за чего в дальнейшем стеснительного принца с трудом удалось выпутать из
веток и пожертвовать своей курткой, чтобы предотвратить его встречу с
крапивой.
В дороге конь Габриэля странно нервничал и взбрыкивал, пришлось
остановиться, тщательно его осмотреть, полностью снять поклажу и
расседлать, пока не обнаружилась крошечная колючка, так мучившая
животное. Когда вновь собрались в путь, обнаружилось, что Эрик исчез.
Пешком. Обыскали весь лес, прилегающий к дороге. Звали и аукали.
Безрезультатно. Спустя полчаса, когда князь уже извёлся и извёл всех
вокруг, эта головная боль королевских кровей явилась сама с букетиком
ромашек в руке и счастливым блеском в глазах. Он, видите ли, забрёл на
полянку с «чу-у-у-у-удными цветочками» и не смог сразу уйти оттуда. То, что точно такие же цветы росли вдоль всей дороги, принца нисколько не
смущало. Вдобавок ко всему, Габриэлю пришлось принять букетик в дар, долго рассыпаться в благодарностях и нести какую-то романтичную чушь
под смешки своего отряда, лишь бы Их высочество изволило, наконец, усадить свою венценосную задницу в седло и продолжить путь. Их
высочество соизволило, но зорко следило, чтобы Габриэль непрестанно
прижимал к груди и как можно чаще нюхал грёбаные цветочки.
На первом же длительном привале Габриэль умудрился подпалить
свой любимый плащ в наскоро разведённом костре. Хотя и не мог понять, как откинутая за спину пола могла оказаться в огне. Промасленная для
защиты от дождей ткань легко загорелась, пришлось тушить, несолидно
скача и притопывая. Эрик хохотал звонко и радостно, будто в жизни не
видел ничего веселее. Будь ситуация не такой неприятной, заслушался бы.
Позже, за кружкой горячего отвара с нехитрым перекусом, князь не
заметил жука на своем кусочке ванильного сухаря с изюмом. Понял, только
прикусив, потому что перепуганное насекомое тут же взвилось ввысь, чиркнув твёрдым хитином по губе и оставив лапку в зубах Габриэля. Он
долго отплёвывался от привязчивой жёсткой конечности под сокрушённые
причитания Эрика о нелюбви главнокомандующего почему-то к животным, перемежаемые весёлым хихиканьем этого защитника жуков.
Всю дальнейшую дорогу принц вспоминал оба происшествия, пытаясь
показывать в лицах. Выходило очень забавно, и веселились все. Кроме
самого князя.
Для ночлега выбрали поляну недалеко от дороги, рядом с мелкой
речушкой. Натянули пологи, небо обещало моросящий дождь. Развели
костры. Каждый привычно занимался своим делом, только на этот раз, соблюдая строжайший приказ князя, каждый краем глаза приглядывал за
принцем. Но у семи нянек, как известно, дитя без глазу избу подожгло. К
ужину выяснилось, что принц снова потерялся. Каждый уверял, что Их, будь оно трижды выдрано, высочество вот только что буквально вот тут
было и никуда не собиралось, а потом бац и испарилось, стоило лишь на
минуточку отвернуться. При этом каждый показывал совершенно разные
места, где то самое высочество мирно и безобидно коротало свой досуг в
ожидании пищи.
Габриэль в ярости разогнал всех по кустам и ельникам искать
драгоценную пропажу. Мысленно пообещал себе собственноручно
стреножить жениха и привязать поводом к дереву. С наслаждением
выплёскивал накопленное за день раздражение. Рвал и метал. Пока его не
окликнул спокойный голос Марвиса:
- Что происходит, сиятельный? Ты проглотил осиное гнездо?
- А ты где был?! – обрадовался новой жертве князь.
Адъютант откашлялся в кулак и неопределённо махнул рукой в
сторону высоких зарослей.
- А он исследовал своим орудием любви пещеру таинств во-о-о-он
того парня! – весело сообщил неведомо откуда свалившийся Эрик и ткнул