Габи нехорошо прищурился.
- Знаете, Ваше высочество, я давно мечтал кое-что сделать…
- Проветрить свой нефритовый жезл?
Принц театрально прижал руки к груди и томно вздохнул в лучших
традициях рыцарских романов, не сводя глаз с подкрадывающегося к нему
супруга. Следовало признать, зрелище, несмотря на комичность, сильно
возбуждало.
Подрагивающий
в
прорези
полувозбуждённый
член
приковывал взгляд. А зря. Следовало бы наблюдать за другими частями
организма. Стремительный прыжок тренированного тела, и вот уже Эрику
не до смеха. Его рука вывернута до опасного предела, за которым приходит
боль. Прохладная простыня прильнула к щеке, колено в последней попытке
сопротивления упёрлось в край постели, а к заголённым ягодицам
прижалось хорошо рассмотренное орудие. Кто придумал называть это
холодным нефритом?
- Выдрать Вас как следует, – прошептал князь, касаясь губами мочки
уха.
Обожгло и стиснуло горло внезапно накатившим желанием. Резко, почти болезненно, прилила кровь к паху. Голова закружилась. Кожа
покрылась тонким слоем влаги. Принц постарался дышать, ровно
расслабляясь и заставляя себя немного остыть. Рука, скользящая по его
телу не слишком способствовала. Прикосновение через тонкую ткань
заводило необычно сильно. Властные движения Габи заставляли
пересмотреть некоторые представления о нём. Едва рука коснулась
пульсирующего члена, Эрик невольно выгнулся и шумно выдохнул.
Стиснул зубы, старательно пытаясь не поддаваться слишком сильным
ощущениям. Почти ранящей, саднящей кожу жёсткой ласке.
Князь вошёл в него без лишних церемоний, лишь наскоро смазав себя.
И сразу взял отрывистый грубый ритм глубоких толчков. Принц всхлипнул
и втянул ноздрями воздух. Нога, всё ещё стоящая на полу быстро затекла, рука заныла, но вырываться не хотелось. Хотелось самозабвенно застонать, а лучше заорать, чтобы выпустить распирающее изнутри чувство.
Невыносимость растущего с немыслимой скоростью наслаждения.
Перемешанного с эмоциями. С не поддающимся пока определению жгучим
влечением. И непривычными желаниями.
Эрик изгибался, стремясь изменить ритм, навязать свой, но добился
лишь того, что его жёстче прижали к кровати. Движения стали ещё более
властными, грубыми, до жара натирая изнутри. Принц коротко вскрикнул и
зажал зубами задравшийся ворот рубашки. Глаза застелило непрошенной
влагой. Лучше бы позволил себе кричать, чем дурацкие слёзы.
- Люблю тебя, мой принц.
Слова обожгли долгим выдохом. Эрик проглотил стон и закрыл глаза, отдаваясь последним мощным толчкам на грани горячей пульсации. С
железным скрежетом развалилось сознание. Рухнуло в тёмный омут на
грани смерти. Кажется, он всё же кричал, если в спальне не было ни одной
раненной птицы с хриплым голосом.
Альбатрос пережаренный. Но как же хорошо.
- Габи-и-и-и…
- М-м-м…