо улыбаясь, восхитился Эрик.
Сделав заказ на несколько тысяч ирисов, юноша потащил свою жертву
дальше.
Постельное бельё – вещь полезная, но Габриэль всё же не был уверен, что так важно выбрать оттенок, который будет должным образом
сочетаться с тоном кожи жениха, не делая её слишком бледной, но и не
давая ей сливаться с простынями. Конечно, весьма похвально, что принца
безмерно волнует, как он будет выглядеть в их первую брачную ночь, однако стоит ли готовиться столь тщательно? Князь очень старался не
мешать будущему супругу, чувствуя себя немного виноватым, потому что
для себя уже давно решил, что их первая ночь станет последней. Но не
мешать было очень трудно. От бесконечного щебетания Эрика хотелось
того как следует тряхнуть, наорать, заткнуть рот кляпом и спрятать от себя
в надёжном месте, где-то на краю изученного мира. И как он ошибался, надеясь, что выбрав бледно-розовые простыни с «идеа-а-а-альным»
бледно-зелёным растительным орнаментом, юноша угомонится! К этому
комплекту тут же были подобраны покрывало, несколько декоративных
подушек, просто необходимых для роскошной брачной ночи, два шёлковых
халата, лента для волос, и ночная сорочка в чудовищных рюшах, с
огромным торчащим бантом пониже спины. Всё это требовало
покладистого
одобрения
князя,
с
непременной
искренней
заинтересованностью в осоловелых глазах. Сорочка особенно удручала, но
принц буквально пел, прижимая её к груди и потираясь щеками, так что
пришлось смириться с этим асексуальным аксессуаром. Мысленно
Габриэль позволил себе тяжкий вздох. В Фартре таких проблем просто не
могло бы возникнуть в принципе. Все атрибуты брачной ночи были
дотошно оговорены древними традициями и не менялись на протяжении
веков. И только такая неорганизованная нация, как «ванильки», могла
превратить интимное священнодействие в фарс и непристойную клоунаду.
Следующей была лавка благовоний, и вот там Габриэль всерьёз был
готов взмолиться о пощаде. Эрик, скооперировавшись с продавцом и
владельцем лавки, подверг ноздри жениха массированной атаке
всевозможных запахов. Эти трое сновали перед глазами, подобно
проворным сороконожкам, то и дело выхватывая что-нибудь с прилавка и
тыча под нос князю. И если продавец и владелец ограничивались чем-то